Демоны объединились: в Третьяковской галерее открылась ретроспектива Михаила Врубеля
В начале ноября в новом здании Третьяковской галереи в Москве открылась крупнейшая выставка Михаила Врубеля. Впервые за последние 65 лет на одной площадке собрали более 300 работ. Первое серьезное официальное признание пришло к Михаилу Врубелю из-за границы: в 1900 году на Всемирной выставке в Париже майолики абрамцевского кружка были отмечены золотой медалью. «Это награда Саввы Мамонтова, создателя художественных производств в Абрамцеве, и это награда Михаила Врубеля, который вместе с технологом Петром Ваулиным разработал технологию восстановительного обжига майолики», — говорит куратор выставки Михаила Врубеля Ирина Шуманова.
Об особом характере Михаила Врубеля, его понимании значения искусства и роли в художественной среде своего времени искусствовед Михаил Алленов писал: «Врубель осознавал себя и являл собой тип вольнонаемного мастера на рынке свободной соревновательной конкуренции. Он был совершенный «кот, который гуляет сам по себе». Отъявленный индивидуалист (с непременным эпитетом «буржуазный») — так это клеймилось недавно. Свободный человек, «гражданин Вселенной» — так это называлось в «добрые старые времена». Врубель, по-видимому, совершенно определенно предпочитал то, что у нас совсем недавно трактовалось как «зависимость от денежного мешка». В его самоощущении такая зависимость вовсе не противоречила свободе творчества, и в этом нет ничего странного или парадоксального».
О том, как участие в судьбе художника Саввы Мамонтова и других меценатов отразилось на творчестве Врубеля, Forbes Life выяснил у куратора выставки Ирины Шумановой:
— В летописи абрамцевского художественного кружка есть воспоминания о том, как Михаил Врубель впервые оказался на даче Мамонтовых, и как Савва Иванович просил свою жену Елизавету Григорьевну «приручить» диковатого новичка. А как Врубель познакомился с Мамонтовым?
— В судьбе Врубеля было много случайностей, и встреча с Саввой Ивановичем Мамонтовым была одной из них. Осенью 1889 года Врубель проездом из Казани в Киев останавливается в Москве. Как пишет в своих воспоминаниях художник Степан Яремич, Валентин Серов стал уговаривать его не ездить в Киев, хвалил московскую жизнь, познакомил с Мамонтовым. Мамонтов предложил Врубелю поселиться у него, и Врубель, думавший пробыть в Москве лишь несколько дней, так и не уехал в Киев, захваченный московской жизнью. В декабре 1889 года художник снял совместно с Серовым и Коровиным мастерскую на Долгоруковской улице и переехал в дом Мамонтова на Садовую-Спасскую.
— Был ли у Мамонтова и Врубеля заключен контракт?
— Нет. Но благодаря поддержке Мамонтова у Врубеля в Москве были десять лет ренессансной эпохи. Мамонтов, которого подобно Медичи звали Великолепным Саввой, разглядел во Врубеле талант художника театра, вовлек его в свои художественно-производственные проекты. Врубель получил свободу творчества и стены московских особняков, — по сути весть архитектурный живописный модерн в Москве создан Михаилом Врубелем. Панно «Флора», «Венеция», «Суд Париса». Константин Арцыбушев, помощник Мамонтова, способствовал увлечению Врубеля творчеством Арнольда Беклина, купил для своего дома на Земляном валу триптих «Цветы» и «Суд Париса». Для готического кабинета Алексея Морозова Врубель написал четыре панно на тему Фауста. «Полет Фауста и Мефистофеля» — парафраз «Войны» Беклина.
А в конце 1895 года Врубель по просьбе Мамонтова отправился в Санкт-Петербург, чтобы заменить заболевшего Константина Коровина, закончить декорации к опере «Гензель и Гретель», которую труппа Саввы Мамонтова ставил на сцене Панаевского театра. Так случайно произошла важнейшая встреча в его жизни. За кулисами художник услышал голос, полный красок, но при этом легкий, нежно-свирельный, словно оживающий трепетный тростник, как описывал его Михаил Гнесин. Надежда Забела пела партию Гретель. Врубель влюбился, не успев увидеть исполнительницы. Как вспоминала Забела, она была несколько шокирована тем, что какой-то господин подбежал к ней и целуя руку воскликнул: «Прелестный голос!». Исполнительница роли Гензель успокоила ее, сказав: «Наш художник Михаил Александрович Врубель. Человек очень экспансивный, но вполне порядочный».
В ответ на предложение выйти замуж, которое последовало немедленно, Забела поставила условие: написать ее портрет, который придется ей по вкусу. Врубель создал три. Какой именно решил его судьбу, неизвестно. Но предложение было принято. Летом 1896 года Надежда Забела и Михаил Врубель обвенчались в русской православной церкви в Женеве. С момента их первой встречи каждый женский лик на работах Врубеля — лицо Забелы. А в последние годы творчества художника ее лик — у серафима.
— В знак своей признательности Мамонтову Врубели назвали новорожденного сына Саввой. Но когда младенец погиб в 1903 году, Надежда Врубель обвиняла в трагедии своей семьи Савву Мамонтова, который в тот момент уже был разорен.
— Савву Мамонтова арестовали осенью 1899 года. До этого жизнь художника текла по законам искусства, вне современных проблем и необходимости решать практические вопросы. После ареста Мамонтова ему пришлось «социализироваться», найти новых меценатов и покупателей, ими стали княгиня Тенишева, Владимир и Николай фон Мекк, Яков Жуковский, и восстановить связи с Морозовыми. Но новые меценаты не могли дать Врубелю прежней «охранной грамоты». Когда в 1896 году эскизы панно «Микула Селянинович» и «Принцесса Греза», созданные для Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде, отвергла комиссия Императорской академии художеств, Мамонтов купил «Принцессу Грезу» за 5 000 рублей и построил отдельный павильон рядом с выставкой, где разместил оба непринятых панно. Чтобы успеть к выставке, врубелевские панно дописывали Коровин и Поленов. Всего на выставке в Нижнем Новгороде стараниями Мамонтова были показаны восемь работ Врубеля. А в Новом городском театре, выстроенном специально к выставке, гастролировала труппа Мамонтова, Русская частная опера, и висел занавес работы Михаила Врубеля «Италия. Неаполитинаская ночь». Для сравнения: в 1900 году, когда на Всемирной выставке в Париже камин «Микула Селянинович и Вольга», майоликовые скульптуры и вазы Врубеля произвели фурор, Дягилев отказался брать на выставку «Мира искусства» врубелевского «Богатыря», опасаясь скандала. Михаил Морозов купил картину «Царевна-Лебедь» за 300 рублей. В 1901 году Жуковский заплатил за «Пана» 200 рублей. Остроухов за «Сирень» — 400 рублей.
— При жизни Врубеля Третьяковская галерея не купила ни одной работы художника?
— Нет, это не так. В галерее выставлялся рисунок, подаренный Константином Коровиным. В феврале 1902 года совет Третьяковской галереи отказался приобрести «Демона поверженного». Работу выставили на четвертой выставке «Мир искусства» в залах Пассажа на Невском проспекте. За 3 000 рублей ее купил Владимир фон Мекк. Но в 1907 году, когда становится известно, что Врубель потерял зрение, совет Третьяковской галереи выкупил у Жуковского картину «Пан» за 5000 рублей, а у фон Мекка — картину «К ночи» и эскиз «Микулы Селяниновича». В 1908 году Третьяковка выкупила «Демона Поверженного» у фон Мекка за 8 000 рублей.
— В постсоветской России у Врубеля оказалось много коллекционеров и меценатов-почитателей?
— В конце 1990-х-начале 2000-х представления о художнике Врубеле сильно изменились. В 1995 Третьяковская галерея впервые выставила рисунки Врубеля в новом зале графики. В музее появился отдельный зал Врубеля — перекрытый внутренний двор. До 2007 года в его центральной части выставлялся Врубель, а левый и правый компартименты занимали Рерих и Нестеров. Но благодаря реконструкции зала по проекту Геннадия Синева и Нины Дивовой, который оплатил миллиардер Виктор Вексельберг, все пространство досталось Врубелю. Так мы смогли показать уникальный синтетический дар художника, — и живопись, и графику, и скульптуру, — всего более 230 работ. Для экспонирования графики были куплены специальные витрины с небликующими стеклами, трехслойным светом и внутренней вентиляцией. Мы смогли выставить панно «Принцесса Греза», которое с 1956 года хранилось в запасниках музея. К открытию нового пространства панно отреставрировали, при чем финальные этапы работы шли на глазах у публики, уже в новом зале Врубеля.
На нашей выставке — впервые после 1956 года она создана объединенными усилиями Третьяковской галереи и Русского музея, — показаны несколько работ из частных собраний. Ключевой рисунок-эскиз «Демона поверженного» из коллекции миллиардера Петра Авена. Маленький шедевр киевского периода, сирень на золотом фоне, из собрания Шалвы Бреуса. Открытием выставки стал карандашный лист «Тыква» из собрания Иветы и Тамаза Манашеровых. Прощальный рисунок, оставленный Врубелем психиатру Усольцеву при выписке из клиники, из собрания Евгения Стычкина. Маленькая живописная работа, изображающая семьи Мамонтовых и Третьяковых во время путешествия по Италии, предоставлена Мамонтовыми- однофамильцами.
Благодаря сотрудничеству с Русским музеем, а оно стало возможным, потому что весь бюджет выставки и все этапы ее подготовки оплатил банк ВТБ, мы смогли показать всех демонов и воссоединенных пророков.
— Как это произошло?
— Коллекции Михаила Врубеля и в Третьяковской галерее, и в Русском музее достаточно содержательные для того, чтобы музеи могли создавать выставки только из своих фондов. Но благодаря поддержке ВТБ у нас появилась возможность провести большую подготовительную работу: мы заказали новые музейные стекла на все произведения, поменяли рамы. Архитектором выставки выступил Сергей Чобан. Мы подготовили и выпустили большой каталог.
Русский музей выдал нам больше ста работ. Мы смогли воссоздать работу «Пророк» 1898 года, которую Врубель разрезал на две части. Верхняя, с лицом пророка оказалась в собрании Третьяковской галереи. Нижняя часть, где в 1904-1905 поверх крыльев художник написал портрет Забелы-Врубель— в Русском музее. На выставке обе части соединились в единую.
Русский музей предоставил нам цикл графики «Раковины», когда с 1902 года Врубель принимает аскезу графики, отказывается от использования цвета, воссоздавая эффект перламутрового сияния и глубины отраженного света с помощью карандаша, тонированной бумаги и наклеенных кусочков бумаги. Из фондов Русского музея мы получили и саму раковину «Морское ушко». Рисунки раковин двусторонние, чтобы их показать, был выстроен напоминающий спираль раковины полукруглый мини-павильон с окошками, в которые вставлены листы графики. В финале выставки на нас смотрит «Шестикрылый серафим» с лицом Забелы-Врубель, последний Серафим, созданный Михаилом Врубелем.