Амстердам возвращает Кандинского: как идет реституция ценностей, изъятых в холокост
В 1920-х годах «Пейзаж с домами» Кандинского приобрел владелец амстердамского завода по производству швейных машин Эммануэль Левенштейн. Он умер в 1930 году, завещав картину жене. Еще через десять лет полотно выставили на торги, по итогам которых ее купил городской совет Амстердама. Наследники Левенштейна начали предъявлять свои права на Кандинского еще 2013 году, но первое решение Нидерландского комитета по реституции было принято лишь в 2018 году и оказалось отрицательным.
Вызывала вопросы цена приобретения картины (город купил ее за 160 гульденов). Наследники утверждали, что продажа была вынужденной, а реальная стоимость полотна составляла 2000–3000 гульденов. К тому же было неясно, кто именно выступал продавцом, так как на момент аукциона Левенштейны уже покинули страну. В результате комитет сделал вывод, что продажа была вызвана ухудшением финансового положения семьи, начавшегося задолго до оккупации.
В 2020 году решение комитета было поддержано судом Амстердама, постановившим, что музей не обязан ничего возвращать. Принятое осенью 2021 года решение городских властей Амстердама вернуть картину выглядит как акт доброй воли. Artnet приводит цитату из заявления мэра Амстердама Фемке Халсемы и ее заместительницы по вопросам культуры: «Ввиду большой длительности этого процесса и необходимости исправлять ошибки прошлого муниципалитет намерен вернуть работу без дальнейшего вмешательства комитета по реституции».
По мнению Джеймса Палмера, представителя юридической корпорации Mondex, специализирующейся на поиске изъятого во время холокоста: «В таких исках важен ряд факторов: где, когда и как работа была похищена, а также особенности права в конкретной стране. Успех данного дела во многом связан с проведением тщательного расследования: на основе наших доказательств картину должны были вернуть еще в 2018 году. Тогда отказ был частично вызван некорректным применением голландской реституционной политики. Теперь у нас есть прецедент, который поможет корректировать дальнейшие действия по реституции».
Возвращение отчужденных во время холокоста культурных ценностей официально началась больше 20 лет назад, когда 3 декабря 1998 года на Вашингтонской конференции по активам эры холокоста 44 страны во главе с США подписали соглашение, касающееся порядка идентификации и реституции произведений искусства, незаконно перемещенных в период Второй мировой войны.
Самой громкой историей реституции стало возвращение «Портрета Адели Блох-Бауэр», написанного Густавом Климтом, наследникам семьи Блох-Бауэр. Семья Адели Блох-Бауэр, скончавшейся от менингита в 1925 году, была вынуждена бежать из Австрии после аншлюса. К тому моменту все имущество сахарозаводчика Фердинанда Блох-Бауэра, мужа Адели, заказчика ее портрета, включая семейный особняк и коллекцию картин, было экспроприировано фашистами. Три работы из собрания отправились в австрийские музеи, остальное было продано на аукционе. «Портрет Адели Блох-Бауэр» более 60 лет вместе с другой работой Климта «Поцелуй» составлял центр экспозиции венского «Бельведера». После многолетних судов 90-летняя племянница Адели, Мария Альтман, с 1942 года проживающая в США, в 2006 году добилась реституции. Наследники тотчас же продали работу Рональду Лаудеру, наследнику косметической империи, бывшему послу США в Австрии, президенту Всемирного еврейского конгресса, основателю Neue Gallery, в коллекции которого преобладают австрийский и немецкий модернизм. В интервью The New York times Ла
С момента Вашингтонской конференции 1998 года Нидерланды считались самыми ярыми последователями этой инициативы. Но в 2012 году комитет по реституции начал активно применять политику «баланса интересов». Именно она позволила экспертам в деле Кандинского решить, что за время нахождения в Стеделике «Пейзаж с домами» занял важное место в собрании музея, а Левенштейны свою связь с картиной утратили. По итогам проверки Министерства культуры, проведенной в декабре 2020 года, двое членов комитета ушли в отставку, а политику «баланса интересов» начали пересматривать.
Уэсли Фишер, директор по исследовательской работе Всемирной еврейской организации по реституции (WJRO) и Claims Conference сообщил Forbes Life, что в последние годы в Нидерландах и в Германии давлением критики существенно изменилась политика в отношении реституции. Во Франции раньше предпочитали выплачивать компенсации бывшим владельцами и их наследникам, теперь возвращают из музеев и сами работы. «Когда эти страны стали анализировать, что реально было сделано за 20 лет с момента подписания вашингтонских принципов, — рассказал Уэсли Фишер, — Результаты оказались недостаточно впечатляющими. А во многих европейских странах, включая Россию, ничего вовсе не меняется». В качестве Фишер привел Польшу, очень активную в отношении работ, вывезенных из страны, но крайне неохотно возвращающую что-то прежним владельцам. «Швеция только сейчас начала задумываться о создании реституционной комиссии, а в Дании эти вопросы никого не волнуют. Так что о единой европейской политике говорить не приходится», — рассказал директор по исследовательской работе Всемирной еврейской организации по реституции (WJRO) и Claims Conference.
Для людей, которые потеряли своих родных и все, что у них было, картина обладает огромным значением. Просто в такие дела оказывается вовлечено большое число наследников. Картину поделить вы не можете, а деньги — пожалуйста
Еще одной жертвой политики «баланса интересов» стала картина Бернардо Строцци «Христос и самаритянка у колодца» из собрания музея города Зволле. Наследники текстильного промышленника Рихарда Земмеля долгие годы утверждали, что их предок продал работу в 1933 году по принуждению. Однако вердикт комитета по реституции сводился к тому, что музей может оставить картину себе, так как право общественности на доступ к культурно значимым произведениям искусства превышает интересы наследников. Тем не менее в апреле этого года музей согласился выплатить им €200 000 в обмен на отказ от дальнейших притязаний.
По мнению Джеймса Палмера, представителя юридической корпорации Mondex: «Такое решение может считаться благоприятным, так как музей признал, что картина Строцци не является его законной собственностью, и выплатил компенсацию законным владельцам в размере справедливой рыночной цены. Подобный подход соответствует вашингтонским принципам, и его следует поощрять, когда это возможно».
В Германии с 2005 года комиссия по реституции выносила от силы одну-две рекомендации в год. За последние шесть месяцев процесс ускорился. В апреле власти Дюссельдорфа решили вернуть наследникам банкира Курта Грави картину Франца Марка «Лисицы», оцененную в €15–30 млн. Но уже в июне процесс передачи затормозился из-за бюрократической волокиты. Еще один немецкий кейс связан с акварелью Эгона Шиле «Склонившаяся обнаженная» из собрания Музея Людвига. Она принадлежала стоматологу Генриху Ригеру, получившему ее у художника в качестве платы за лечение. Незадолго до депортации в концентрационный лагерь Терезиенштадт жена Ригера писала детям, успевшим уехать в Нью-Йорк, что их принудили распродать всю коллекцию. Работу вернули в феврале этого года, а уже в мае она была продана на Sotheby’s за $4 млн.
Многие работы, которые возвращаются наследникам бывших владельцев, как правило, довольно быстро оказываются на арт-рынке. Их выставляют на торги. «Можно подумать, что истцов изначально интересуют только деньги, но это не так., — уверен Уэсли Фишер, директор по исследовательской работе Всемирной еврейской организации по реституции (WJRO) и Claims Conference, — Для людей, которые потеряли своих родных и все, что у них было, картина обладает огромным значением. Не надо забывать, что в такие дела оказывается вовлечено большое число наследников. Картину поделить вы не можете, а деньги— пожалуйста».
Во Франции недавно увенчалось успехом дело о картине Макса Пехштена «Обнаженные на фоне пейзажа», хранившейся в Музее изящных искусств Нанси. Власти вернули работу наследникам банкира Хуго Симона. Совсем другая судьба у «Пастушки, загоняющей овец» Камиля Писсарро, оказавшейся в коллекции Музея искусств Фреда Джонса при Университете Оклахомы. Леони Майер пыталась вернуть картину во Францию с 2012 года. В 2016 году ей это почти удалось. Было достигнуто соглашение, наследница получала права на картину, которую она должна была передать в дар одному из французских музеев. При этом полотно должно было попеременно выставляться то во Франции, то в США. Реализовать столь сложную схему не удалось, и этим летом Майер от своих притязаний отказалась, тем более что бремя судебных разбирательств в размере $2500 в день легло именно на ее плечи.
В разных странах механизм реституции изъятого во время холокоста устроен по-разному: «В Европе, например в Великобритании, Нидерландах, Франции, Германии и Австрии, существует несколько юридических органов для принятия решений или помощи в исках о реституции. В США и Канаде вам, вероятнее всего, придется напрямую связываться с текущим владельцем, если вам посчастливится его найти, — рассказывает Джеймс Палмер, представитель Mondex, — В случае необходимости вам придется обратиться в суд, хотя мы всегда пытаемся избежать этого и найти решение, которое устроит обе стороны».
Что касается России, то здесь эксперты демонстрируют единогласие. Они заявляют, что российские музеи не идут на сотрудничество, хотя Россия и подписала вашингтонские принципы.