«Только я, ноутбук и депрессия»: как Алекс Михаэлидес из неудачника-сценариста стал автором бестселлеров
Два года назад «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса взорвал мировой книжный рынок. Молодой сценарист, что называется, проснулся знаменитым. Дебютный роман о художнице Алисии, которая застрелила своего мужа и не сказала ни слова, бил рекорды продаж от Нью-Йорка до Москвы.
3 августа в издательстве «Эксмо» вышел второй роман Михаэлидеса, «Девы». Психотерапевт Мариана приезжает в Кембридж поддержать морально племянницу-студентку — убита ее однокурсница. Чем дольше Мариана наблюдает за жизнью факультета, тем сильнее подозревает харизматичного и самоуверенного Эдварда Фоску, преподавателя греческой трагедии, который окружил себя самыми красивыми и талантливыми девушками.
Сын англичанки и грека, будущий писатель Алекс Михаэлидес, взрослел на Кипре, позже изучал английскую литературу в Кембридже, поэтому «Девы» по атмосфере напомнят «Тайную историю» Донны Тартт и «Тайное место» Таны Френч. Михаэлидес остается верен своей увлеченности греческой мифологии, поэтому владычица преисподней, богиня Персефона, не раз напомнит о себе, но убийцей, разумеется, окажется человек.
— Ваш дебютный роман «Безмолвный пациент» стал бестселлером The New York Times, если не ошибаюсь, в первую же неделю продаж. И держался в топе около года. Роман стал самым продаваемым дебютом в твердой обложке и побил рекорды продаж в 49 странах, включая Россию. И вопрос простой: планировали ли вы это наперед? Рассчитывали на успех?
— Нет, честно. Я много лет работал сценаристом, и карьера у меня была не слишком успешная. Я написал три фильма, и, по-моему, каждый следующий был хуже предыдущего. Так себе творческое развитие, а ведь я всегда хотел написать книгу. И однажды решил: напишу. Причем мой агент уволился, как раз когда я сел за «Безмолвного пациента». Так что у меня не было даже агента, я вообще не ожидал, что смогу издать книгу, не говоря уже о том, что ее хоть кто-то прочтет.
Моя жизнь изменилась невероятным образом. Естественно, в финансовом плане тоже
В чем-то это даже хорошо, потому что я писал книгу исключительно для себя, без всякого давления ожиданий. А когда она вышла, в первую неделю вообще ничего не произошло. В книжном магазине по соседству моего романа не было, и я подумал: «О боже, его даже в книжном нет, его вообще никто не купит». Неделю спустя мне позвонили из Нью-Йорка в одиннадцать вечера и сообщили, что «Безмолвный пациент» занял первое место в топе продаж. Я просто не поверил, я был в шоке. Оправился где-то через год, наверное.
— Отличная история. И как этот успех повлиял на ваш последующий заработок? Скажем, насколько подорожал написанный вами эпизод сериала?
— Я больше не пишу сценарии. Только книги. Было очень здорово бросить сценарную работу, прямо кайф. Думаю, писатель из меня вышел куда лучший, чем сценарист.
Моя жизнь изменилась невероятным образом. Естественно, в финансовом плане тоже, что прекрасно. Но также и в других аспектах: внезапно я вырвался из маленького мирка, где были только я, ноутбук и депрессия. Теперь я путешествую по миру, посещаю невероятные страны. (В России пока не побывал, но очень бы хотел ее посетить. Надеюсь, удастся в следующем году или после пандемии.) Теперь я общаюсь с редакторами со всего мира и с некоторыми даже близко подружился.
А еще я разговариваю с читателями из разных стран, и это потрясающе. Каждый день в Instagram люди пишут мне со всех уголков мира, говорят, что прочли книгу и она доставила им удовольствие, развлекла или тронула. Я не могу даже описать, насколько это чудесное чувство. Настоящая фантастика.
— Многие писатели испытывают страх второй книги, особенно после успешного дебюта. Что вы чувствовали, когда начали работу над романом «Девы»? Чего ожидали сами и, что еще важнее, чего ожидал ваш издатель?
— Тут мне повезло, потому что права на «Безмолвного пациента» были куплены за два года до его публикации, и я сразу начал работать над «Девами» без особого давления. Увы, изначальная идея оказалась совсем плохой, и где-то через год я бросил роман и начал заново, уже с другой идеей. Тогда стало тяжело: я не мог перестать думать о своих любимых музыкантах, у которых первый альбом потрясающий, а второй — просто катастрофа. И у писателей бывает то же самое.
Я всегда хотел попробовать написать триллер, который бы с удовольствием почитал на пляже
Стивен Фрай как-то сказал, что у писателя на работу над первой книгой есть 40 лет, а над второй — 12 месяцев. Это чистая правда. «Безмолвного пациента» я написал, потому что все детство провалялся на пляже, читая триллеры. И я всегда хотел попробовать написать триллер, который бы с удовольствием почитал на пляже. При работе над «Девами» каждый раз, когда мне становилось страшно или когда я слишком переживал, я старался вернуться к этому камерному ощущению сочинения истории для себя, пытался заглушить все остальные мысли. Пандемия этому помогла.
До ковида я много путешествовал, меня приглашали в кучу стран, было чудесно. Но все эти путешествия были моим способом не писать новую книгу. Я будто бежал от нее. А потом в марте я вернулся из Норвегии, и внезапно все поездки до конца года оказались отменены, я на год оказался практически заперт в своей квартире в Лондоне лицом к лицу с новой книгой. Пришлось сесть и писать. И это лучшее, что могло со мной произойти.
— Я прочитала роман, и, думаю, не будет спойлером, если я скажу, что «Девы» — что-то вроде приквела к «Безмолвному пациенту». Главная героиня «Дев», психиатр Мариана, в какой-то момент советует знакомому психиатру Тео Фаберу отправиться в ту самую больницу, где и происходит действие «Безмолвного пациента», и попытаться разговорить Алисию. То есть история из «Безмолвного пациента» еще не случилась. Это напоминает сериал: в одном эпизоде герой является главным, а в другом — он уже второстепенный персонаж. Означает ли эта цепочка, что вы планируете серию романов?
— Я как-то задумался, что мир психотерапии северного Лондона, в котором происходит действие, очень тесный, так что Мариана с Тео наверняка были бы знакомы. И мне показалось интересным сделать эту книгу приквелом, познакомив их в ней. По плану Мариана и Тео должны были встретиться лишь однажды. А потом Тео как-то сам себя вписал еще и в финал книги. Это получилось естественно и было довольно забавно.
Я позаимствовал идею у Агаты Кристи: ее мир устроен как раз так, как вы описали. В одном романе детектив — главный герой, а в другом он появляется в эпизодической роли. Мне это нравится, потому что делает мир произведений трехмерным и очень реалистичным. Думаю, я напишу еще одну книгу в этом мире, но вряд ли события в нем будут развиваться последовательно.
— Три столпа ваших произведений, на мой взгляд, это психология, греческая мифология и ревность. Расскажите, что каждая из этих тем значит для вас?
— Интересно, до вас никто не упоминал ревность. Но, думаю, все дело в романтике. Я бы не сказал, что я очень ревнивый человек, но меня интересуют темы одержимости, любви и мести, которые заодно являются ключевыми в греческих трагедиях и мифологии. Я вырос на Кипре и был постоянно погружен в греческую мифологию: на острове повсюду руины и храмы; довольно рано в школе мы начали проходить греческие трагедии. Так что мое воображение постоянно обращается к мифологии, и она всегда будет для меня огромным источником вдохновения. Как и психология, конечно.
А что, если заменить детектива на психотерапевта, чтобы он расследовал преступление с точки зрения психологии?
Я начал ходить к психотерапевту лет в 20 и десять лет посещал сеансы. Я был в полном раздрае, невротик со склонностью к депрессии, а после десяти лет терапии так заинтересовался этой темой, что решил ее изучать. Выучился — и два года проработал в психиатрическом отделении для подростков. Совершенно неописуемый опыт. Я пытался понять людей вообще и природу наших психозов в частности.
По-моему, это тема интересна всем писателям, но она подразумевает очень специфическую осведомленность в области психотерапии, с которой у меня довольно двойственные отношения. Сейчас я вообще не уверен в своем отношении к психотерапии. Думаю, в чем-то это заметно по моим книгам.
— В прошлом году я беседовала с Майком Омером, автором психологических детективов о профайлере Зои Бентли. На российском рынке именно он вытеснил ваш роман с первого места по продажам. И Омер рассказал, что у него с самого начала была стратегия, план написать бестселлер. И профессионального профайлера в качестве главного героя он выбрал именно для того, чтобы роман выстрелил. Как мы знаем, это сработало.
— Удивительно! Неужели это действительно можно просчитать? Не верится.
— Я слушаю вас и понимаю, что у вас совершенно иной подход. Вы писали роман интуитивно, возможно, руководствуясь самим желанием писать, и никакой четкой стратегии не было, верно?
— Да, моя книга — результат детской мечты. Но когда я взялся за дело, осознал, что ничего не знаю о детективах, и, похоже, хорошей книги у меня не получится. Но зато я многое знаю о психотерапевтах. И тогда я задумался: а что, если заменить детектива на психотерапевта, чтобы он расследовал преступление с точки зрения психологии? Звучит интересно, и, возможно, так я смогу написать правдивую, глубокую и реалистичную книгу. Все произошло само собой.
Думаю ли я, что буду вечно писать о психотерапевтах? Нет, вряд ли. Мне интересны и другие темы, и я, наверное, хотел бы однажды отойти от психотерапии.
— Один из самых популярных в интернете вопросов о вашей книге — основан ли «Безмолвный пациент» на реальной истории?
— Ого, я этого не знал. Нет, это даже близко не реальная история. Эмоционально она правдива, я лично пережил чувства и Алисии, и Тео, когда писал, и с обоими эмоционально сроднился. Но все обстоятельства полностью выдуманы. Идею я взял в пьесе Еврипида «Алкеста», я был в каком-то смысле одержим ею с подросткового возраста и в своем романе попытался осовременить эту историю.
Люблю чувство, когда книга перестает быть просто словами на странице и становится частью тебя
Много лет я пытался написать ее как сценарий для короткометражного фильма, однажды даже попробовал переработать в одноактную пьесу. И только годы спустя, работая в психиатрическом отделении, я подумал, что это — подходящая отправная точка для книги. Так что нет, это не реальная история, в ее основе миф. Возможно, поэтому она кажется читателям смутно знакомой.
— Концовка романа «Девы» абсолютно неожиданна — и хороша. Она способна поразить даже заядлого любителя триллеров и детективов. Вы определенно умеете удивлять читателей.
— Я всегда любил такие приемы. Знаете фильм «Шестое чувство»? Я посмотрел его еще ребенком. Когда добираешься до финала и осознаешь тот самый поворот, то оказываешься в таком глубоком шоке, что ощущаешь его почти физически.
Люблю чувство, когда книга перестает быть просто словами на странице и становится частью тебя.
— Знаете ли вы, кто убийца, в самом начале работы над книгой или решаете уже в процессе?
— Для «Безмолвного пациента» я все продумал заранее и предельно четко. А с «Девами» было иначе. Я знал, кто должен быть убийцей, но не знал, как выстроить историю, чтобы это сработало. Я почти сдался на середине книги, подумал: «Это невозможно. Не представляю, как это провернуть». И я решил написать упрощенную версию истории, о которой рассказал своей подруге Софи Ханна, автору детективов. И она сказала: «Ну, так себе история, если честно. А какой была изначальная идея?» Я рассказал. И она ответила: «Это отлично! Ты должен написать именно это!» Я возразил, что не знаю как, и тогда она сказала кое-что, что мне очень сильно помогло: «Если бы Господь сейчас спустился с небес и сказал тебе: «Ты должен написать такую концовку», как бы ты ее написал?»
Уж не знаю почему, но к тому времени, как я вернулся домой, в моей голове уже был готов план. Софи как будто разрешила моему воображению работать на полную мощность. Но это все равно было сложно. Думаю, для таких книг просто необходимо знать, кто убийца. Это как строительство дома: без архитектурного проекта его не построить.
— Эту метафору используют многие авторы детективов, например Ю Несбё. Кстати, когда весной у меня с ним было интервью и я спросила, что он читает, он ответил — «Безмолвного пациента» Михаэлидеса.
— О боже. Как раз роман Несбё — неописуемый, цепляющий «Снеговик» — был одним из источников вдохновения для «Дев». Так что это особенно приятно слышать.
А еще писатели часто описывают конструирование сюжета как фокус. Посмотрите сюда, а туда не смотрите — ты пытаешься повести читателя в определенном направлении, а потом удивить. И все эти моменты требуют тщательного планирования, по-моему, детективная интрига — это не то, что получается само собой.
— Как вы работаете с текстом? Детали, язык, стиль, все эти литературные вещи важны для вас? Просто часто бывает, что сценарист пишет книгу и просто берет весь свой сценарный опыт и перекладывает на бумагу. Ты читаешь и видишь: ага, тут ключевая сцена, здесь звучит таинственная музыка и начинается следующая серия.
— Думаю, я все же романист, а не сценарист. Да, я был сценаристом, но не очень-то успешным. Писать сценарии мне как раз было очень тяжело, особенно сложно давался формат драмы, где напряжение надо выразить в событиях и диалогах. А вот когда я начал писать свою дебютную книгу, я сразу осознал, что здесь можно попасть в разум героя. Можно замедлить время или перемещаться в нем взад-вперед. Героиня может вспоминать детство, а потом пойти пройтись.
В кино все это невозможно провернуть без ограничений, а в прозе ты сам себе режиссер. Это очень освобождает. И, конечно, к литературным составляющим романистики я куда серьезнее подхожу, чем к любым попыткам рассказать историю визуально. При этом, конечно, сценарный опыт научил меня многому о сюжете, о том, как развивается история, как сохранять верный темп.
Чем больше тебе заплатят наперед, тем меньше ты получишь впоследствии
— Как изменилась стоимость вашей рукописи? Насколько отличается сумма, которую вам как дебютанту заплатили за первую книгу, от той, которую заплатили за вторую, когда вы уже заслужили славу топового писателя?
— Дело в том, что я изначально заключил контракт на две книги. Так что все было заранее решено, я получил одинаковые суммы за каждую книгу. Теперь у меня новый контракт — еще на две книги, но уже за значительно большую сумму. Не знаю, могу ли я назвать конкретные цифры, но значительно больше.
— В несколько раз?
— Определенно. Однако мы сейчас говорим с вами об авансе. Большую же часть денег за «Безмолвного пациента» я получил от роялти. И с книгами это работает так: чем больше тебе заплатят наперед, тем меньше роялти (авторские отчисления с продаж книги. — Forbes Life) ты получишь впоследствии. А если тебе платят немного, ты получаешь все роялти себе.
— Давайте попробуем показать читателям, как вы подходите к историям. Как бы вы повернули сюжет в произведении, скажем, о международной политике?
— Я бы попробовал дать в подобной истории эмоциональный твист. Например, я люблю Агату Кристи, но не все ее книги потрясающие. Лучшие ее книги — те, где эволюция героя и резкий поворот сюжета происходят в одном блоке. И я думаю, что это производит очень мощный эффект, когда одновременно узнаешь что-то новое о персонаже и разгадываешь тайну. Так что я бы приблизил международные отношения к человеческим: например, с помощью той же ревности, о которой вы упоминали. Роман, любовный треугольник, что-то в таком духе.