«Лицемерие всегда заметно в кадре»: почему все так неоднозначно с новыми правилами «Оскара»
«Оскар» в главной номинации будут вручать по новым правилам. В комментариях под этой новостью на сайте Американской киноакадемии идет соревнование в остроумии, весь русский Facebook забит однообразными хохмами на эту тему. Налицо многочисленные аберрации восприятия в обществе этих изменений.
Вообще «Оскар» давно и упорно движется к светлому будущему. За последние три года Американская академия усиленно приглашала в свои ряды иностранцев — около трех тысяч новых членов, все ради того, чтобы как-то противостоять большинству состоящих там богатых белых пожилых мужчин. Самое видимое последствие новой политики — прошлогодняя победа в основной категории корейских «Паразитов». С одной стороны, это неанглоязычная работа, и в истории «Оскара» такое случилось впервые. С другой — картина более чем примечательна и с художественной точки зрения — шутка ли, до этого «Паразиты» выиграли на снобистском и элитарном, но традиционно выделяющем выдающееся кино Каннском фестивале.
Для американских кинематографистов нововведения сюрпризом не стали. Давно бытует оскаровский стереотип, который русские неумные люди якобы в шутку интерпретируют так: сними фильм про инвалида-гея-афроамериканца — и обязательно получишь приз. Подобные обобщения, разумеется, совершенно не уместны, и все же в последние годы, если судить по результатам в основных номинациях, американские киноакадемики действительно стали обращать куда больше внимания на фильмы о меньшинствах, и, надо думать, вовсе не из соображений формальной политкорректности. Все же драма и трагедия всякого притесненного персонажа более понятна и выпукла, чем героя привилегированного. Поэтому и фильмы о них получаются ярче. Снимать кино под «Оскар» никому не нужно. Во-первых, статуэтка давно не так уж сильно влияет на кассовые сборы (об этом чуть ниже). Во-вторых, если делать фильм, чтобы получить «Оскар», то таким образом никогда не получится по-настоящему выдающегося в художественном плане произведения — режиссер должен быть свободен и искренен в том, что он делает, а лицемерие всегда заметно в кадре.
Для российских же кинодеятелей новые оскаровские правила — лишь повод позубоскалить, поскольку всерьез предполагать, что это как-то на них скажется, не приходится. Лишь в редчайших случаях наши фильмы претендуют хоть на какие-то премии Американской киноакадемии, чаще всего совсем в другой номинации — не в основной, а в категории фильмов на иностранных языках (или в коротком метре). Скорее всего организаторы наших премий-аналогов «Оскара», «Золотого орла» и «Ники» не станут перенимать зарубежный опыт. Мы, как обычно, сильно отстаем от прогрессивного мира: скажем, на прошлой церемонии вручения «Ники» художник-постановщик Борис Бланк, награждая коллегу Елену Окопную за работу над фильмом «Довлатов», долго рассказывал, как его раздражают женщины в его профессии, которые губят все хорошее и вообще вредят: «Мужская профессия начинает наполняться девицами. Это ведет к катастрофе, потому что профессия будет заменена на профессию дизайнера». Как мы видим, до сводов инклюзивных правил по поводу национальных и сексуальных меньшинств нашим киношникам еще расти и расти, им бы хотя бы бытовую мизогинию превозмочь.
В то же время не нужно думать, что для американских кинозрителей так уж критически важны. «Оскар» для них — что для нас «Золотой орел». Рейтинги трансляций церемонии падают год от года, несмотря на все изменения и попытки придать им зрелищности. И фильмы, выбранные академиками в качестве лучших, не всегда прирастают в сборах, наоборот, это случается нечасто. Кажется, что в российском прокате слово «Оскар» на постере ценится даже больше, чем в американском.
Теперь к сути изменений. Действовать новые правила начнут аж в 2024 году — полно времени, чтобы продюсерам под них подстроиться и привыкнуть. Фильмы, которые номинируются только в одной из категорий, самой главной, «Лучший фильм», должны будут формально соответствовать как минимум двум из четырех витиевато описанных стандартов.
Один из актеров, которые исполняют главные роли или важные второстепенные, должен быть представителем американского нацменьшинства (афроамериканцем, азиатом и так далее). Или же 30% актеров второго плана/массовки должны быть женщинами, представителями ЛГБТК+ (как предлагается подтверждать принадлежность к пестрому квир-движению, неясно) или людьми с особенностями. Или же сюжет фильма должен быть связан с какой-то из ущемляемых групп.
Две ведущие должности в съемочной группе должны занимать представители каких-нибудь меньшинств или женщины. Или шесть важных технических работников. Или 30% всего творческого коллектива.
На съемках надо предоставлять оплачиваемые стажировки всем представителям тех же самых меньшинств.
В маркетинговых, пиар- и дистрибуционных отделах на руководящих должностях должны находиться все те же опекаемые Американской киноакадемией сограждане.
Несложно заметить, что на самом деле академия вовсе не обязательно требует от кинематографистов менять сюжеты и сценарии специально под «Оскар». В целом требования касаются в основном инклюзивности в студиях и на площадках. Кажется, что примерно в каждой нешовинистически настроенной съемочной группе найдутся 30% людей из меньшинств, благо в США их действительно немало, а уж сделать места для стажеров, которые хотят учиться и работать, — совсем тривиальная задача, к тому же свежая кровь — это вообще полезно для любой такой закрытой от посторонних индустрии, как голливудская.
Несколько озадачивают действительно требования художественного характера, в этом смысле можно понять взъярившихся русских киношников, особенно пожилых и пуганых в XX веке худсоветами. Выходит, для оценки состоятельности и инклюзивности фильмов придется собирать экспертные коллективы, отсматривать все номинированные фильмы и решать, достаточно ли важны сюжетные линии, связанные с меньшинствами. Определить это объективно никак не получится, и потребуется коллегиальное решение. Разумеется, найдутся фильмы пограничные, про которые у коллег останутся сомнения. Кроме того, в связи с этим наверняка появятся и коррупционные пути обхода правил: достаточно будет убедить нескольких важных людей, и дело в шляпе. Стремясь угодить всем, академия в итоге почти никому не помогла.
Но даже эти изменения при ближайшем рассмотрении кажутся слегка недостаточными. Мало того, что эти правила, как мы уже успели убедиться, легко обойти. Так еще и правила сформулированы довольно невнятно, в результате чего возникнет множество противоречий, спорных ситуаций и неправомочных решений, как мы можем убедиться, по исполнению в России, к примеру, законодательства о гей-пропаганде. Новые правила, недостаточно четко сформулированные, неизбежно спровоцируют мало аргументированные обвинения в мелкотемье. Для США любые ограничения творчества — тема больная. На телевидении все давно зарегулировано, а вот кино оставалось по большей части свободной площадкой для высказываний любого рода. Еще свежи воспоминания о кодексе Хейса, принятом в 1930 году, действовавшем до 1967-го и погубившем немало карьер и проектов. Была запрещена обсценная лексика, обнаженная натура любого рода, нельзя было показывать в кадре наркотики, белое рабство, межрасовые браки и так далее. Тогда все тоже делалось из лучших побуждений — оградить зрителя от сцен, которые могли бы шокировать простых американцев. Сейчас устремления еще более положительные, инклюзия в кинопроцесс меньшинств — дело благое, объяснять, почему так, надеюсь, читателям этого текста не требуется.
Самое грустное, что этими изменениями Американская академия лишь подтвердила лишний раз, что сама индустрия меняться изнутри не намерена, продюсерам нужен злой дядя-регулятор, который укажет всем светлый путь. Голливудское кино погрязло в повторах и самоповторах, лишь в исключительных случаях студиям, даже Netflix, удается преодолевать устоявшиеся жанровые шаблоны. Остается лишь надеяться, что эти вовсе не драконовские меры помогут придумать что-то по-настоящему новое. Искусство всегда развивается в ограничениях. В конце концов и квир-эстетика, и размышления на тему различных очень интересных национальных традиций встречаются в большом кино редко, хотя на них было бы смотреть куда как интереснее, чем на очередные истории про спасение мира от неясных, невнятных и чаще всего выдуманных угроз, когда перед нами стоят проблемы куда более явные и насущные.