Загадка досуга. Почему мы ощущаем себя вечно занятыми и что с этим делать

По статистике, продолжительность жизни год от года увеличивается, что дает всем нам неплохие перспективы дожить до 100 лет и дольше. Но многие ли из нас уже сейчас серьезно задумываются о своем отдаленном будущем? Каким будет наш «самый взрослый» возраст: чем мы займем себя, как, где и на что будем жить, как себя чувствовать, с кем общаться? Хотим ли мы, утратив с возрастом конкурентные навыки и исчерпав запасы жизненной энергии, очутиться перед лицом долгой старости со скудными средствами к существованию? Вряд ли. Можно ли этого избежать и жить долго, но счастливо? Авторы книги, много лет изучавшие тему долголетия, утверждают, что да. Они рассказывают о разных жизненных стратегиях и предлагают варианты долгосрочного планирования.

Профессор передовых практик управления Линда Граттон и профессор экономики Эндрю Скотт дают советы: как успешно сохранять интеллектуальный и физический тонус; как распоряжаться временем, которое раньше отводилось работе; где брать новые впечатления, когда уже ничто, казалось бы, не может удивить; как обеспечивать себя, не становясь обузой; как не позволять себе лениться; как не унывать и не портить брюзжанием жизнь окружающим; как поддерживать и расширять круг общения.

Вы узнаете, как на перспективы 100-летней жизни реагируют отдельные люди и разные поколения, а также бизнес, государственные институты и общество в целом. Авторы делятся сведениями и о том, как можно инициировать полезные изменения, делающие жизнь пожилых людей лучше, и стимулировать уже идущие.

От восстановления сил к воссозданию себя

Центральная тема этой книги — благо долголетия. Мы рассмотрели, каким образом могут быть выстроены и использованы дополнительные годы и чего можно достичь в ходе новых и разноплановых периодов. А теперь мысленно отвлечемся от крупных этапов, посмотрим на дополнительно образующееся время в разрезе месяцев, недель, дней, часов и даже минут и изучим вопрос о том, как можно будет их провести. Засиживаться на работе за полночь, чтобы обратить свое время в деньги? Пойти учиться, чтобы дополнительное время превратилось в дополнительные навыки? Или просто полежать на диване перед телевизором?

По своей природе время одинаково для всех (у каждого в сутках 24 часа) и дефицитно (большинство людей скажут, что им его не хватает). Так отличается ли 100-летняя жизнь в поминутном разрезе от 70-летней? Количественно — конечно, да. Теоретически в неделе есть 168 полезных часов, значит, в 70 годах их будет 611 000, а в 100 годах — 873 000. Можно с уверенностью сказать, что с удлинением срока жизни появятся и качественные различия в том, как люди будут проводить дополнительное время. Возможности безграничны: можно работать, чтобы нарастить финансовые активы, можно развивать свои навыки, общаться с друзьями и семьей, заниматься своим здоровьем, брать длительные отпуска, расширять круг общения, а еще можно пробовать себя в разных профессиях и разнообразных стилях жизни.

Размышляя о способах времяпровождения, полезно помнить о том, что время в очень большой степени общественная норма, хотя мы и склонны думать о нем как о чем-то неизменном и неподвластном отдельно взятому человеку. Наличие такой общественной нормы очевидно применительно к преобладающей парадигме жизненных этапов, но это же относится и к менее масштабным промежуткам времени. Продолжительность рабочего дня, количество рабочих дней в неделе, существование уик-энда, количество отпускных дней и длительность досуга не являются чем-то предопределенным. Напротив, с течением времени все это претерпевало изменения и, несомненно, будет претерпевать их и впредь.

Поэтому полезно оглянуться на исторические тренды использования времени, а затем рассмотреть возможности грядущих изменений. Мы считаем, что предстоит фундаментальная перестройка структуры времени и что она станет результатом взаимного влияния долголетия, потребности вкладываться в нематериальные активы и долгосрочной исторической тенденции к сокращению рабочего времени.

Парадокс рабочего времени

В целом в наши дни рабочий день короче, чем 50 или 100 лет назад. Еще в далеком IX веке английский король Альфред пытался разделить сутки на три равные части: по восемь часов на работу, сон и досуг. Однако восьмичасовой рабочий день стал реальностью для большинства жителей западного мира только к середине XX века. В эпоху промышленной революции считалась нормой шестидневная рабочая неделя с рабочим днем, который длился от 10 до 16 часов как для взрослых, так и для детей. Лишь в 1847 г. британские власти законодательно ограничили рабочий день десятью часами, но это касалось только женщин и детей.

Чтобы оценить темпы сокращения средней продолжительности рабочей недели в США, взгляните на рисунок 8.1. В 1920 г. средняя продолжительность рабочей недели мужчины составляла 50 часов, а к 2005-му она снизилась до 37 часов.

В 1930 г. прославленный экономист Джон Мейнард Кейнс пиcал в статье «Экономические возможности наших внуков», что рост благосостояния общества приведет к избытку досуга и одной из центральных проблем человечества станет полезное применение этого свободного времени:

Впервые со дня сотворения человек столкнется с реальной и постоянной проблемой: как использовать свою свободу от насущных экономических нужд, чем занять досуг, обеспеченный силами науки и сложного процента, чтобы прожить свою жизнь правильно, разумно и в согласии с самим собой?

Кейнс имел в виду не дар долголетия, а скорее дополнительное время, которое несет с собой экономическое процветание.

В основе его рассуждений была концепция эффекта дохода. Согласно ей, становясь богаче, люди хотят потреблять как можно больше всего, включая досуг. Следовательно, с ростом производительности труда и заработной платы рабочий день и рабочая неделя будут сокращаться, а количество выходных и отпускных дней — увеличиваться. Разумеется, в своем прогнозе Кейнс не одинок. Некоторые современные пропагандисты технологий полагают, что видение Кейнса будет реализовано в ближайшие десятилетия, поскольку роботы повысят производительность труда и освободят людей от каторги наемного труда и работы по дому.

Есть искушение посчитать Кейнса категорически неправым. Маловероятно, чтобы избыток досуга ощущался вами как главная жизненная проблема текущего момента и уж тем более будущего. Но нельзя сказать, что Кейнс так уж ошибался: он указывал на то, что рост благосостояния и производительности труда приведут к увеличению количества свободного времени, что и произошло в действительности. Однако масштабы развития консюмеризма в XX веке он недооценил. Действительно, становясь богаче, люди хотят потреблять как можно больше всего, и это касается также досуга. Но оказалось, что людям в первую очередь нужны материальные блага, причем намного больше, чем свободное время. Так что, хотя рабочее время и сокращалось, происходило это не настолько резко, как предсказывал Кейнс. Это перекликается с мыслью, несколько раз высказанной нами выше: чем выше темпы потребления и сильнее любовь к материальным благам, тем больше лет придется отдать работе.

Однако эффект дохода, даже если Кейнс и переоценил его значимость, несомненно имел место и с годами привел к снижению средней продолжительности рабочего времени. Следовательно, если исходить из продолжения роста заработной платы и производительности труда, то можно ожидать дальнейшего увеличения количества свободного времени и сокращения рабочего дня.

Но если перейти от общего к частному, то все изменится. Возьмите свою собственную жизнь: разве вы считаете, что работаете меньше, а свободного времени у вас прибавилось? Возможно, вы один из многих других вечно занятых и дел у вас как никогда много. В 1965 г. о том, что они «всегда перегружены», сообщали около 25% американцев, а к 1995 г. их число возросло до 35%. Более того, по имеющимся данным, растет количество семейных кризисов, случаев заболеваний на почве стресса и хронического недосыпания. Мы полагаем, что это ощущение вечной занятости — часть проклятия Ундины. Мысль о том, что на фоне разговоров о дополнительных годах жизни большую часть этих лет придется работать за полночь, не может не угнетать человека, который и так вечно занят.

Но если Кейнс был прав и люди работают меньше, то почему столь многие из них ощущают себя вечно занятыми?

Эффект «Аббатства Даунтон»

Частичное объяснение состоит в том, что, хотя в среднем рабочее время сократилось, далеко не все работают меньше. В течение прошлого века произошел интересный разворот. Сто лет назад дольше работали бедные и низкооплачиваемые. Именно они тянули лямку на фабриках, порожденных промышленной революцией. И наоборот, богатые и высокооплачиваемые проводили на работе меньше времени. В своих самых крайних проявлениях это привело Торстейна Веблена к мысли о праздном классе, так точно изображенном в телесериале «Аббатство Даунтон». Разворот на 180 градусов завершился к 1990-м гг. К этому моменту работники низкооплачиваемых категорий трудились меньше, а высокооплачиваемые стали работать дольше. Причем чем выше была зарплата, тем дольше работал человек.

Это было особенно справедливо по отношению к наиболее высокооплачиваемым категориям. В 1979 г. только 15% наиболее высокооплачиваемых американцев работали больше 50 часов в неделю. К 2006 г. эта цифра почти удвоилась и достигла 27%. С низкооплачиваемыми все происходило наоборот. В 1979 г. 22% наиболее низкооплачиваемых работников-мужчин трудились больше 50 часов в неделю. А к 2006 г. эта цифра снизилась почти вдвое — до 13%.

Почему высокооплачиваемые работники засиживаются на работе допоздна и почему они не вступили в вебленовский праздный класс? Чтобы разобраться в этом, нужно учесть другой эффект, который со временем компенсировал влияние эффекта дохода. Это эффект замещения, означающий, что с ростом заработной платы возрастает и стоимость времени досуга (то есть времени, проведенного не на работе). Стоимость укороченной рабочей недели — это меньший доход в результате меньшего количества рабочих часов. Таким образом, с ростом доходов дорожает и время досуга. В определенный момент срабатывает эффект замещения — доход человека настолько велик, что его свободное время обходится дорого и он решает работать дольше. Разумеется, здесь важную роль играет налогообложение, и одной из причин разворота является понижение планки высших ставок подоходного налога: чем больше налогов платит человек, тем дешевле обходится ему свободное время. В частности, поэтому в Европе с ее высокими налогами рабочая неделя, как правило, короче, а отпуска длиннее.

Разумеется, это не единственная причина того, что люди по собственному усмотрению работают дольше, чем предсказывал Кейнс. Есть еще и вопрос статуса. Когда человек засиживается на работе допоздна, и он сам, и окружающие видят в нем занятого и востребованного сотрудника, в результате чего возрастают его самооценка и ощущение нужности другим. В продолжительности рабочего дня играет роль и обстановка на работе. Одним из следствий «вымывания рабочих мест» становится постоянно увеличивающийся стресс работников, которые обладают высшей квалификацией: они ясно понимают, что такое рынок труда, функционирующий по принципу «победитель получает все». На самом деле застав- лять трудиться дольше могут и руководители корпораций, считающие сверхурочную работу важнейшей составляющей корпоративной стратегии доминирования на мировом рынке. В мире, где работа идет круглые сутки, недоработанные часы чреваты не просто утратой ведущих позиций, а потерей огромной части бизнеса.

Пожалуй, еще интереснее то, что у сверхурочной работы, которую предполагают высокооплачиваемые должности, могут быть и приятные стороны. Это не умаляет того, что сотрудники на таких должностях переживают стресс и испытывают давление, но, как ни поразительно, данные исследований показывают, что удовлетворение от работы растет вместе с должностным окладом. Возможно, что драйвером удовлетворенности является зарплата или же работа делается приятнее по мере снижения количества рутинных обязанностей. Но, судя по всему, чем приятнее работа, тем дольше человек готов засиживаться на ней допоздна.

Загадка досуга

Но есть и другие причины чувствовать себя вечно занятым. Даже если люди работают в среднем меньше, это не значит, что свободного времени у них прибавилось. Понятно, что время, проведенное не на работе и не за учебой, не то же самое, что досуг. Так, ваш рабочий день может быть восьмичасовым, но если вы вдобавок тратите два часа на дорогу на работу и обратно, то разве это не должно считаться частью рабочего времени? Аристотель определял досуг как свободу от необходимости трудиться, но труд есть нечто намного большее, чем время, проведенное на работе.

То, что вы не на рабочем месте, не значит, что можно считать досугом хождение по делам или работу по дому. Разумеется, определения досуга строятся вокруг использования времени по собственному усмотрению, но и это не совсем верно. По собственному усмотрению вы можете проспать восемь часов вместо шести, но значит ли это, что дополнительные два часа сна можно отнести ко времени досуга?

На досуг и распределение времени можно смотреть, в частности, с учетом того, сколько удовольствия доставляют людям те или иные занятия. Результаты одного из американских социологических опросов показывают, что самыми приятными занятиями являются секс, спорт, рыбалка, занятия искусствами и музыкой, общение в барах и ресторанах, игры, разговоры и чтение с детьми, сон, посещения церкви и походы в кино. А в самом низу списка располагаются работа, домашние обязанности, подработки, приготовление пищи и уборка, уход за детьми, поездки на работу и обратно, хождение по делам, ремонт дома, стирка и решение проблем, связанных со здоровьем детей. Возможно, мы работаем меньше, но разве у нас прибавляется время на то, что доставляет самое большое удовольствие?

А сколько времени досуга есть у людей сейчас? По данным одного исследования, в 1900 г. у людей было примерно 30 часов досуга в неделю, к 1950-му эта цифра составила уже 40 часов, а к 1980-му возросла до 45 часов. С тех пор она снижалась и к 2000 г. вернулась к 40 часам. По данным других исследований, прирост был еще большим. Между 1965 и 2003 гг. мужчины дополнительно получили в свое распоряжение от пяти до восьми часов досуга, а женщины — от четырех до восьми часов.

Так что Кейнс был прав — увеличением времени досуга может воспользоваться множество людей, хотя размер прироста отнюдь не огромен. Помимо прочего, этот прирост сделал ХХ век свидетелем впечатляющего расцвета индустрии досуга: спорт, туризм, кино и телевидение бурно развивались, чтобы извлечь коммерческую выгоду из появившегося у людей дополнительного свободного времени.

Это приводит к сути вопроса о том, сколько времени отводится под досуг. На момент написания этих строк у большинства людей больше свободного времени, чем было в начале ХХ века. Однако, когда люди ощущают себя вечно занятыми, они думают не о свободном времени, а о времени досуга. Иными словами, результатом того, что в свободное время выполняется множество дел, становится сокращение времени досуга до минимума. Как указывают экономисты Гэри Беккер и Стаффан Линдер, потребление требует времени. Становясь богаче, люди приобретают больше потребительских товаров, а их досуг носит все более беспорядочный характер, поскольку темпы накопления материальных благ опережают темпы прироста времени досуга. В результате люди считают, что им приходится втискивать досуг в еще более краткие промежутки времени. Куда затолкать поход в театр, Facebook, вечеринку, рыбалку и просмотр запоем новейшего сериала Netflix?

Пора прекращать

Возможно, в размышлениях о том, как будет расходоваться время в течение вашей долгой трудовой жизни, вы исходите из восьмичасового рабочего дня при двух выходных в неделю. Полагаем, что настало время поставить под вопрос такую организацию времени. Если оставаться в рамках логики Кейнса, то, скорее всего, досуга станет больше, а рабочая неделя сократится.

В большинстве развитых стран результатом промышленной революции было существенное увеличение продолжительности рабочего дня. Интересно заметить, что на протяжении четырех столетий с 1200 по 1600 г. ежегодное количество рабочих часов в Великобритании колебалось в пределах от 1500 до 2000.

Однако в 1840 г., в разгар промышленной революции, эта цифра подскочила почти до 3500: и в Великобритании, и в США стали нормой 70 рабочих часов в неделю. Нет ничего удивительного в том, что в течение XIX века массовые организации трудящихся промышленно развитых стран настойчиво требовали уменьшить продолжительность рабочей недели.

Под нажимом работников суббота со временем стала коротким рабочим днем, но продолжительность рабочей недели существенно превышала 40 часов. Пятидневная рабочая неделя и восьмичасовой рабочий день начали становиться общепринятой нормой лишь в первой половине ХХ века. В США Генри Форд ввел 40-часовую неделю еще в 1914 г., но на законодательном уровне рабочее время было ограничено лишь в 1938-м. Европа шла к этому быстрее: в Германии ограничения были введены на рубеже веков, в России — в 1917-м, в Португалии — в 1919-м, а во Франции — в 1936 г. В 2015 г. средняя продолжительность рабочей недели составляла в Германии 35 часов, а во Франции, Италии и Великобритании — 37.

Схожим образом рабочие движения требовали и добивались увеличения продолжительности оплачиваемого отпуска, хотя в зависимости от конкретной страны такие требования могли быть разными. Сейчас штатным работникам в странах ЕС положено минимум 20 дней оплачиваемого отпуска, хотя в действительности во многих странах предусмотрено больше: во Франции и Великобритании — 25 дней, в Швеции — 33. В других странах положено намного меньше: в США это 12 дней, а в Японии — 18.

Стоит остановиться на фундаментальном характере этого перехода к пятидневной рабочей неделе и оплачиваемому отпуску. Ответ на вопрос о том, почему в неделе именно семь дней, окутан тайной веков. Такое устройство времени не похоже на естественное явление. По всей видимости, месяцы и годы впервые появились у древних вавилонян и устояли даже перед натиском Великой французской революции, когда систему предлагалось усовершенствовать путем создания месяца, состоящего из трех недель по десять дней в каждой. Традиция соблюдать день отдохновения (субботу) появилась позже, хотя ее корни тоже уходят в глубину веков, а конкретный день недели варьируется от нации к нации. Таким образом, семидневная неделя с одним днем отдыха — давняя константа истории человечества, а вот уик-энд представляет собой куда более недавнее изобретение. Согласно Оксфордскому словарю английского языка, слово «уик-энд» в значении двухдневного перерыва в работе стало общеупотребительным с 1878 г. Таким образом, понятие пятидневной рабочей недели с двумя выходными — относительное новшество, а не нечто глубоко укорененное в нашем сознании.

Иными словами, составляющие недели со временем изменялись. Нам представляется совершенно очевидным, что если продолжительность рабочего дня будет сокращаться и впредь, то в устройстве времени и рабочей недели произойдут дальнейшие изменения. Проблема в том, что дальнейшее сокращение семичасового рабочего дня может стать не лучшим решением из-за связанных с работой постоянных издержек времени — к примеру, для поездки на работу и обратно или подготовки к началу дня. Это означает, что предпочтительным вариантом может оказаться более продолжительный рабочий день, но при большем количестве выходных. В контексте этой книги представляется интересным вопрос о том, возможно ли переустройство времени, способствующее 100-летней жизни. Есть те, кто полагает, что это так. Например, мексиканский миллиардер Карлос Слим считает, что обществу нужно перейти на трехдневную рабочую неделю с 11-часовыми сменами. Он аргументирует это тем, что разумнее распределить большую часть досуга на весь срок жизни, чем аккумулировать ее в периоде после выхода на пенсию. При этом, по его мнению, пенсионный возраст должен наступать в 75 лет.