«В квартире весело пахнет спиртом»: писатели-фантасты о гибели цивилизации и будущем после вируса

Сергей Лукьяненко, писатель: «В квартире все время весело пахнет спиртом»

Несколько лет назад я решил для себя закрыть тему постапокалипсиса, и появился роман «Кваzи». Говорят, если посадить миллион обезьян за пишущие машинки, они однажды напишут «Войну и мир». Мы — фантасты — конечно, не миллион обезьянок, но нас тоже достаточно много, и мы активно работаем со всеми сценариями возможных человеческих проблем, это интересно читателю и, скажу честно, гораздо проще, чем писать о счастливом будущем. Так что попадания бывают у всех, здесь я не прямо попал, но что-то близкое было. Просто из всех угроз человечеству именно биологическую угрозу я всегда считал более возможной, чем ядерную войну или нашествие злобных инопланетных захватчиков. В «Кваzи» фигурировал искусственно созданный вирус, который должен был уничтожать взрослое и пожилое поколение, не трогая детей и подростков. Это на самом деле довольно близко к поведению Covid-19.

Меня удивляет, что все-таки уже полгода этой эпидемии, а до сих пор не разработано какой-то единой толковой схемы лечения. Понятно, что надеяться на быстрое появление лекарства или вакцины нельзя, но какие-то стабильные схемы, дающие прогнозируемый результат, уже должны были быть выработаны мировым сообществом. А так у нас есть десятки вариантов схем лечения, все время появляются новые и новые ученые и врачи, которые заявляют, что лечить нужно не так, давать порошок из толченой жабы или противоглистные средства, и все будет хорошо. Это, видимо, связано с особенностями вируса, я не могу вспомнить вирус с такой изменчивостью симптомов, таким разноплановым действием, это немножко напоминает химеру, вирус, созданный на основе других.

Серьезность ситуации я понял окончательно пару месяцев назад, когда поехал в Лондон на книжную ярмарку. Прямо в момент поездки Британия объявила карантин, и ярмарка тоже закрылась. Мы с женой зашли в большой современный книжный магазин в центре Лондона, который всегда был заполнен множеством людей, и обнаружили, что на каждом этаже не более одного посетителя. И это был шок, стало понятно, что ситуация для всех тревожная. В магазине отсутствовала туалетная бумага, яйца, мясо. При этом другие продукты стояли. Почему-то у англичан паника выразилась в скупке именно яиц и туалетной бумаги. Мы едва успели улететь обратно и с удивлением обнаружили в самолете изрядное число китайцев, видимо, для них это оставался один из последних маршрутов по возвращению на родину, студенты и работающие китайцы из Британии через Москву летели к себе. Если наши люди летели максимум в масках, то китайские граждане напоминали сотрудников противочумной лаборатории, персонажей из голливудского фильма, которые идут обследовать инопланетный космический корабль. Они все были в защитных пластиковых костюмах, на них были маски и мощные респираторы. В таком виде, как космонавты, они сидели в своих креслах, не ели, не пили и, по-моему, даже не выходили в туалет, видимо, были в памперсах. Дома в аэропорту нас особо никто не проверял, дали бумажку с рекомендацией соблюдать изоляцию, мы с женой честно отсидели дома 2 недели, но к тому моменту началась общая изоляция. Так что у меня карантин длится на 2 недели больше. Несмотря на свой скепсис в отношении масок и перчаток, мы все эти меры соблюдаем, обрызгиваем доставленные продукты дезинфицирующей жидкостью, которую я сам соорудил, купив пятилитровую канистру спирта. В тот момент уже практически не было легальных дезинфекторов и поэтому пришлось поискать в интернете и найти доставку спирта на дом. В квартире теперь приятно и весело все время пахнет спиртом.

Больше всего эпидемия изменила мой привычный образ жизни в том, что незадолго до начала к нам прилетела моя теща из Казахстана, и обратные рейсы на данный момент закрыты, она остается у нас. А так — я все равно работаю дома. Конечно, очень неприятно, что нет возможности выйти куда-то в город, в кафе, даже по магазинам скучаешь. Из-за того, что все трое детей сейчас учатся дома, чувствуешь себя учителем на полставки, надо контролировать, гонять их. На детей изоляция повлияла сильнее, они хандрят больше, скучают по школам.

Пандемия показала, что идея глобализации терпит крах, все стало вовсе не так прекрасно, как было раньше, — все эти шенгенские визы, открытые границы, перемещения людей. Весь этот маленький глобус, когда можно было сесть в самолет и оказаться на противоположном конце земного шара. Все это сразу исчезло, и оказалось, что мир по-прежнему живет идеями национальных государств, закрытых территорий. Обратите внимание, как быстро исчезла куда-то вся тема мигрантов, которые плывут из Африки на надувных лодочках. Все куда-то исчезли, и лодки, и мигранты, все споры по поводу того, как их правильно принимать. Не до того стало. Я думаю, что эти лодки внезапно развернулись обратно, как только государства испугались по-настоящему. Что касается нашего общества, мне кажется, есть определенный градус недоверия к решению власти, потому что есть достаточное количество людей, отрицающих необходимость карантина, многие оказались в сложной экономической ситуации: самозанятые, работающие на маленьких предприятиях. Это нехорошая тенденция, повышающая градус социальной напряженности в обществе.

Если прямо сейчас, в течение месяца-другого будет найдено эффективное лекарство или вакцина от вируса, то вполне возможно, что через полгода все вернется на круги своя. Но боюсь, что вирус будет циркулировать долго, возможны вторые-третьи волны, учитывая его необычную коварность. Тогда надолго сохранятся все проблемы с перемещениями людей, взаимоотношениями государств, транспортными потоками. Это будет проявляться во всех сферах. Не зря Россия сейчас прекратила экспорт зерна, потому что есть серьезное опасение, что с лета будут возникать продовольственные проблемы — то, что, казалось бы, наша часть мира уже оставила в прошлом. Мы столкнемся с тем, что не хватает каких-то банальных импортных товаров.

Я думаю, отношение к медицине пересмотрят в лучшую сторону, прекратятся чудовищные оптимизации, которые, к счастью, не до конца успели довести, а то было бы гораздо тяжелее. За последнее время в Москве вполовину уменьшили коечный фонд, было закрыто большое количество инфекционных больниц — и сегодня Сovid лечат гинекологи и онкологи. Будет неизбежная проблема, будет с больными другими болезнями.

Благодаря пандемии я понял, что дача — это не роскошь, а необходимость. Если до того я считал дачный отдых не особенно привлекательным, то теперь думаю, что провести лето в центре мегаполиса не так уж приятно.

«Хорошая фантастика рассказывает через будущее о дне сегодняшнем, отражает наши переживания и страхи»

Недавно мне предложили поучаствовать в проекте «Постэпидемия», написать рассказ о жизни после пандемии. Я растерялся, о чем писать? О том, что эпидемия будет побеждена? Ну да, будет, я в этом уверен, но это не предмет фантастики. И тогда у меня возникла мысль рассказать о людях, которые застрянут в этой ситуации эпидемии исключительно по своим психологическим характеристикам. Я прочитал перед этим несколько постов, где друзья и знакомые с увлечением рассказывали, какие меры против заражения принимают — там фигурировали несколько слоев перчаток, обливание дезрастворами после магазина, это все было немножко чрезмерно, и я представил себе людей, которые отказаться от этого уже не смогут, в которых навсегда останется эта тревога. Это рассказ, который касается не только фантастики, но и моей первой специальности врача-психиатра. Про то, что необходимо все-таки при всех реальных опасностях спокойнее ко всему относиться и уметь вовремя из тревожного состояния выйти.

Егор Баранов, режиссер: «Государству плевать на всех нас»

Хорошая фантастика рассказывает через будущее о дне сегодняшнем, отражает наши переживания и страхи. Мы снимали кино, когда о пандемии и речи не было. Мы снимали кино про изоляцию не в квартирах, а в головах, про дезинформацию, про то, как люди изолированы друг от друга своими страхами, поиском внешнего врага, предчувствием третьей мировой. Пандемия все эти настроения еще больше усилила.

Когда мы снимали фильм «Аванпост», то не хотели уходить в далекую фантастику. Нам было интереснее заглянуть лет на 20 вперед, хотелось, чтобы сохранялось какое-то ощущение реальности, чтобы зритель дня сегодняшнего чувствовал сопричастность событиям фильма. Оригинальная мысль, из которой вырос фильм, — это то, что человечество является вирусом, который, как саранча, все выедает. Это касается не только экологии, природы вокруг, а того, как мы друг к другу относимся, разрушаем друг друга. Хотелось поговорить о том, что это наш выбор — быть вирусом или нет. К сожалению, в нашей реальности мы пока склоняемся к неверной стороне, и, возможно, сама природа говорит нам сейчас об этом.

Мы хотели сделать философский, оптимистичный финал, поэтому главные герои в конце фильма вместо того, чтобы убить детей своего врага, опускают оружие. Нас вдохновил фильм «Иди и смотри». Если помните, там в конце главный герой остервенело расстреливает портрет Гитлера, и дальше начинается такой монтаж интересный, отматывание назад, и доходит до того момента, как Гитлер на фотографии становится младенцем, и рука героя уже на него не поднимается. Дети не ответственны за грехи отцов, иначе это будет бесконечная круговая порука.

«Вся эта история вскрыла все проблемы общества, проблемы миграционного характера, где все эти люди остались без какой-либо защиты, без возможности зарабатывать и без возможности вернуться домой»

Я, к сожалению, очень пессимистично настроен по поводу нашего будущего. Мне кажется, что даже этот вирус показывает, что даже объединенные общей бедой мы все равно грыземся, мы все равно ставим свои интересы выше общих. Есть такой интересный комикс, по нему недавно сериал выходил, «Хранители». Это история про альтернативное будущее, в котором назревает Третья мировая война. И один из сумасшедших супергероев решает взорвать Нью-Йорк, убив при этом 3 миллиона человек, чтобы тем самым объединить человечество перед внешним врагом и не дать случиться мировой войне. Ему удается совершить этот теракт, и перед героями встает сложный выбор: рассказать человечеству правду, что сделает эти жертвы напрасными, или же скрыть правду, чтобы план злодея все-таки сработал. Ценой этой чудовищной неправды, с которой герои живут всю оставшуюся жизнь, общество в этой реальности действительно стало лучше, поняло, что надо бороться не друг с другом. Сам поступок ужасный и аморальный, но я скорее сейчас говорю про то, что люди объединились перед общей бедой, оставили все разногласия позади и стали лучше. У меня ощущение, как будто мы находимся в похожем сценарии, но выводы делаем неправильные. Ситуация с пандемией могла отодвинуть разногласия между странами, распри внутри государств. Но вместо того, чтобы перестать обвинять друг друга, говорить о «китайской заразе», строить теории заговора, вместо всего этого мы могли бы объединиться и понять, что мы можем стать лучше. Что нам не нужно столько благ, сколько мы имеем. Меня огорчает реакция наших политиков как в России, так и в Америке. Меня очень удивляют комментарии людей, где они желают зла людям, застрявшим в других странах, не пытаясь даже разобраться, как те там оказались. Понятно, что сейчас многие оказались в сложной финансовой ситуации и люди настроены агрессивно. Но хочется верить, что в нас все-таки проснется лучшее. Есть, конечно, и прекрасные инициативы — Никита Кукушкин и его коллеги помогают пенсионерам с продуктами, и не только он, по всей стране есть добрые люди, которые сейчас помогают пенсионерам и не только. Но, к сожалению, таких людей меньшинство. Пока их не будет большинство — ситуация не изменится.

На эту весну у меня было много планов, много работы. Планировали большой фантастический проект делать для семейной аудитории. Но сейчас вся работа отодвигается на год. Но мне даже неловко обо всем этом говорить, потому что я уверен, что у других людей ситуация гораздо сложнее и серьезнее. Я спокойно переношу карантин, занимаюсь делами, пишу сценарии. Вопрос в том, сколько это протянется.

Мне кажется, вся эта история вскрыла все проблемы общества, проблемы миграционного характера, где все эти люди остались без какой-либо защиты, без возможности зарабатывать и без возможности вернуться домой. Проблемы домашнего насилия, которые замалчивались и принимались ужасные законы наподобие декриминализации домашнего насилия. А теперь мы пожинаем плоды этих решений. Сейчас на карантине количество обращений по домашнему насилию выросло в 2,5 раза. Хотя реальная картина, я уверен, еще хуже. Из-за того, что планомерно уничтожалась годами медицина, мы приходим к тому, что у нас нехватка врачей и больниц. Я вижу полное отсутствие поддержки со стороны государства. Все, что они делают, — это вводят штрафы и сажают напуганных и дезориентированных граждан в тюрьму. К сожалению, это единственное, в чем наше правительство преуспело за последние 20 лет. Такое ощущение, что государству плевать на всех нас.

Вадим Панов: «Получилось, что фантасты писали реалистическую прозу»

Ровно год назад вышел мой роман «Аркада. kamataYan», в котором описывается искусственно созданная пандемия. И в ее начале происходит заражение людей на большом круизном лайнере. Это было написано не просто так, это большой замысел — романы, объединенные названием «Аркада», которые описывают наше возможное будущее: что случится с цивилизацией через 10 лет, если то или иное направление в социальном или научном развитии возобладает. Идея в том, чтобы проанализировать существующую сейчас тенденцию и посмотреть, во что она может развиться и как изменит планету.

Роман «Аркада. kamataYan» описывает ситуацию, когда угрозой цивилизации становится перенаселение. Людей очень много, ресурсов очень мало, и с каждым днем их становится меньше, мир на грани экологической катастрофы. Принято людоедское решение устроить глобальную «чистку», то есть избавиться от «лишних» потребителей. Главное отличие романа от большинства фильмов и книг о всевозможных эпидемиях заключается в том, что ужасы заражения показаны не через призму маленького человека — вот он бежит, вот он пытается спастись или бросается на помощь, презрев все опасности, а рассказывается о тех, кто устроил пандемию. Я описал их самих, их мотивы и попытался понять, кем нужно быть, чтобы устроить пандемию.

«С конца лета нас завалят книгами и фильмами о пандемиях, эпидемиях и прочих вирусах»

На презентации книги я предложил читателям встретиться через 10 лет и посмотреть, что из написанного сбудется. Как видите, не прошло и года. Правда, когда все начало сбываться, я всерьез задумался над тем, зачем я все это написал?

Сейчас наша реальность стала фантастической, кто мог представить столь невероятную картину — пустые города? Когда смотришь трансляцию веб-камер с абсолютно пустых улиц Парижа, Рима, Нью-Йорка и когда до тебя доходит, что это вот прямо сейчас наш мир, становится… странно. Не страшно, а странно. Мир перестает ощущаться нормальным. Я, наверное, минут 10 сидел у монитора, переключал веб-камеры и ощущал себя на съемках какого-то блокбастера. Как будто Голливуд договорился и нас всех убрали с улиц, чтобы не мешали артистам. Нам преподнесли невиданный сюрприз, и получилось так, что именно фантасты писали реалистическую прозу.

Думаю, что с конца лета нас завалят книгами и фильмами о пандемиях, эпидемиях и прочих вирусах. Как в свое время после выхода «Властелина колец» все издательства рыдали от бессчетного количества рукописей в стиле фэнтези, наполненными толкиеновскими персонажами. Это абсолютно нормально, и там будет 10% достойных вещей. Я надеюсь, что у нас (на Западе интерес к научной фантастике если и падал, то не так сильно) снова появится интерес к твердой фантастике, к книгам, которые основаны на анализе, расчетах, и появится интерес к нашему будущему. Люди должны понять, что будущее — это не то, что завтра будильник прозвонит, жизнь цивилизации гораздо серьезнее, чем жизнь отдельного человека. И важнее не то, что через 200 лет мы будем летать к Альфа-Центавра, а что будет послезавтра или через десять лет.

Я понял, что пандемия — это серьезно, когда эту тему начали активно раскручивать в медиа. У нас сейчас очень медийный мир, и если события нет в СМИ, его нет вообще, и если запустилась такая мощная медийная машина, ее так просто не остановить. Есть такая шутка, что никто не верит в гороскопы до первого Скорпиона в своей жизни. И никто не верит в пандемию до первого заболевшего знакомого. Когда узнаешь, что человека, которого ты хорошо знаешь, увозят в больницу в тяжелом состоянии, то отношение резко меняется.

Мне не нравится, когда начинают требовать послаблений карантинных мер, которые и так достаточно мягкие по сравнению с некоторыми странами. Карантин не добавляет хорошего настроения, но он введен не просто так, и люди, которые его вводили, не заинтересованы в том, чтобы угробить экономику. Все меры приняты после серьезной оценки ситуации, и просто огульно начинать какие-то хайповые движения «против» — нелепо и неправильно.

Самое сложное сейчас — предугадать, как пойдут события дальше. До конца года мировую экономику будет в лучшем случае трясти, а в худшем случае мы окажемся в повторении Великой депрессии. Единственное, что можно пожелать — возвращения в прежний мир, который мы не особенно ценили, и который, как выяснилось, вполне себе хорош и комфортен. Я люблю бродить по Москве, сейчас я этого лишен. Возможность просто посидеть вечером в кафе, пройтись по улицам — вещи, на которые мы не обращали внимания, но из которых складывается наша жизнь.

Ник Перумов: «В этой эпидемии слишком много необъяснимого»

Я больше работаю в жанре классического фэнтези, литературной сказки, а угрозы человечеству — это больше по части научной фантастики. Конечно, тема эпидемий, мора — это хлеб с маслом многих поколений авторов, но обычно ее рассматривали как нашествие средневековой чумы, когда чудовищная смертность, трупы на улицах, распад социальных институтов и переход к состоянию «человек человеку волк» — homo homini lupus est. Как молекулярному биологу, получившему образование биолога и много лет работавшего в области клинической биологии, я достаточно много знаю о реальных эпидемиях, реальных патогена, чтобы щекотать себе нервы такими рассуждениями. Реальные эпидемии страшнее, выдуманными мы пользуемся как инструментом показа характеров в экстремальной ситуации. Фантастика не старалась угадать конкретные обстоятельства и найти конкретные рецепты, это область социальной инженерии, а не литературы.

Сейчас, я знаю, многие авторы меняют свои творческие планы, стараются подхватить этот момент. Потому что действительно в людях высветилось много и героического, и низкого, как всегда бывает в экстремальных ситуациях. Когда врач идет добровольцем в красную зону, заражается и погибает, в то время как его более «умные» товарищи придумывают себе несуществующие заболевания, которые позволят избежать этого, — это епархия военной прозы, суровый реализм. Я уверен, что такие книги будут написаны.

В этой эпидемии слишком много необъяснимого. Слишком много загадок. Необычайная легкость, с которой справились с ней в Китае, у меня вызывает сильные сомнения. Мне было бы нетрудно набросать лихо закрученный триллер, где фигурировали бы две конкурирующие межправительственные организации. Они ведут работы по разработке вакцины, изначально с благородными намерениями, для этого создают ослабленные вирусы, несущие определенную часть генома иммунодефицита человека. Я бы мог придумать, как происходит случайная (или неслучайная) утечка, как кто-то пытается использовать это в своих интересах. И вот уже блестящая литературная или даже кинематогрофическая основа. Дальше можно придумать героя, который хочет все это остановить.

Есть затертое выражение, что мир никогда не будет прежним, но, конечно, это не так. Мир возвращается к некоему основному ходу своего развития, он достаточно инерционен, и даже чума XIV века, унесшая по некоторым данным две трети населения Западной Европы, не изменила мир. И эта эпидемия не изменит мир бесповоротно, как и события 11 сентября 2001 года. Мы стали испытывать больше дискомфорта в аэропортах, но не более того. Точно так же будет и сейчас: никакая эпидемия не длится вечно, никакой вирус не циркулирует постоянно. Более того, скажу как специалист — данный коронавирус имеет только одну цепочку РНК, в отличие от гриппа, который имеет восемь, что означает гораздо меньшую изменчивость коронавируса. Я смотрю вперед с оптимизмом. Да, нам предстоит тяжелое время, нам предстоит перенести большие потери, человеческие и экономические, но это не конец всего, и, конечно, это не зомби-апокалипсис, и жизнь вернется на круги своя.

Я живу в Северной Каролине, в небольшом университетском городке. За исключением того, что закрыты рестораны, развлекательные заведения, спортивные залы и некоторые магазины, очень многое остается открытым, людям не запрещено гулять, люди перемещаются на своем автотранспорте, практически все носят маски и перчатки, перед магазином выстраиваются длинные очереди на вход — соблюдают дистанцию. Ощущение, как в Советском Союзе в 1987 году: дефицит, нехватка, пустые полки. В нашем городке существует норма отпуска в одни руки — я не думал, что доживу когда-нибудь увидеть это снова — на такие товары, как моющие средства, средства гигиены, продукты долгого хранения. Отсутствует туалетная бумага, бумажные полотенца, чтобы их купить, надо ехать к открытию, стоять в очереди. Можно сказать, что это забавно, но для многих местных жителей это, конечно, культурологический шок.

«Пандемия заставила каждого из нас заново оценить радость личного общения»

Я серьезно отношусь к карантинным мерам, и в каждом своем публичном выступлении в Сети я всегда призываю людей соблюдать дистанцию, надевать маски и перчатки, максимально дезинфицировать все, что возможно: ручки дверей, обувь, верхнюю одежду, очки, головные уборы. И когда я слышу «ой, нам так тяжело, мы сидим в четырех стенах» — это какое-то очень незрелое и инфантильное суждение, потому что смертность очень высока, особенно в старших возрастных группах и среди молодых, которые думают — я крепкий, перенесу это на ногах и даже не замечу — не понимают, что они подвергают смертельной угрозе своих родителей и старших родственников.

В штатах есть достаточно много людей, которых в шутку называют «Свидетели Отсутствия», они плетут замечательные конспирологические теории, пытаются показать, что от обычного гриппа, от туберкулеза, от аварий на дорогах погибало еще больше людей, но показатели смертности неумолимы — они очень сильно скакнули в благополучных европейских странах. Я люблю конспирологические теории как литератор, я их рассматриваю как своего рода игру ума, как дуэль с общепринятым, есть известное высказывание: «Если вам дали линованную бумагу — пишите поперек». Иногда конспирология забавна и полезна, но в этом случае это крайне безответственно и опасно. К таким ковид-диссидентам пора и власть употреблять — изолировать под домашний арест, иначе мы можем недосчитаться очень многих из наших родных и близких.

Пандемия заставила каждого из нас заново оценить радость личного общения, не через интернет. Моей маме 84 года, она живет в Санкт-Петербурге, сейчас сообщение закрыто, я не могу до нее долететь, если что-нибудь с ней случится, я даже не смогу ей помочь. Это заставляет меня понять, насколько дорого общение со старшими, которые оказались под серьезной угрозой, и мы можем их в одночасье потерять.

Егор Абраменко, режиссер: «Человек постоянно занимается самоуничтожением»

Меня всегда интересовал жанр научной фантастики, хоррора, триллера. Я с детства впитывал довольно много американского кино, рос на «Чужом», Blade Runner, фантастике из 80-90-х типа «Парка Юрского периода». Так родился наш фильм «Спутник» — хотелось создать что-то на границе всех этих жанров, чему до этого не было прецедентов в российском кино, порассуждать на тему фантастики в реалистической манере. Сделать не сказочную историю типа «Звездных войн», а реалистическую, как «Прибытие» Дени Вильнева, «Район №9» Нила Бломкампа. Поэтому наша история разворачивается в 80-е, в советское время, и это нерасказанная советская история с налетом конспирологии.

Я никогда не думал о космосе как об угрозе всерьез. Но это такая абсолютно неизведанная область, которая всегда будет будоражить человеческую фантазию, как любая неизвестность. Самая благодатная почва для размышлений и фантастических сюжетов. Мне кажется, что инстинктивная реакция, когда думаешь о чем-то непонятном и неизвестном, — это страх. Загадки в первую очередь пугают. Поэтому тема страха перед неизвестным тоже есть в фильме «Спутник», нитью проходит через весь сюжет фильма.

Мы много времени потратили с авторами и продюсерами, обсуждая образ пришельца, были самые разнообразные варианты, и мы сошлись на том, что это, по сути, такая инопланетная собака, просто из другой цивилизации. Пришелец из нашего фильма представляет угрозу для человечества лишь в той мере, в которой дикий зверь представляет для нас угрозу. Это хищник, это существо с другой планеты, которым движут инстинкты. Тот же Чужой, как все время объясняли авторы фильма — это «космическая саранча». Мне кажется, именно человек постоянно занимается самоуничтожением и является самой большой угрозой для самого себя.

Есть замечательный роман Стивена Кинга «Противостояние», который, мне кажется, наиболее сейчас актуален. Он про то, как штамм некоего супергриппа выкашивает большую часть населения Земли, и дальше начинают происходить разные интригующие события. Прекрасная книга, но будем надеяться, что у нас не реализуется все то, что у Кинга описано. Хотя, конечно, ему во многом удалось заглянуть в будущее.

Первые дни, когда была объявлена пандемия, было ощущение, что находишься внутри фантастического фильма. Когда начался карантин, как-то во все это не верилось. Читаешь новости, и кажется, что такого просто не может быть. Выходишь за продуктами и смотришь на эти опустевшие улицы, людей в масках. Но проходит время, и вдруг начинаешь ловить себя на том, что появляются какие-то новые привычки: держать дистанцию с незнакомцами, обрабатывать предметы, мыть руки, лицо. Действительно, был момент неверия, но все постепенно привыкли к новым обстоятельствам и стали как-то проще к ним относиться. Видишь, как открываются маленькие интернет-магазины, где люди делают хендмейд-маски, и понимаешь, что общество начинает адаптироваться и меняться.

Если говорить о том, в чем благоприятно повлияла на меня эта ситуация, то возникла правильная рабочая пауза, момент выдоха, когда можно абстрагироваться от безумного ритма, в котором я обычно существую, и задуматься о насущных проектах, достать из ящика стола отложенные сценарии, вернуться к ним, доработать, более вдумчиво определиться с дальнейшими шагами. Момент эскапизма помогает привести в порядок дела. Как и все, я гораздо больше, чем раньше, смотрю кино, читаю книжки, работаю над новыми концептами, идеями. Конечно, все это удаленно, соблюдая все условия карантина.

Все-таки мне хочется верить, что мы сможем сделать определенные выводы. Да, ситуация стрессовая, гибнут люди. Но как бы это ужасно ни звучало, такого рода кризисные моменты позволяют рождаться чему-то новому и двигаться в новом направлении. Надеюсь, что мы все когда-нибудь вернемся к привычной жизни, но уже с новым мировоззрением. А что это будет — новое отношение к экологии, к своему времени или просто к ближнему — каждый сам для себя определит.

Павел Костомаров, режиссер: «Москва сказочно похорошела при коронавирусе»

Мне стали присылать фото и видео еще в феврале, когда в Китае появился коронавирус: «Посмотри, как вы все угадали в сериале «Эпидемия»!». Торжествовал сценарист, потому что он был уязвлен тем, что не приняли финал, — мол, при чем здесь китайцы? А когда началось все в Китае, он гордился своим даром провидца. Но я не следил за распространением вируса и не вижу в этом мистических совпадений, просто любое течение эпидемии в современной России будет происходить примерно так же. Для меня главная тема сериала «Эпидемия» — это не сама болезнь, а расчеловечивание людей, которое происходит по вине подонков-пропагандистов и подонков-политиков. Проблемы накапливаются около 20 лет, и когда начинается кризис, это все выходит на поверхность. Желание, чтобы что-то изменилось в стране, обостряется, и сейчас кажется, что вирус для этого делает больше, чем все мы. Я вижу, что старые проблемы просто переходят в острую фазу. Посмотрим, чем это кончится.

Главная угроза человечеству — сам человек, его глупость и невежество. Мне кажется, прогресс обгоняет мозги.

Я не верю, что пандемия вызовет переворот в сознании. Произойдет другое: цифровой контроль снизит степень свободы во всем мире, его возьмут на вооружение все страны, технологии доросли, это стало возможным. Вирусом воспользуются власти для контроля над людьми. Сам по себе вирус не так смертельно опасен. Я не ковид-диссидент, но мне кажутся совершенно неадекватными реакции и меры, которые не очень-то связаны с лечением. Правительство не выдает людям маски и антисептики бесплатно. А вот цифровые номера и штрафы вводятся очень хорошо. Это абсурдные действия, не связанные с тем, чтобы уберечь людей от болезни, а связаны с тем, чтобы их контролировать.

Человек отформатирован своим ритуалом «работа-жизнь-работа». Когда наступает экстремальная ситуация, эта цепочка распадается, меняется привычный жизненный уклад, приходится придумывать, создавать себе новую жизнь. Но есть и хорошие проявления — меня восхищает, как Саша Паль и его товарищи помогают людям, это здоровое проявление. А то, что люди камнями кидают в автобусы с зараженными или кто-то себя сжег, потому что инфицировался ковидом, — это идиотизм.

Я мою руки после магазина, в магазине надеваю маску, в машине есть антисептик. Сузился круг общения. Москва сказочно похорошела, не при Собянине, а при коронавирусе, хотя они как клептократические зомби умудряются менять бордюры даже сейчас. В плане трафика для Москвы коронавирус во благо. Стало легче дышать и стало легче перемещаться, исчезла толчея и пробки. Столько людей на улицах не надо никому.

Плохо, что зарплаты не платят. Плохо, что малый бизнес погибнет. Плохо, что власть не помогает людям. Главный кризис впереди, экономический, он будет летом-осенью. Это будет самый серьезный удар по людям.