«Самые хрупкие в мире плечики»: эксклюзивная публикация писем Эдуарда Лимонова графине Елене Щаповой де Карли

Аукционные торги с предметами из личных архивов известных деятелей культуры стали визитной карточкой «Антиквариума». И ближайший аукцион (в этот раз в онлайн-формате), в продолжение этой традиции, представит коллекцию «Лиля Брик Бронзового века. Письма, автографы, живопись, графика, фотографии из личного архива Елены Щаповой де Карли». Ее главная ценность — откровенные, местами эротические, письма Эдуарда Лимонова, чьей женой была Щапова.

Архив Елены Щаповой де Карли был предложен «Антиквариуму» для продажи на аукционе самой владелицей по рекомендации Марии Гиппиус (внучатой племянницы Зинаиды Николаевны). Переговоры шли несколько месяцев, но в начале этого года было принято окончательное решение вернуть архив в Россию. Он был привезен в Москву в начале марта. Через несколько дней не стало Эдуарда Лимонова, с которым связано значительная часть и архива, и жизни его второй жены. Именно эта утрата определила дальнейшие планы. 14 мая из печати выйдет каталог аукционной коллекции «Лиля Брик Бронзового века. Из архива Елены Щаповой де Карли». А этим летом будет опубликована книга «ЭЛ. Письма к Элен» с сохранившимися посланиями Эдуарда Лимонова, воспоминаниями и комментариями Елены Щаповой де Карли.

Письма Эдуарда Лимонова, столь же обнаженные в описании переживаемых чувств, как его роман «Это — я, Эдичка», писались с ним почти параллельно в конце 1970-х. Как спасение от вдруг нахлынувшего одиночества «в марте, после моей трагедии, когда меня оставила моя жена Елена».

Щапова и Лимонов были вместе после того, как она ушла от первого мужа — преуспевающего и состоятельного художника Виктора Щапова, процветавшего в советской Москве. Ушла к «вечно голодному» поэту Эду (потом он будет почти всегда так заканчивать письма — «твой Эд») Лимонову, которого этот муж приглашал к себе, чтобы накормить. Ушла, потому что ей нравились его стихи. Она-то уже считала себя сложившимся поэтом. У нее уже вышли в cамиздате, то есть напечатанные на пишущей машинке в количестве пяти экземпляров, три сборника стихов. Один она ему подарит с надписью «Очень тебя люблю! И многие из этих стихов посвящены тебе».

А потом они венчаются в церкви в Брюсовом переулке (лот 10). И будут жить долго и счастливо — целый год, — проводя все время вместе. То с друзьями — Генрихом Сапгиром, Игорем Холиным, Вагричем Бахчаняном (это он, приятель еще по Харькову, придумает для Эдика Савенко прекрасный литературный псевдоним — Лимонов), то в гостях у Лили Брик, то на приемах в посольствах, то на квартирных выставках у знакомых художников. В лианозовском бараке у Евгения Кропивницкого или Оскара Рабина, например. Последняя выставка неофициальных художников, на которой они побывают, длилась целых четыре разрешенных властями часа в Измайловском парке. Как раз накануне их вынужденного отъезда. Их просто выпихнули за границу. КГБ надоела их веселая и какая-то нагло-беспечная жизнь на деньги от продажи подарков бывшего мужа — то драгоценностей, то шубы.

«Гусь, почему все так глупо, а?  Я сижу на первом этаже на желто-зеленом диванчике в твоем свитере с Суперменом, вернее с S на груди… 6 июня будет восемь лет как мы с тобой познакомились у Киры Сапгир на дне рождения. Я все время вижу тебя во сне, каждую ночь, и утром мне всегда горько что тебя со мной нет. Ты очень интересное существо и забавное, самое интересное и забавное из всех, кого мне привелось уже встретить в этой жизни. Я тебя так люблю, что когда я думаю о тебе, у меня на глазах выступают слезы и начинается жар. Ты не зазнавайся только. Сколько я тебя знаю мне не на минуту не было скушно с тобой. Иногда я тебя ненавидел, но скушно не было <…> Я сижу вот и пишу письмо, а большой ветер, и листья плюща стучатся в окно и пугают. Полдня я слонялся по пустому дому и прислушивался к своей головной боли (вчера перепил и перекурил марихуаны) потом пошел на крышу сел на стул и закрыл глаза и думал о тебе. Сколько всего уже с нами произошло, а! Иногда я думаю, что всю эту возню, события и все что будет Лимонов променял бы на жизнь никому неизвестным человеком где-нибудь в Томилино, на деревянной даче вместе с Леночкой любимой, тогдашней, и пек бы он ей в голландской печи яблоки. А она бы ходила в шерстяной кофте — грудки бы под ней грела».

Только два письма из десятков, посланных ей вдогонку в Рим, где она теперь жила со своим мужем, настоящим итальянским графом, голову потерявшим от ее красоты, в Париж, где они еще «сойдутся снова», оказавшись под воздействием поэта и художника Владимира Котлярова «Толстого» первыми вивристами, и снова в Рим, иногда неотправленных. Два письма, в которых интонация Лимонова-прозаика уже звучит ясно и пронзительно. Как веком раньше в других письмах — Лике Мизиновой — все отчетливее проявлялась писательская манера, превращавшая Антошу Чехонте в автора «Чайки».

«У тебя гусек — самые хрупкие в мире плечики, самые элегантные ручки, и самая декадентская фигурка. Такую как ты мог бы придумать Оскар Уальд и нарисовать Бердслей. Когда я думаю о тебе, то подсознательно связываю тебя с этими двумя именами. Не то они тебя придумали, не то ты их придумала. <…> Элен, я правда так потрясающе люблю тебя, что самому страшно, и вроде гремит гром, и сверкают молнии, и слезы на глазах. Я очень смеялся своей так называемой чувствительности, пока не прочел случайно, что Франциск Ассизский имел «дар слез». Раз о самом Франциске Ассизском пишут с гордостью, что он имел дар слез, так и мне стыдиться нечего, и я стал гордиться».

А еще Лимонов писал ей стихи, потом печатал на обороте листов дешевого рекламного журнальчика интимных услуг, словно намеренно — а не из-за отсутствия денег — уравнивая вдохновение и мужское влечение.

Лимонов шел вполоборота в профиль-полу

И солнце освещало щеку голу.

Его Елена нынче не верна

Как Боже легкомысленна она…

Вы взрослая. Но что у вас в кармане?

Не гвоздь ли. Не орехи ли. Не спички?

Ох у нее опасные привычки!

Не доведут затеи до добра

Она меня оставила. Вчера.

Самиздатовский сборник в самодельной обложке с фотографией обнаженной девочки по вызову он снабдит дарственной надписью «Елене от бывшего мужа и неизменного друга» (лот 2).

И ведь она будет хранить эту книжку без малого 50 лет.

Елена Сергеевна Щапова де Карли (1950), в девичестве Козлова. Поэтесса, литератор. В 1974 году эмигрировала в США вместе с мужем, поэтом Эдуардом Лимоновым. В поисках средств к существованию стала первой русской манекенщицей в Нью-Йорке, моделью, чьи фотографии украшали страницы глянцевых журналов. В 1977 году вышла замуж за графа Джанфранко де Карли и переехала в Рим. Публиковалась в эмигрантских периодических изданиях «Эхо», «Аполлон-77», «Время и мы». Первый официально изданный поэтический сборник вышел в Нью-Йорке (1985).

Первое прозаическое произведение «Интервью с самой собой» было опубликовано поэтом и издателем Константином Кузьминским под названием «Это я, Елена» (1984) несмотря на возражения автора. Броское название дало повод думать, что книга была написана как ответ бывшему мужу. Но он уже не был героем ее «романа». А она стала. Главной героиней редкого по обнаженности чувств романа «Это я, Эдичка» (1979), написанного после ее ухода. Эдуард Лимонов превращался из поэта в большого писателя. Еще несколько лет он отправлял ей письма, пытаясь вернуть любовь.

А графиня де Карли, как и раньше, вдохновляла поэтов, художников, писателей. В дарственных надписях книг Генриха Сапгира и Игоря Холина, Андрея Вознесенского и Евгения Евтушенко, Юрия Мамлеева и Владимира Марамзина, Игоря Бурихина и Евгения Хорвата прослеживается восхищение Еленой Щаповой. Ее образ запечатлен в живописи и графике Вагрича Бахчаняна, Юрия Купера, Бориса Заборова, Юрия Герасимова, Николая Любушкина.