Как под копирку: зачем платить миллионы долларов за тиражное искусство
В слове «тиражный» некоторым чудится намек на вторичность, а уж словосочетание «тиражное искусство» и вовсе кажется оксюмороном: иногда я сталкиваюсь с мнением, что настоящее произведение искусства может существовать только в единственном экземпляре. Полагаю, это результат психотравмы советских времен, память о бесконечных «Витязях» и «Аленушках» на стенах хрущевских гостиных. Однако на арт-рынке тиражное искусство, или multiple art, — это не синоним дешевой фабричной репродукции. Его ключевое отличие в том, что производство нескольких экземпляров одного образца авторизовано самим художником: он так решил изначально. Тираж создается одновременно, все экземпляры равноценны. А вот репродукция — это скорее побочный эффект славы, она копирует некогда созданную уникальную работу, произведением самостоятельным не является, и автор оригинала зачастую не подозревает о ее существовании.
Тиражным искусством считается как серийное производство с одной матрицы (фотография, некоторые виды скульптуры и керамики), так и печатная графика: ксилография, литография, гравюра, шелкография и др. В аукционных каталогах все это относится к категории Prints & Multiples Art. Для широкой публики тиражное искусство остается одной из самых доступных точек входа на арт-рынок, возможностью начать коллекционировать, приобщиться к творчеству известных художников. А иногда покупка тиражного листа или предмета и вовсе единственная возможность приобрести творение того или иного автора. Особенно это касается художников уличных направлений вроде Бэнкси или авторов перформансов и хеппенингов, например Марины Абрамович.
Тиражная графика знакома человечеству со времен Возрождения, но полноценным видом искусства стала примерно со времен Дюрера, который создавал уже самостоятельные тиражные композиции, а не репродукции своих работ. Следующим заметным этапом стала популяризация шелкографии в XX веке и в целом изменение отношения к тиражным вещам. Ответственным за это можно считать Уорхола и его арт-студию «Фабрика», где сразу печаталось столько вариантов каждого изображения в разных цветовых решениях, что исчезло само понятие оригинала. Каждый лист имел самостоятельную ценность — так бесчисленные «банки супа» и «мэрилин» стали иконами поп-арта. Тиражная графика постепенно сформировала самостоятельный сегмент арт-рынка со своими хитами и многомиллионными сделками. И если несколько лет назад продажа тиражного листа за шестизначную сумму была сенсацией, то сегодня ценами на тиражные работы того же Уорхола или Пикассо никого не удивишь.
Рынок тиражного искусства можно разделить на сегменты: высокий (с работами стоимостью от $1 млн), средний (с пяти- и шестизначными ценами) и доступный (с вещами, которые можно купить менее чем за $10 000–15 000). К верхнему сегменту принадлежат главным образом оригинальные малотиражные произведения, а в нижнем чаще встречаются более поздние и массовые тиражи. Так, рекордсменом прошлого года стал один из трех экземпляров метровой скульптуры «Кролик» Джеффа Кунса ($91 млн), а малоразмерные дубли его работ тиражом несколько тысяч могут стоить до $10 000. Разумеется, я говорю о предметах, производство которых авторизовано художником.
Особенность тиражной графики: если работы входят в портфолио (набор листов одной серии), то полный исходный комплект всегда дороже, чем суммарная стоимость листов из разрозненных комплектов.
Хороший пример — творчество того же Уорхола. Его портфолио из 10 листов под названием Marilyn Monroe (Marilyn), созданное в 1967 году, было выпущено в 250 экземплярах и является одной из самых часто продаваемых его работ. И если цена отдельных листов колеблется от $30 000 до $50 000, то полный набор из года в год входит в подборки самых дорогих тиражных предметов художника. За последние 30 лет портфолио было продано на аукционах по всему миру 30 раз, и самая высокая цена молотка, $3,85 млн, достигнута весной 2019-го. Объяснение простое: коллекционеры не торопятся расставаться с редким полным набором листов. Это делает его неплохим инвестиционным объектом: так, 137-й экземпляр портфолио, проданный в 2014-м за $1,8 млн, менее чем через год был перепродан за $1,895 млн.
На ценность и ликвидность предмета влияет ряд факторов. Это наличие подписи (сделанной рукой художника или гравировки), номер и тираж, год изготовления, дополнительные отметки и штампы. Для печатной графики может быть важен тип бумаги (тот же Шагал, скажем, нередко выпускал тиражи разной серийности на разной бумаге). Дороже всего ценятся предметы с авторской подписью от руки. Хотя последней может и не быть: ее заменяет сертификат соответствия, выданный автором или фондом, обладающим правом авторизовать работы художника. Вещи без подписи, как правило, дешевле, но и риск нарваться на репродукцию в разы выше. Важен и номер предмета из тиража, обычно его можно найти на полях листа или в сопроводительных документах. С нумерацией, кстати, связан распространенный миф о том, что чем меньше номер листа из тиража, тем он дороже. Это не совсем так. Во-первых, художник не всегда нумерует листы по мере производства: зачастую он подписывает их уже после того, как отпечатана вся серия, и листы попадают под руку в случайном порядке. Во-вторых, благодаря современным методам печати нет разницы в четкости и цветности первого и последнего из сотни экземпляров (если при изготовлении была использована одна матрица). И в-третьих, если речь о современном искусстве, то для него наиболее ценным может быть как раз последний экземпляр: зачастую галереи продают тиражные предметы по одному и нумеруют их в порядке появления в продаже, поэтому номер 100/100 говорит о том, что у покупателей остался только один шанс купить предмет из серии. Что и делает его желаемым и дорогим. Если речь идет о тиражных предметах, созданных в прошлом веке, то важно, какими цифрами пронумерован экземпляр: римскими или арабскими. Так, флагманы тиражного искусства XX века — Шагал, Дали и Пикассо — часто выпускали часть тиража на другой бумаге (или ином материале) и в другом оформлении. И эту часть тиража (созданную на заказ, в подарок или просто как более сложную версию) нумеровали римскими цифрами.
Помимо цифр и подписи, важны и другие моменты. Для тиражных листов это год выпуска (дата на изображении может не соответствовать дате печати: первая указывает на год создания формы, доски, с которой печатался лист, а год выпуска чаще указан в издательских данных) и марка бумаги (определяется по водяным знакам). Играют роль и символы, стоящие на листе вместе с номером и подписью автора или даже вместо них. И, разумеется, важно состояние объекта. Особенно это касается работ старых мастеров. Для скульптуры и керамики важно клеймо изготовителя, указывающее, где была произведена работа. Некоторые популярные серии воспроизводились авторами или правообладателями не раз, и разные выпуски часто оцениваются рынком по-разному. И еще одна особенность керамики: если с тиражного листа многие виды загрязнений можно удалить практически бесследно и без ущерба, то с трещинами, потертостями и сколами это не удастся. Так, на недавних июньском и ноябрьском аукционах тиражных вещей Пикассо в Sotheby’s две абсолютно идентичные тарелки Picador (A.R. 160) были проданы с разницей молотка в 4 раза: за $4000 и $16 250 соответственно. Материал, год, подписи и штампы были одинаковыми, различалось только состояние. А вообще тиражная керамика Пикассо демонстрирует на рынке широчайший диапазон цен. В то время как малотиражные (менее 10 экземпляров) объемные керамические совы и женщины редко продаются менее чем за сотни тысяч и миллионы долларов, плоская керамика — блюда и тарелки, выпущенные так называемым Edition Picassо на фабрике «Мадура» тиражами в 500 и более экземпляров, — можно купить за несколько тысяч.
Несмотря на отдельные миллионные продажи, тиражное искусство пока в целом проигрывает оригинальной (я имею в виду не подлинность, а существование в единственном экземпляре) живописи и графике. Тем не менее специалисты склонны оценивать тиражный сегмент арт-рынка как один из самых растущих и развивающихся — «середнячок», на плечах которого стоят гиганты индустрии. Например, это сегмент современного искусства, во многом обязанный своей популярностью именно распространению тиражных техник. Так, в прошлом году около половины проданных лотов современного искусства стоили не более $1000, а цены $100 000 и выше достигали лишь 3%. Большая часть купленного — то самое «доступное» искусство: принты, фотография, частично скульптура. Судите сами: в 2019-м только большая аукционная тройка (Christie’s, Sotheby’s и Phillips) собрала на торгах Prints & Multiple Art и Contemporary Editions более $108 млн. И это без учета тысяч точечных галерейных и аукционных продаж.
Интерес покупателей настолько велик, что тот же Sotheby’s уже несколько лет проводит специальные дневные и вечерние торги тиражного искусства, аналогичные аукционам импрессионистов и современного искусства. Кроме того, именно тиражные произведения формируют немалую часть каталогов онлайн-торгов. На крупнейших агрегаторах, например Invaluable, такие лоты (принты, постеры, фотография, частично скульптура и керамика) — это, как правило, больше половины из десятков тысяч предметов, выставленных на торги. Новые ценовые рекорды тиражных произведений говорят о том, что потолка рынок еще не достиг — и, судя по его насыщенности и глубине, рост закончится не скоро.