Как миллиардеры учат своих рабочих любить современное искусство

В годы пермской культурной революции губернатор края Олег Чиркунов вывел формулу, которая получила широкое применение в моногородах России: инвестиции в культурную среду — самый малозатратный и самый эффективный инструмент для создания у человека ощущения того, что он живет в правильном месте. «Мы не подменяем собой государство, — говорит председатель попечительского совета благотворительного фонда «ОМК-Участие» Ирина Седых, жена владельца ОМК Анатолия Седых. — Фонд уже девять лет проводит в Выксе фестиваль «Арт-Овраг» и знакомит горожан с современным искусством и культурой». Как выглядят уроки современного искусства, которые проводят для жителей промышленных городов владельцы градообразующих предприятий, Forbes Life наблюдал в Новотроицке, Выксе и Туле.

Концептуализм на Урале

На прогулку по Новотроицку швейцарский художник Люк Маттенбергер выходит в компании большой группы фанатов — от руководителя культуры горсовета до краеведок-общественниц, которые следят за каждым его шагом. Новотроицк — 88-тысячный моногород на южных отрогах Урала на границе с Казахстаном, в 300 км от Оренбурга, построенный после войны вокруг металлургического комбината. Сейчас комбинат называется «Уральская сталь» и входит в группу «Металлоинвест», принадлежащую Алишеру Усманову. Благотворительный фонд Усманова «Искусство, наука и спорт» в рамках платформы «Арт-окно» знакомит жителей моногорода с современным искусством. В планах — запуск образовательной программы. А сейчас фонд поддерживает создание проекта Люка Маттенбергера для Уральской биеннале, тема которой «Бессмертие». (Бюджет Уральской биеннале в 2019 году превысил 76 млн рублей. Больше половины дали меценаты и спонсоры: «Ростех», «Сибур», фонд Владимира Потанина, фонд Михаила Прохорова.)

В своих работах Маттенбергер исследует взаимовлияние власти, политики и пропаганды. Например, в 2014 году он снял Pinto Canyon, 24-минутное видео с изображением приборной панели автомобиля: машина едет по дороге Пинто Каньон в Мексику, играет плей-лист, под который пытали узников в Гуантанамо.

В Новотроицке художника интересует огромный комбинат и город вокруг, их взаимовлияние и взаимодействие. Работая, Маттенбергер входит в состояние осознанной медитации (mindfullness meditation), которой он четыре месяца учился в клинике. В основе техники — способность чувствовать и принимать происходящее без критического осмысления.

Вот куратор проекта Кристина Горланова и Люк Маттенбергер идут по центральной улице города, Советской. Люк отмечает: отрезанные до корней тополя с кустиками-побегами похожи на бонсай, решетки на окнах домов напоминают те, что он видел на Ближнем Востоке, узор на блоках хрущоб похож на колосья и следы шин. Спутники художника волнуются, наперебой отчитываются, почему так вышло: «Дворы-колодцы потому, что архитектор был из Ленинграда». И переходят в атаку: «Видите, какое небо у нас высокое? А у вас высокое?» Или: «У нас город металлургов, все из металла: и клумбы, и качели, и детские горки. Вы знаете, если зимой облизать металлическую ручку, язык прилипает». — «Знаю, мы тоже лизали», — отвечает Люк.

В течение двух недель Маттенбергер каждое утро ездил в больницу соседнего Орска, где в состоянии медитации делал энцефалограмму головного мозга. По проекту, усредненный график ляжет в основу рисунка, который токари вырежут на пятиметровой стальной балке. Получится объект, документирующий состояние Люка Маттенбергера летом 2019 года в Новотроицке. Художник уверен: потомки без труда расшифруют данные стальной энцефалограммы, а значит, он уже вошел в вечность, ответил на вопрос «Бессмертия» Уральской биеннале.

На комбинате художник с утра надевает синий рабочий костюм, ботинки, каску, защитные очки, перчатки. В обед ходит в заводскую столовую.

Перед началом работы Маттенбергеру показали плавку чугуна в доменной печи и выдачу кокса. Вдоль ряда из 50 щелевидных коксовых печей c температурой за 1000 °С в ярко-желтых клубах газа ходит дверевой, рабочий, который обмазывает дверь каждой камеры глиной, ломом-чистелкой скалывает нагар. «Летом еще ничего, — говорит начальник смены коксохима, — я сам был дверевым, знаю на собственном опыте. Вот зимой, когда  на улице –46 °С. Говорят, у печи не мерзнешь. Вранье. Спереди все горит, по спине — ледяной ветер. Дверевые больше 12 лет не выдерживают».

Над чертежами своего объекта Люк работает в мастерских и механическом цеху комбината. Контакт с рабочими сводится к профессиональным вопросам. «Они мыслят практически, в детали не вдаются, — рассказывает художник. — Никто ни разу не пошутил».

Стрит-арт в муромских лесах

По дороге от Владимира до Выксы — два с половиной часа на машине — водитель такси рассказывает, что придумал новый бизнес: доставлять пиццу дронами. Выкса — 53-тысячный моногород, построенный вокруг металлургических заводов еще при Екатерине II, которая, выражаясь современным языком, проявила заботу об экологии и перенесла производство заводчиков Баташевых из Тулы в муромские леса. «Мы просчитали: дальности полета дрона с грузом как раз хватает на то, чтобы пересечь город насквозь», — объясняет таксист. По его мнению, компактность и изолированность делает Выксу удобным для жизни городом. Рассказывает, как уезжал, хотя на заводе была работа, но вернулся, потому что ему нравится в Выксе.

Сейчас баташевский завод называется Выксунским металлургическим и входит в группу ОМК, которой владеет Анатолий Седых.

Рассказ выксунского таксиста — идеальная история для благотворительного фонда «ОМК-Участие», созданного Анатолием и его женой Ириной Седых, бальзам на душу учредителей. Фонд работает над изменением миграционной и социальной ситуации в городе (в 2016 году отток населения — 248 человек, по данным исследования фонда «ОМK-Участие»): оплачивает лечение и отдых больным детям, помогает малоимущим семьям, развивает инклюзивную программу, открывает спортивные площадки и организовывает соревнования. Самый громкий проект фонда — фестиваль городской культуры «Арт-Овраг», названный так по геолокации. В центре города — большой парк с оврагом, часть бывшей усадьбы Баташевых. «Арт-Овраг» проводят специалисты в области современного искусства, архитектуры и урбанистики. На фестивале читают лекции, дают мастер-классы, показывают спектакли, устраивают перформансы, открывают выставки и даже проводят арт-резиденции. Работы, созданные в Выксе, пополняют коллекцию местного художественного музея. За девять лет фестиваля в Выксе создано 85 работ стрит-арта: кураторы заказывали приглашенным художникам муралы — большие настенные росписи на городских домах и стенах заводских цехов. В 2017 году Миша Most вместе с волонтерами создал самый большой граффити в Европе площадью 10 800 кв. м — сюжет на тему роботов, заменяющих человека в лабораториях и на производстве. Построено 15 объектов городского дизайна. В 2018 году в лесопарке «Посадка» Тимофей Радя открыл инсталляцию: гигантская металлическая надпись «Все это не сон», укрепленная на стволах сосен, по ночам зажигается неоновым светом. Проект Ради вошел в шорт-лист премии Кандинского в 2019-м. А перформанс «Страсти по Мартену» (в прошлом году в Выксе остановили мартеновскую печь, последнюю работавшую в Европе) режиссера и хореографа Анны Абалихиной, композитора Алексея Сысоева и художницы Ксении Перетрухиной получил Гран-при премии Курехина и признан «Проектом года» премии «Инновация» в 2019 году.

Организатор фестиваля, председатель попечительского совета благотворительного фонда «ОМК-Участие» Ирина Седых признается, что интервенция современного искусства в Выксе началась непреднамеренно. «Фестиваль задумывался в другом формате. Это непростая задача: привлечь к себе внимание в городе с заводской идентичностью, привыкшем жить в своей замкнутой среде. Первые кураторы «Арт-Оврага» предложили взаимодействовать с городской молодежью, используя экстремальные виды спорта и стрит-арт. Мы поняли: с помощью современного искусства можно решать разные задачи, на первый взгляд не имеющие к искусству отношения», — говорит Ирина Седых.

Сейчас Выкса развивает промышленный туризм: за выходные в городе можно не только побывать на разных площадках фестиваля, но и осмотреть город, завод, историческое производство, современные цеха и промышленные муралы.

Фонд, бюджет которого складывается из пожертвований топ-менеджеров и сотрудников ОМК, с форсированным развитием проекта не справляется. Как указано на сайте фонда «ОМК-Участие», расходы на проведение фестиваля «Арт-Овраг» 2018 года составили 44,7 млн рублей. Последние три года финансировать проект помогает компания ОМК. «Фестиваль успешный, — говорит владелец компании, президент фонда «ОМК­Участие» Анатолий Седых. — Я благодарен Ирине, она придумала проект и вкладывает в него душу. Сегодня, благодаря фестивалю, Выкса известна не только как производитель труб и колес, а как город, где проходит праздник современного искусства. Людям важно гордиться своей малой родиной». По мнению Анатолия Седых, ему лично фестиваль помог сориентироваться в современном искусстве: «Говорят, если понимаешь, о чем это, — уже хорошо».

За «Арт-Оврагом» внимательно наблюдает сколковский Центр управления благосостоянием и филантропии. По мнению научного сотрудника центра Галины Пивовар, в процессе развития фестиваля жители города, владельцы компании и создатели «Арт-Оврага» учатся «социальному проектированию», умению совмещать ожидания заказчиков, амбиции художников и потребности жителей, тех, кому адресован фестиваль. Например, муралы, созданные на стенах хрущоб, не всегда вызывают положительные эмоции у жителей домов. Были случаи, когда панно или сознательно смывали, или повреждали, утепляя дома на зиму.

Ирина Седых считает: нет смысла тратить силы на сохранение муралов. «Это естественный процесс и естественная реакция, — говорит Ирина Седых. — Стрит-арт — искусство недолговечное». Арт-объекты и граффити, заполнившие городское пространство, она предлагает воспринимать не как провокацию, а как «неожиданное предложение». «Жизнь часто подкидывает неожиданные ситуации. И конечно, неизведанное вызывает страх, отторжение. Но рано или поздно жители «включаются», начинают смотреть на ситуацию вокруг по-новому», — считает она.

На смену создателям первых шокирующих фестивалей Дмитрию Алексееву и Константину Гроуссу пришел архитектор Олег Шапиро. Его фестивали 2014–2015 годов проходили под девизом «Лицом к людям». Вместе с жителями города архитектор, художник и ландшафтный дизайнер создали по методике «быстрый двор» несколько площадок: с клумбами, доской объявлений, горками-качелями и даже «художественной» зоной для выбивания ковров. Деревянные материалы предоставил фестиваль, а 70% работ выполнили горожане.

Опрос 530 респондентов, проведенный по заказу фонда в январе 2018-го (большая часть опрошенных в возрасте 20–39 лет), показал, что «активным горожанам хочется видеть больше масштабных событий наряду с «Арт-Оврагом»: представители всех групп готовы к появлению фестивалей с платными услугами, а 35% готовы участвовать в платных образовательных и творческих активностях в парке». Кураторы 2016–2019 годов Юлия Бычкова и Антон Кочуркин сделали ставку на значимые арт-проекты. Судя по числу премий — не прогадали.

Театр под открытым небом

В «Ясной Поляне», музее-усадьбе Льва Толстого, уже четыре года проходит театральный фестиваль «Толстой» (бюджет 2019 года — 30 млн рублей). По ночам в садах играют спектакли, собранные куратором Павлом Рудневым в России и Европе. По заказу «Толстого» создаются иммерсивные спектакли, в драматургии которых задействована топография Ясной: в полях, где косил Толстой, говорят о любви и семье он и она, в еловом лесу, в овраге и у «зеленой палочки» читают главы из дневников Льва Николаевича и Софьи Андреевны.

Для музея фестиваль — возможность повысить посещаемость. Для главного спонсора, «Ростеха», у которого в Тульской области 13 предприятий, поддержка фестиваля — акт социальной ответственности. Исполнительный директор «Ростеха» Олег Евтушенко говорит, что «Ростех» как высокотехнологичная корпорация «делает ставку на поддержку тех культурных инициатив и форматов, которые позволяют нам, с одной стороны, в полной мере поддерживать этот статус через призму различных культурных направлений, с другой стороны — целый ряд проектов нацелен на поддержку исторического, культурного, литературного наследия нашей страны, мы считаем важным продлевать жизнь и придавать великим мастерам новое звучание. Так нами уже много лет поддерживается театральный фестиваль «Толстой» в «Ясной Поляне».

Первые спектакли «Толстого» собирали по 3500 зрителей, а теперь с каждым спектаклем ожидания организаторов растут: представлений показывают больше, увеличивается число площадок на территории усадьбы. В 2019-м главная сцена увеличила вместимость с 750 зрительских мест до 1008. Летом 2019 года фестиваль посетили 9000 человек. «Для нас это допустимый максимум, — говорит директор музея-усадьбы Екатерина Толстая. — В сутки «Ясную Поляну» может посетить определенное количество людей, иначе сохранность усадьбы нарушится».

После открытия продаж билетов сайт фестиваля едва не рухнул — ажиотаж был как в Лувре на да Винчи. За одну ночь были раскуплены билеты на 500 000 рублей. Общий доход от продажи составил 2 миллиона рублей. При такой востребованности сложно отказаться от идеи увеличить число фестивальных площадок. «Мы предлагаем перенести часть спектаклей в Тулу», — говорит Толстая.

По мнению директора музея-усадьбы, фестиваль становится площадкой для экспериментов: сотрудничество с молодыми режиссерами, создание постановок специально для «Ясной Поляны» позволяет подумать о том, что значит для нас Толстой сегодня, поговорить со зрителем о женском вопросе, вере, свободе, семье, государстве.

Проекты в «Ясной Поляне», Выксе и Новотроицке Центр управления благосостоянием и филантропии в «Сколкове» определяет как «социокультурное проектирование». Глава центра Вероника Мисютина говорит, что все эти проекты работают на общий результат, где самостоятельную ценность представляют такие инструменты, как совместное проектирование пространств и событий, совместное их освоение и совместная же оценка результатов. Но универсальных решений, как сделать так, чтобы все были довольны, не существует.