Русские в Лондоне: как вести себя в Британском суде, чтобы выиграть?

Российские бизнесмены все чаще отправляются искать правды в Лондонском суде, однако не все остаются довольными британским правосудием, принципы которого значительно отличаются от российских. Я участвовал в большом процессе в Лондоне как свидетель и сравнил происходящее там со своим обширным опытом работы в российских судах. Разница – огромная, и тем, кто планирует побороться за свои права в Британии, стоит ее знать.

Суд в Великобритании совсем не похож на российский. Чтобы вынести положительное решение по вашему делу, судья в Лондоне должен в первую очередь поверить вам. Этого не всегда можно добиться при помощи объективных доказательств, которые представляет адвокат: не менее важно, какое впечатление вы производите сами. То внутреннее убеждение, которым должен руководствоваться судья при принятии решения, в британском суде не просто прописано в законах (оно зафиксировано в нормах и у нас в России) но реально действует.

Юристов из России может изумлять, что английский судья имеет право отойти от юридических норм и даже формального содержания договора и принять решение, исходя из так называемого «принципа справедливости». Таковы традиции британского правосудия. Возможность апеллировать к такому понятию восходит к XIV веку, когда возник английский институт “права справедливости”. Не удовлетворяясь решением суда общей юрисдикции, люди обращались к суду лорда-канцлера, специального королевского чиновника, который должен был судить по совести.

К важному выступлению в суде обязательно нужно готовиться. В отличие от российских адвокатов, английским запрещено готовить собственных свидетелей к допросу. Однако существуют юридические фирмы, которые на выдуманных делах проводят семинары, имитирующие допросы в английском суде. Не стоит думать, что эта потеря времени - лучшие компании на рынке крепко знают свое дело, и даже опытному юристу из России, как показал мой опыт, есть, чему поучиться.

Кстати, большие трудности у ведущих подобных семинаров возникают именно с подготовкой юристов – последние и во время импровизированных допросов сохраняют дух состязательности и зачастую вступают в полемику с адвокатом, задающим вопросы.

Это опасно: человек во время спора может выглядеть неблаговидно и тем самым вызвать недоверие судьи.

Даже если вы не юрист, запомните: в суд приходят не для того, чтобы спорить, а чтобы ответить на вопросы, защитить свою позицию, и тем самым помочь адвокату выиграть дело.

В суде встречают по одежке: внешним видом вы подчеркиваете свое отношение к происходящему, поэтому , конечно, одеваться надо в строгий костюм. Одна из поразивших меня особенностей английского суда - никто не требует паспорт у выступающих на заседании. Всем, кто был в российских судах, известно, что это непременная составляющая нашей процедуры допроса. Прежде всего судья требует паспорт гражданина, а секретарь заносит данные в протокол. Как же иначе? Мне объяснили, что репутация английских юристов настолько высока, что перепроверять их утверждение о том, что я - адвокат Константин Рыбалов, вызванный в суд как свидетель, никому в суде просто не приходит в голову. Их слова вполне достаточно для подтверждения моей личности.

Вопрос о целесообразности присутствия свидетеля или его представителя на заседании решается судьей заранее. Для этого адвокаты составляют своего рода заявление (statement), базирующееся на допросе свидетеля, проведенном в их офисе, которое приобщается к материалам дела. Прочтя этот документ, судья определяет, нужно ли вызывать человека в суд.

Получив мой statement – а я присутствовал в качестве правозащитника одного из свидетелей, - адвокаты обеих сторон целую неделю спорили, сохранить ли за мной привилегию не отвечать на вопросы, касающиеся других форм нашего с клиентом сотрудничества. Я связан адвокатской тайной, но противная сторона хотела допросить меня на самые разные темы, чтобы узнать о моем клиенте больше, чем нужно для дела. Однако судом мне была предоставлена возможность не отвечать на вопросы, не относящиеся к процессу.

Главное требование ко всем выступающим в лондонском суде - в своих ответах нужно находиться в пределах правды и компетентности, а также быть сдержанным и адекватным. Отвечать рекомендуется исключительно на поставленные вопросы, предельно конкретно и точно. Например, на семинаре мне был задан вопрос, сколько лет я практикую адвокатскую деятельность, и где я проживаю. Я ответил, что занимаюсь адвокатской практикой с 1999 года и делаю это в Москве. В ответ получил разумное замечание, что меня никто не спрашивал о том, с какого года я работаю адвокатом, вопрос был сформулирован так: “сколько лет вы практикуете”? Также не было вопроса о месте моей практики.

Ответ, более обширный, чем вопрос, может вызвать недоверие судьи – вынося решение, он обязательно опишет свои субъективные наблюдения на процессе.

Допрос в английском суде был очень интересным с точки зрения своей психологии. Нужно сказать, что система судебной адвокатуры в Англии в целом отличается от российской. Ключевой момент в том, что в судебном процессе на стороне клиента участвуют одновременно несколько адвокатов с разными функциями. Во-первых, это барристеры - адвокаты высокого ранга, которые непосредственно выступают в суде, задают вопросы и допрашивают свидетелей. Другая категория адвокатов - это солиситоры, которые готовят документы к процессу, выполняют черновую работу и помогают барристеру в ходе судебных прений. В нашем процессе был представлен еще один класс адвокатов - Королевский адвокат - это своего рода старший из них, задача которого заключается в определении стратегии ведения дела, координации работы барристеров и солиситоров. Такой адвокат в ходе судебного заседания сам, как правило, не берет слова.

Зато вопросы барристеров могут быть намеренно провокационными, и нужно быть готовым сохранять внутреннее и внешнее спокойствие. Каждый барристер владеет приемами вроде НЛП или актерского мастерства. Это видно по тому, как и в какой динамике они задают вопросы. Первые тридцать - сорок минут барристер допрашивал меня чрезвычайно деликатно, но демонстрируя некоторое недоверие. Он уточнял, как бы заранее сомневаясь в правдивости ответа: “И вы хотите сказать, что вы тогда-то сделали то-то...?” Неподготовленному человеку захотелось бы начать оправдываться: "Да, поверьте мне, именно так и было, честное слово....".  Стоп. Именно этого и добивался мой английский коллега. Категорически запрещено использовать в ответах усиливающие обороты речи, типа - "честное благородное слово; уж вы мне поверьте, я никогда не вру" и т.п.

Дальше события развивались достаточно шаблонно: адвокат начал агрессивно упрекать меня в том, что я лгу. На российском процессе судья прервал бы адвоката, попытавшегося оценить слова свидетеля, и сказал бы, что оценку показаний нужно оставить для прений сторон. В Лондоне барристер раз за разом утверждал, что мои показания ложны.

Если бы не семинар, то я бы, пожалуй, вышел из себя, и начал препираться с адвокатом.

Но, получив заранее хороший урок, я не обращал внимания на его выпады и отвечал только по существу - в рамках правды и компетентности. Не сумев вывести меня из себя, адвокат ослабил хватку и продолжил прежним деликатным тоном задавать новые вопросы.

Все представление разыгрывалось барристером ради единственной цели - убедить судью, что мне нельзя верить. Именно за эту внутреннюю убежденность и борются стороны в британском суде, и некоторым проигравшим она обходится очень дорого.