«Хорошая почва для взрыва идей». Мир во время пандемии глазами русских художников
«Я верю, что вся эта ситуация с пандемией подготовит хорошую почву для взрыва идей, которые удивительным образом украсят новую страницу истории двадцатых годов двадцать первого века. Я верю, что я не одинок в выборе такой стратегии. Страх смерти, пронесшийся призраком по Европе и всему миру, заставит многих авторов отбросить лишнее и начать делать вещи действительно великие, стоящие и смелые. Но, это все великие белоснежные вершины хоть и близкого, но все-таки будущего, а здесь, у их подножия, на равнинах нашей эмигрантской реальности кризис только начинает расцветать цветами истинных последствий.
Где-то там, между выставками, эскизами и бесконечными текстами в соцсетях, я спускаюсь на землю и становлюсь нелегалом гастарбайтером, пропадающим тенью на стройках, которые в Черногории не останавливались ни на день, и все еще движутся по инерции финансовых вливаний прошлого туристического сезона. Ростки творчества и тут не отпускают меня, превращаясь в руках в волшебную палочку. «Вжух», и все не так грустно, и ты уже не гастер в грязной робе, а снова художник и вокруг тебя не безликая покраска метровых квадратов, а целый муралистический и достаточно концептуальный проект... А это все не просто пыльная работа, а серьезная подготовка поверхности к творческим камланиям», — пишет Павел Брат, живущий в Черногории.
Тем временем Мария и Наташа Арендт в Лондоне снимают видео о своей жизни в искусстве. Наташа Арендт придумала новый жанр «Безотходный ассамбляж». Екатерина Муромцева в Загребе открыла картинную галерею «Балкон» на своем балконе, где провела уже несколько выставок. Юрий Альберт в Кельне перебрал свой архив и создал новую работу. Дмитрий Врубель, увлеченный VR-проектом, почти не заметил карантина в Берлине, как и Валерий Кошляков в Париже, который просидел все время в своей студии: «Кроме ощущений опасности, которая исходит только с экрана телевизора, все остальное воспринимается как дивный сон». А Дмитрий Булныгин, запертый в мастерской-крепости в деревне под Парижем, нелегально собирает валежник, чтоб топить печь и вырезает из древесины молочных поросят. В другой деревне, австрийской, в своем доме-студии художники Вадим Космачев и Алена Конева восприняли карантин как дар судьбы, шанс на болдинскую осень.
14 российских художников рассказывают о своей работе и жизни за границей в период пандемии.
Юрий Альберт, Кельн, Германия
Должен сознаться, что карантин (тут в Германии он не очень строгий) не сильно изменил мой привычный образ жизни. Я и раньше большую часть времени проводил дома за книгами и компьютером или в мастерской. Так как в мастерскую я езжу на велосипеде, а в Кельне уже тепло, то карантин тоже не очень мешает.
Судя по фейсбуку, многие на вынужденном досуге занялись разбором своих архивов. Я, например, уже довольно давно собирался сосканировать старые негативы — и наконец это сделал. Разбирая бумажки, я нашел старый эскиз для работы из моей серии с Карандашом. Карандаш, как многие еще помнят, был главным персонажем в популярном советском детском журнале «Веселые Картинки». А первый раз он появился в 1956 году в книжке Юрия Дружкова «Приключения Карандаша и Самоделкина». Нарисовал его великий иллюстратор Иван Семенов. Это идеальный художник — все, что он рисовал своим носом-карандашом, оживало. Даже огурец с крыльями, нарисованный Карандашом, смог взлететь. Начиная с 1984 года я использую этот образ в своих работах. Для этой работы я взял за основу одну из обложек «Веселых Картинок», где «веселые человечки» -персонажи из журнала, вступают в бой с вредителями садов и огородов. В моей картине Карандаш веке цветущей яблони превратился в символ прекрасного искусства, защищающегося от вторжения грубых и низменных сил.
Мария Арендт, Лондон, Великобритания
Я без конца рисую какие-то картиночки обо всем, что вокруг происходит во время карантина. Или беру свои старые и на них пририсовываю на злобу дня какие-то атрибуты. Меня это очень увлекает.
Наташа Арендт, Лондон, Великобритания
Я присмотрелась к предметам, которые нашлись в доме, выходить-то сложно, заодно придумала новый жанр «Безотходный ассамбляж».
Собираемся с сестрой снимать видео «Оденься в искусство». Мы уже позировали в сшитых нами одеждах в лондонских парках и на фоне парламента (который в пешей доступности), но это отдельный разговор. Времени на все не хватает, столько проектов.
Маша Шмидт, Медон, Франция
Во время двухмесячного карантина я продолжала изучать небо, пожалуй, еще внимательнее, чем в обычной жизни. Эта работа абсолютно меня захватила и очень помогла сконцентрироваться. Время, как мы все заметили, течет совершенно иначе во время нашего странного заточения (оно куда-то «исчезает», правда)? Кажется, причина этому — постоянный повтор действий и рутина. И медитативный процесс моей живописной серии как бы раздвинул ускользающую рамку реальности, дал мне возможность «вернуть» мое драгоценное время. Мне повезло с небом, оно было прекрасно.
Ариадна Арендт, Херцег Нови, Черногория
Пишу вид с моего балкона на вход в Которский залив Черногории. Город Херцег Нови. Название пока не придумала. Облако в виде собаки-далматинца, которое как мяч кусает полную луну. Это заказ для одного человека, который застрял в Черногории во время коронавируса и хочет что-то на память об этом необычном периоде. С заказчиком я знакома только через интернет.
Георгий Литический, Нюрнберг, Германия
В конце марта мой петербургский коллега Андрей Помулев предложил мне принять участие в онлайн выставке, посвященной Дню космонавтики. Он нашел у меня на фейсбуке фото подходящей работы и взял его на выставку.
Тем не менее мой мозг включился, на досуге в самоизоляции пришла идея картины Cosmos, и я ее написал, хотя уже и чуть после 12 апреля.
Екатерина Муромцева, Загреб, Хорватия
Сейчас я живу в Загребе, в Хорватии, участвую в международной программе для художников. 20 марта у нас ввели карантин. В тот день должно было состояться открытие моей выставки в галерее. Как раз, когда мы все смонтировали, оказалось, что выставка отменяется. Этот проект посвящен невидимому труду в сфере культуры и так и называется «Как стать невидимым». Я помню, я пришла домой, и подумала: что у меня есть? Комната и балкон. Это уже немало. Так я решила открыть галерею «Балкон», сначала выставила там те большие акварели, которые должны были висеть в галерее. Потом начала делать выставки специально для «Балкона», например, «Портреты после скайпа», когда я рисовала своих друзей после наших скайп-конференций. Другая выставка называется «Собаки, которые гуляют со своими хозяевами и другими людьми» — портреты собак, выгуливающих своих хозяев на карантине. Стоит упомянуть и выставку для птиц. Я представляла, как могут выглядеть птицы, оглушительно щебечущие под моим окном, и решила, что они все будут синими. И выставка будет для них, так как они —самые частные гости моей галереи. Теперь я приглашаю других художников поучаствовать в галерее «Балкон». Думаю сделать галерею странствующей, то есть открывать в тех местах и странах, где я буду жить, и где будет балкон.
Дмитрий Врубель, Виктория Тимофеева, Артемий Врубель, Берлин, Германия
Дмитрий Врубель: «Карантина я почти не заметил. Мое расписание: выйти утром и вечером с собакой, раз в два дня в магазин, раз в неделю вынести мешок с мусором, — не изменилось. Я увлечен проектом, над которым мы с Викторией Тимофеевой и Артемием Врубелем работаем с февраля 2017 года, созданием VR-музея. Миллиарды людей во всем мире из-за невозможности доступа к культурным сокровищам, уже много столетий (а не только сейчас) живут в режиме культурного карантина. Мы с помощью нашего VR-музея предлагаем эффективный способ, как этот разрушительный «карантин» снять для всех и навсегда. Сейчас в Vrteka my home museum готовы 20 залов, по которым можно бродить, как угодно близко, носом изучать детали у Брейгеля и Босха, трогать руками пастозные мазки Ван Гога, рассматривать в натуральную величину «Явление Христа народу» Иванова и тут же, рядом с ней работу Эрика Булатова «Картина и зрители» и «Ветку» Андрея Монастырского. До карантина про VR-искусство говорили «дело будущего», а сейчас VR — наше настоящее. Каждый день я получаю запрос в facebook, какие купить VR-очки, чтоб посещать наш музей».
Валерий Кошляков, Париж, Франция
Находясь в обычном рабочем режиме, я готовил новые выставки для Галереи Палаццо Леони Монтанари в Веченце и для Музея архитектуры им. А.В.Щусева. Но с приходом событий, необычных для нас, все приобрело какой-то новый смысл. Кроме ощущений опасности, которая исходит только с экрана телевизора, все остальное воспринимается как дивный сон. Представить Париж, туристическую столицу мира, в котором пять недель стоит солнечная погода да еще и полностью безлюдным, невозможно. Тишина… все заперто, как перед вхождением фашистских войск. Для нас открылась великая архитектура Парижа, ее бульвары, набережные, улицы, открываются новые виды и ракурсы, пространства, которые были невидимы раньше. Тишина, безлюдье и безсобытье оказались плодотворной роскошью для искусства, которое всегда мечтало остановить время. И это карантинное время, наверно, удобно только для художников.
Дмитрий Булныгин, Сессон, Франция
Идея проекта «Молочные поросята» возникла до установления карантина. Условия моей жизни существенно изменились по сравнению с прошлой жизнью в Москве. Здание, в котором я сейчас живу, заброшено. Вокруг лес. Поваленные деревья служат мне одновременно материалом для скульптуры и дровами. Кстати сказать, подбирать валежник здесь запрещено по какому-то древнему закону. Находясь в нелегальном жилье, отапливая помещение подобранными «ворованными» дровами, я почувствовал себя в новом средневековье. И чума вокруг бродит. А ты словно находишься в замке: наши мастерские окружены забором, есть запирающиеся ворота, а по соседству супер охраняемый, увешанный камерами военный объект. Здесь внутри ты член клана, который живет максимально автономно от системы. Без социальной поддержки, но со взаимовыручкой. Контакты с государством происходят только по бюрократическим причинам. Арт-система тоже за забором и общение с ней становится своего рода вызовом. Молочный поросенок, как известно, забивается тогда, когда он питается только материнским молоком. Мясо у него получается очень нежное. Мое искусство тоже нежное и брутальное одновременно. Это шик — покупать и есть мясо молочных поросят. Жечь искусство в камине, это тоже шик, доступный немногим. И то и другое — излишества, которые характеризуют представителей другого клана.
В итоге я создаю объекты, которые для потенциального потребителя моего искусства, являются дровами, стоящими больше чем сама древесина. В цену добавлены мое послание и труд. Поросятами можно топить камин и наблюдать как художественно сгорают их тушки, ушки, пятачки и хвосты. Здесь есть что-то от Достоевского. Можно снимать видео этого процесса. А можно вытащить из огня полусгоревшего поросенка и добавить себе в коллекцию. Владелец, в таком случае, станет соавтором.
До наступления карантина, я четыре раза в неделю должен был ездить в Париж, на курсы языка. Это занимало по восемь часов каждый день. Теперь все отменено, много свободного времени, поэтому я режу поросят в нашем замке, не выходя дальше 100 метров. Вдобавок, само по себе это занятие невероятно увлекательное — работать с формой и сопротивлением материала, вспоминать уроки скульптуры в институте, осваивать технологические приемы по обработке дерева, разбираться в особенностях древесины, делать тесты по обжарке скульптур. Опять же, физический труд на свежем воздухе. И так каждый день по поросенку. Пока не закончился карантин, мне нужно успеть сделать большую кучу дров-поросят.
Правда, это мне иногда надоедает и я переключаюсь на другие, параллельные проекты. Делаю работы из папье-маше или пластика. Хочу заметить, что все используемые мной материалы являются продуктами вторичного использования. Но это уже другая тема.
Павел Брат, Бечичи, Черногория
Замечу сразу, сразу что мне и моей семье очень повезло, карантинные меры мы встретили в большой хорошей русскоязычной компании соседей, которая за целый год собралась в одном из апарт-отелей на побережье Адриатического моря. Можно даже выразиться так: наша самоизоляция началась целых три года назад, когда мы эмигрировали в Черногорию.
Если вокруг тебя выросли заборы из законов, то это значит что пришло время снова двигаться вверх. За время карантина я сделал две выставки, одна продолжалась два дня, а другая прошла в онлайн-режиме в гараже дома. Я представил новое прочтение проекта с собранными семенами диких растений Черногории, подкрепив его перформативным действием внутри созданного пространства. Мы сделали подробный отчет, который под защитным знаменем «онлайн-проекта» осветили во всех социальных блогах и пабликах, тоже доказывая что сколько границ не строй вокруг создателя и не ужесточай, он все равно раздвинет их своей витальной силой, и донесет нужное до зрителя.
Разумеется, этот кризис на всем ходу врезался и в вершину пирамиды Маслоу, на которую я и мои друзья художники карабкались со своими предложениями товаров и услуг по самоактуализации личности. Осколки этой пирамиды ярким взрывом осветили понимание того, что «картинки на стену» в ближайшее время мало кого будут интересовать. Все это привело меня размышлениям о своей миссии художника. Как сделать так чтобы выжить в этом обществе и в этой ситуации? Логично, что надо приносить пользу, но в чем же она заключена и чем я вообще полезен людям... Включив в голове постмодернистский рингтон с бесконечным вопрошанием, я засел за эскизы больших проектов, а весь наработанный материал со штудиями, холстами, объектами, скульптурами стал скидывать балластом в руки коллекционеров и друзей через фейсбук, обесценивая все как минимум раз в десять.
Сейчас я каждый день создаю эскизы к большому перформативной постановке, пишу тексты концепций к ней, описания, манифесты, готовлю это все упаковать в рекламный ролик и опубликовать на patreon. Это очень большой проект и серьезный, можно сказать логичный проект всей моей творческой жизни. Верю, что он запустится, начнет собирать донаты и вскоре над этим всем будет работать целая команда композиторов, хореографов и других мастеров. Мне кажется, что надо собрать весь этот багаж наработок, скинуть лишнее, указать пальцем на дальнюю вершину и отправится в путь за великим и высоким.
Вадим Космачев, Хохе Ванд, Австрия
Карантин художников задевает лишь краем, ведь большая часть жизни тех, кто у дел, являет собой уже своего рода карантин в диалоге с глазу на глаз с холстами, листом бумаги, металлом, глиной, гипсом и прочим «струментом» в замкнутом пространстве мастерской. Больше того, известны случаи, когда запреты на передвижения сублимировались творцами в экстаз творчества с необыкновенным результатом (вспомним болдинскую осень нашего великого поэта с простой артиллерийской фамилией).
С другой стороны, вирус, наказывая людей, проявляет заботу о здоровье нашей среды обитания на планете Земля. Так давайте без вирусов и бактерий (им за это памятник) раз в году введем всеобщий месячный карантин на морях, океанах и суше. Поверьте, нам и планете, вне сомнений, станет легче дышать. И пусть не ко всем творцам, пусть только к избранным постучится болдинская осень.
Елена Конева, Хохе Ванд, Австрия
Однажды утром в конце марта мы, выйдя из ателье, вдруг увидели небо свободное от бесконечной суеты вдоль и поперек летательных аппаратов с их грязными белыми росчерками пера.
Саша Бродский, Нью-Йорк, США
В карантине, как и до него, я в основном рисую городские пейзажи. Большинство из них связано с окрестностями моего бруклинского дома. Я замечаю новые места во время коротких прогулок по району. У меня есть выход на крышу, поэтому в дни, когда прогулки не случается, я рисую то что видно оттуда. Untitled — как раз одна их таких работ.
Почти все работы сделаны акварелью, так как ничего другого дома сейчас нет, а я не успел сходить в художественный магазин до начала пандемии. В целом, думаю, карантин полезен художнику. Это очень волнительное, но очень продуктивное время, когда можно по-настоящему сосредоточиться на своей работе.