Имеют ли ценность шарманки? Спросите у совладельца «Вимм-Билль-Данна» Давида Якобашвили
Давид Якобашвили, председатель правления компании «Вимм-Билль-Данн», хотя бы раз в неделю спускается в подвал сверкающего неоновыми огнями казино «Метелица» на Новом Арбате. В общем-то, ничего удивительного в этом нет: Якобашвили — совладелец развлекательного комплекса. Мало ли: заинтересовался, не текут ли трубы. Но дело не в подземных коммуникациях. В подвале «Метелицы», куда не доносятся звуки песен Лады Дэнс и Ромы Жукова, бизнесмен хранит свою обширную коллекцию механических музыкальных инструментов. Шарманки, органы, граммофоны, поющие в клетках заводные птички — всего 1500 экземпляров.
Откуда эти сокровища? Коллекционировать механические инструменты Якобашвили начал с подачи своего шведского друга Билла Линдваля, владельца строительной компании и страстного собирателя. Познакомились они в конце 1980-х, когда «Вимм-Билль-Данна» еще не было, а Якобашвили приехал в Швецию, как тогда думал, на постоянное место жительства.
В 2003-м Линдваль продал другу свою коллекцию из 450 предметов, которую собирал 40 лет. «Он решил, что если оставить собрание детям, они все распродадут и дело не продолжат. А мне оно всегда нравилось», — рассказывает Якобашвили в интервью Forbes. Действительно, у создателя «Вимм-Билль-Данна» к тому времени уже было несколько шарманок, купленных у живущего в Грузии мастера Акопа Китесова, продолжателя династии, которая делает музыкальные инструменты больше 200 лет. Передав коллекцию другу из России, богатый швед оставил себе несколько шарманок и до сих пор иногда играет на свадьбах — в свое удовольствие.
Якобашвили же находит удовольствие в самом обладании старинными инструментами. «Роллы, на которых записано произведение, сохранили музыку именно в том виде, как ее играли в прошлом или в позапрошлом веке: стиль, сила удара. Это интересно», — объясняет бизнесмен. Свою коллекцию он постоянно пополняет, желая таким образом собрать всю историю механической музыки: от шарманки начала XVIII века, наигрывающей «Марсельезу», до стоявших в барах 60-х годов прошлого века автоматов juke-box, воспетых Стивеном Кингом и Харуки Мураками.
Отечественных экспонатов в собрании немного — только довоенные патефоны, украшавшие когда-то красные уголки воинских частей. Большая часть коллекции приобретена в Европе. Там Якобашвили хорошо знают — он сейчас один из самых активных в мире покупателей. В 1990-х за музыкальными шкатулками и механическими пианино охотились японцы. Но с началом затяжного кризиса японской экономики их интерес к инструментам спал. «Сейчас ажиотажа нет, цены стабильны. Это рынок покупателя, мне поступают десятки предложений. Я могу торговаться, иногда сбиваю цену на 70%, — рассказывает Якобашвили. — А на предметы старины, которые в моде, больше 10–15% скидки с озвученной цены не добьешься».
Недавно один американский коллекционер купил в Швейцарии музыкальный аппарат больше чем за $1 млн: их всего было выпущено две штуки. Якобашвили к таким тратам не готов, потолок его покупок пока не превышает несколько сотен тысяч долларов. Хотя бывают и совсем копеечные приобретения. Однажды он за $120 купил на блошином рынке сломанную куклу начала XX века. После реставрации она украсила подвал «Метелицы» — если завести механизм, начинает играть на скрипке.
Якобашвили говорит, что чаще всего скупает старинные инструменты у коллекционеров оптом. Сейчас, например, ждет грузовик из Швеции — там он приобрел сразу 360 аккордеонов (в доставшейся от друга коллекции их было всего 107). Иногда собрание пополняется вещами с торгов. Дважды в год специализированный аукцион проходит в Шартре. На аукционе в Кёльне среди старинных фотокамер, микроскопов и прочих устройств попадаются механические куклы и музыкальные автоматы.
На Sothbey's механические музыкальные аппараты продаются вместе со старинными барометрами, астролябиями и глобусами. На последнем аукционе в сентябре Якобашвили приобрел немецкий полифон 1905 года за $11 700, картину середины XIX века, в которую вмонтированы часы с музыкальным механизмом, за $15 300, и поющих птичек 1890 года известной французской фирмы Bonhems за $22 300. В клетке сразу две птички, что встречается редко и особенно ценится коллекционерами.
За птичек Якобашвили заплатил в 2,5 раза больше стартовой цены, за картину, аналогов которой в его коллекции нет, — в 3,5 раза. Не слишком ли дорого для «стабильного» рынка? Бизнесмен не считает, что переплатил. Тот же полифон, по его меркам, — вообще редкость. Якобашвили давно мечтал о полифоне, который программируется не металлическими дисками, а картонными книжицами. Даже посмотрел несколько экземпляров, но каждый раз отказывался от покупки, считая цену завышенной.
В целом рисков в приобретениях Якобашвили меньше, чем при покупке более востребованной серебряной утвари или, скажем, живописи. Подделок на рынке почти нет — изготовление механического пианино обойдется дороже, чем возможная цена продажи. К тому же все экспонаты находятся в рабочем состоянии. Ради этой цели Якобашвили не поскупился на создание собственной мастерской. В помещении «Метелицы» трудятся часовщик, работники по металлу и по дереву, механик, чистильщик. Специалистов коллекционер подбирал не без труда. Был случай, когда мастер разобрал уникальные старинные часы, чтобы отремонтировать их, а потом поссорился со смотрителем коллекции и, увольняясь, перепутал все детали. Антикварные часы с музыкой — не современная автомагнитола, инструкция по сборке к ним не прилагается. Механизм с трудом удалось восстановить.
Любимый предмет хозяина коллекции — музыкальный ящик «Клоун», стоивший около $95 000. Под записанную сотню лет назад металлическую «пластинку» фигурка паяца двигает бровями и хлопает в ладоши. «Такой, может быть, только еще один в мире есть», — гордится Якобашвили. Еще две обожаемые коллекционером вещицы: яйцеобразной формы музыкальные секретеры, изготовленные к миллениуму швейцарской фирмой Reuge Music по заказу одного японца. Японец их почему-то не забрал, а Якобашвили купил по $150 000.
Окупятся ли эти вложения когда-либо? Якобашвили уверен, что иначе и быть не может. «Я отслеживаю цены: они стоят, но и не падают. Многие мои экспонаты ничуть не уступают английской антикварной мебели, просто они недооценены», — говорит коллекционер. Он полагает, что мода на музыкальные инструменты, которую десять лет назад спровоцировали японцы, вернется, и тогда его собрание вырастет в цене в разы.
Но Якобашвили не торопится расставаться с коллекцией. Сейчас он затеял строительство музея с концертным залом на 300 человек, куда переедут из подвала «Метелицы» и экспонаты, и мастерская. Под этот проект правительство Москвы сначала выделило Якобашвили помещение на Маросейке, примыкавшее к белорусскому посольству. Вскоре главе «Вимм-Билль-Данна» позвонили из правительства соседней страны и попросили уступить площадь. Предприниматель спорить не стал: в конце концов, его компания ведет в Белоруссии бизнес и имеет там производство. Белорусские чиновники в долгу не остались и замолвили словечко перед Юрием Лужковым. В итоге Якобашвили получил в аренду на 49 лет площадку на Солянке, прямо через дорогу от собственного офиса. Находившуюся там раньше стеклянную шашлычную бизнесмен выкупил под снос, в январе 2006 года начнет строительство музея.
Самая важная часть этого сооружения — подземный переход, ведущий к офису. Зачем он нужен? Якобашвили хочет иметь возможность уединиться с коллекцией в любую свободную минуту. А то в подвалы «Метелицы» ему удается попадать лишь по ночам — времени не хватает.