Амурские волны

От моей гостиницы до границы, бетонной набережной реки Амур, — пара десятков шагов. До Москвы — 7985 км (7 часов на самолете, 6 часов разницы во времени). До Китая на другом берегу около километра. Ряды зданий российского Благовещенска (220 000 жителей) и китайского Хэйхэ (150 000 жителей) оценивают друг друга через реку. По «зимнику» на амурском льду ползут грузовики. На обоих берегах доминанты пейзажа — внушительные трубы ТЭЦ. Чья пониже, у кого дым пожиже? Вроде одинаково.

Ночью в негласном соревновании выигрывает Китай. Я любуюсь гигантской неоновой пагодой на чужом берегу — так подсвечен торговый центр «Хуши». Жителям Благовещенска эта иллюминация тоже в новинку. Лет десять назад за рекой была деревня: глинобитные дома, 20 000 жителей. Высотки выросли буквально на глазах.

— В Китае развитие северо-востока и, в частности, провинции Хэйлунцзян, объявлено приоритетным. Разработан план строительства и реконструкции нескольких сотен предприятий. А у них если план принят, он сразу начинает воплощаться, — рассказывает в интервью Forbes губернатор Амурской области Леонид Коротков.

Удаленные от своих столиц, Благовещенск и Хэйхэ живут как добрые соседи, что забегают друг к другу то за солью, то на рюмку. В обладминистрации мне показывают свежий факс с того берега: «Завтра по лунному календарю в Китае традиционно отмечается Праздник фонарей. В ознаменование радостного события и в целях культурного обмена между народами народное правительство Хэйхэ приняло решение устроить фейерверк на набережной у управления по морским делам. Надеемся, что жители вашего города разделят радость праздника с китайским народом».

Подчиненные Короткова готовят вежливый ответ: спасибо, мол, выйдем на набережную любоваться. Но получает ли Благовещенск от соседства с Китаем еще что-нибудь, кроме зрелищ?

НАРОДНАЯ ТОРГОВЛЯ

В прошлом году официальный доход среднего жителя Амурской области составлял 5434 рубля в месяц. Немного даже по меркам небогатого Дальнего Востока — средний показатель по федеральному округу 6897 рублей. Статистика, впрочем, штука лукавая. Здесь хоть и Дальний Восток, но не Чукотка: жизнь дешевая. Прожиточный минимум в области 3089 рубля в месяц, по этому показателю Амурская область занимает девятое место среди 10 регионов округа.

Цены в магазинах и на рынках Благовещенска ниже, чем на столичных «оптовках»: килограмм охлажденной свиной шейки вы купите за 100–120 рублей. Недороги красная рыба и икра с Камчатки и Сахалина. Здешнее лакомство, осетровую рыбу калугу, можно встретить только в ресторанах. В Амуре и Зее, говорят местные, ее стало мало.

На вещевом рынке, подсчитываю я, одеться с головы до ног можно и за $100. Другой вопрос — во что. Рядов с безобразными рубахами и кожаными куртками — как в московских «Лужниках» в их славном торговом прошлом. Выручку благовещенской барахолке, впрочем, делают не местные жители (их меньше, чем курток), а оптовики из поселков всего Дальнего Востока и Сибири.

Торговле немало способствует облегченный визовый режим. Попасть в Хэйхэ без визы может любой житель «этого берега», а любому китайцу открыт свободный вход в Благовещенск. «Челночные» партии ботинок и пиджаков, пересекающие границу беспошлинно как личный багаж, в сумме дают гигантский товарный поток, наверняка превышающий официальный объем импорта из Китая порядка $40 млн (данные по Амурской области за 2004 год).

Еще в 1899 году, когда основанному на караванных коммерческих путях Благовещенску было всего-то три десятка лет, здесь уже работало 128 магазинов. Сейчас только зарегистрированных предприятий торговли и общественного питания — 2550, по одному на 85 жителей, что много даже для мегаполисов. А на месте кажется, будто все население обоих берегов Амура снует между империями с баулами. В КНР даже придумали для этого явления благозвучное название: «народная торговля».

[pagebreak]

Из Благовещенска в Хэйхэ люди попадают при помощи ЗАО «Пассажирский порт «Амурассо». Про его гендиректора и совладельца Владимира Сушкова местные бизнесмены шутят: человеку удалось осуществить мечту миллионов — приватизировать кусочек госграницы. Сушков, бывший работник Амурского облисполкома, начал бизнес еще в 1989 году, когда возглавил местную внешнеэкономическую ассоциацию.

— Мы тогда много заработали на торговле с Китаем. Их интересовали в основном минудобрения и металл, — рассказывает Владимир Сушков в интервью Forbes.

На заработанные средства бизнесмен оборудовал причал, пассажирский и таможенный терминалы, где на правах арендаторов разместились таможенники.

— Мы намыли у берега около 800 м земли, это наша собственность, за которую по закону даже не надо налоги платить, — говорит Сушков.

Транспортно-таможенный монополист демонстрирует мне свою статистику. В 2002-м переходом воспользовались 78‑000 россиян и 94‑000 китайцев, в 2003-м — соответственно 87‑000 и 77‑000 человек, в 2004-м — 165‑000 и 102‑000. Снижение доли китайцев в общем пассажиропотоке Сушков объясняет усложнившейся процедурой получения загранпаспортов в Поднебесной. Впрочем, китайские проблемы на бизнесе «Амурассо» не сказываются. Основной доход компании приносят пассажирские перевозки. Здесь разделение четкое: китайцев возит компания из Хэйхэ, Сушкову достаются пассажиры из России. Летом между берегами курсируют два теплохода «Амурассо», в межсезонье — суда на воздушной подушке, зимой по‑льду едут автобусы.

В кассу «Амурассо» я плачу 450 рублей — немало для автобусной поездки продолжительностью минут пять. А вот и Сергей подошел. Этот «народный торговец» с 16-летним стажем согласился устроить мне экскурсию в Китай.

НА ТОМ БЕРЕЖОЧКЕ

На терминале очередь — в основном молодые люди с пустыми баулами. «Челноки?» Нет, туристы. Те, кто указывает в качестве цели визита в Китай «туризм», могут беспошлинно ввозить довольно большие сумки с товаром, выдавая их за личный багаж. Единственное ограничение — совершать «турпоездки» человек может не чаще, чем раз в 8 дней («античелночные» меры в действии), поэтому для обеспечения непрерывного товаропотока «челноки» нанимают за 300 рублей за рейс студентов-переносчиков.

Просветка багажа, демонстрация загранпаспортов — и мы пересекаем Амур на потрепанном «ПАЗике».

Прогулка по главной улице Хэйхэ дает ответ на вопрос об основе благосостояния города. Десятки магазинов с вывесками на русском языке торгуют всем, что только может заинтересовать «челнока», — от рубашек до велосипедов. Вот, к примеру, огромная плазменная панель Samsung за $2000. В Москве я видел такую же вдвое дороже. А вот оптовый секс-шоп — «Магазин полового культинвентаря», если верить вывеске.

Еще одна традиционная русская забава в Хэйхэ — поесть. В лучшем, по уверениям моего попутчика, ресторане города мы заказываем нереальное количество пищи, заплатив рублей по 60 с человека. Самым дорогим (12 юаней, около 40 рублей) оказывается тутовый шелкопряд: огромное блюдо жареных толстых личинок с запахом паленого хитина. На вкус — нечто среднее между креветками и картошкой.

[pagebreak]

Заев шелкопряда бамбуком, вспоминаем о деле: Сергею нужно забрать у поставщика партию чая.

— В Москве 85-граммовая баночка хорошего чая в супермаркетах стоит до 2700 рублей. А для меня здесь оптовая цена — 2000 рублей за килограмм, — говорит Сергей. Выйти со своим фантастическим прайс-листом на московский рынок — мечта «челнока». Но как это сделать? Сергей уверяет, что в маркетинговых отделах нескольких московских чайных компаний, куда он сунулся, сразу потребовали «откат» — минимум $10‑000 за перспективу сотрудничества.

Сейчас торговец реализует чай в своем регионе. В месяц за вычетом транспортных расходов удается заработать $500–700. На заре «челночного» бизнеса доходы были больше: Сергей не только возил из Китая поддельные Adidas, но и поставлял за реку ложки, вилки, электробритвы и шинели. Сейчас в России товаров, которые пригодились бы китайцам, не производят. Зато у нас есть услуга, которая запрещена по ту сторону границы, — из коммунистического Китая в Благовещенск ездят поиграть. В городе 19 казино, всего в Приамурье их 27. Из-за высочайшей плотности игорных заведений регион называют «дальневосточным Лас-Вегасом».

Приходит время возвращаться на родину. На китайской таможне нам бояться нечего: кого здесь удивишь партией чая? А на российской, предупреждает Сергей, товар могут объявить «предметом флоры и фауны», потребовать специальные сертификаты — и пошло-поехало. Впрочем, оснований для паники нет. Границу нужно пройти «вон через того» таможенника. Он в курсе Серегиных дел. А как иначе?

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Российско-китайские отношения, конечно, не ограничиваются торговлей.

В гостях у благовещенского художника Александра Тихомирова я знакомлюсь с китайским музейщиком. Тихомиров занимается «оконописью» — так он назвал свой стиль изображения ликов на старых оконных ставнях. Необычные работы востребованы: художник участвует в выставках и продает свои картины порой за несколько тысяч долларов.

Музейщик, которого зовут Лю Минсю, пьет с нами чай. Лю по-русски не понимает, равно как и Тихомиров по-китайски, что не мешает их многолетней дружбе. Лю, простой парень из Хэйхэ, начинал все с той же «народной торговли». Потом стал скупать вещи советского периода — от монет до фарфоровых балерин. Теперь у Минсю в Харбине — один из самых крупных в Китае частных музеев русского искусства. На 4600 кв. м, предоставленных городскими властями, разместили свыше четырех тысяч экспонатов. Пользуясь поддержкой правительства провинции, Лю приглашает художников из России: три месяца живописец живет в Харбине на всем готовом, получает 3000 юаней в месяц (около 10‑000 рублей) и в благодарность оставляет музею четыре написанные здесь работы. Для двух десятков благовещенских художников Лю Минсю — главный галерейщик и меценат.

Самый известный в Благовещенске китайский предприниматель — Хэ Вэньань, гендиректор строительной компании «Хуафу». Он же единственный, кто действует по эту сторону границы с очевидным размахом. Предприниматели из Китая в Благовещенск не спешат. Хотя в Амурской области зарегистрировано около 150 фирм с иностранным участием, в экономическом департаменте обладминистрации сомневаются, что все они работают. Даже из двух десятков китайских ресторанов, открытых в Благовещенске, не менее дюжины принадлежат россиянам.

Да и среди наемных работников китайцев не так много. В 2003 году в Приамурье было зарегистрировано 5200 гастарбайтеров с южного берега Амура.

Благовещенское отделение партии «За Святую Русь!» 5 марта попыталось провести на площади Ленина в центре города митинг протеста «против китайской экспансии» — такая тема была указана в заявке, направленной в городскую администрацию. Как сообщала местная телекомпания «Альфа-канал», в реальности толпа пенсионеров у памятника вождю мирового пролетариата вспоминала недобрым словом монетизацию и высокие тарифы ЖКХ — по заявленной теме сказать было нечего.

[pagebreak]

— О трудовой экспансии говорить не приходится. В позапрошлом году мы выдали иностранцам восемь видов на жительство, в прошлом — ни одного, — говорит губернатор Леонид Коротков.

Так что экономические показатели Приамурья формируют россияне.

«НОВОЕ РУССКОЕ ЧУДО»

В 2004 году 37,8% амурского бюджета составили дотации из центра. ВРП региона в последние годы растет, хоть и медленнее, чем в среднем по России, — 59 млрд рублей в 2004 году, на 2% больше, чем годом ранее.

Приамурье — житница Дальнего Востока: здесь расположена половина всех посевных площадей округа, в прошлом году местные крестьяне произвели товара на 10 млрд рублей. На амурских черноземах хорошо растут и картошка с арбузами, но специализация области — соя, здесь выращивают до 70% от общероссийского урожая этой бобовой культуры. Удивляться нечему, ведь Благовещенск — это юг, широта Харькова. Здесь солнечно — для таких широт характерна среднегодовая облачность в 62%, но в Амурской области этот показатель не‑превышает 49%. Еще в конце XVII века беглые каторжники из Сибири стремились добраться до благодатного Приамурья: сибирская администрация даже поставила в 1678 году заставу на реке Лене, чтобы этому воспрепятствовать. И все же основа местной экономики сейчас — не сельское хозяйство, а промышленность, давшая в 2004 году 24‑млрд рублей в амурский ВРП.

«Солнце нынче восходит отсюда./ На земле не прожить без чудес./ Это новое русское чудо/ — Это наша Бурейская ГЭС./ Встала плотина надежно и круто,/ Встала до самых небес./ Это новое русское чудо/ — Это наша Бурейская ГЭС». Александр Добронравов, автор этих строк, может, и преувеличивает насчет «чуда» — поэт все же. Но ведь и Владимир Путин заявлял, что Бурейскую ГЭС «строила вся Россия». А вице-премьер Александр Жуков сказал как-то, что при упоминании Буреи «у каждого российского человека просыпается чувство гордости за свою страну».

Пуск первого гидроагрегата станции в далекой Амурской области Москва отмечала 30 июня 2003 года гала-концертом на Васильевском спуске: гимн энергетике исполнили ВИА «Сливки», Александр Малинин, Валерий Меладзе, «Иванушки International» и Андрей Макаревич. Дело не только в том, что Бурея — первая со времен СССР крупная электростанция, введенная в эксплуатацию в России. Дальний Восток исторически питается энергией за счет ТЭЦ. Энергетические кризисы, вызванные перебоями с поставкой топлива, — своеобразная визитная карточка округа. Еще в советские годы было ясно, что эту проблему можно решить благодаря богатым гидроресурсам Амурской области. В 1975 году дала первую энергию Зейская ГЭС. Строительство станции на реке Бурее началось годом позже, но превратилось в долгострой из-за нехватки денег.

Сейчас на Бурейской ГЭС работают уже три гидроагрегата, в прошлом году амурская электроэнергетика показала рост в 26%, до 7404 млн кВт/ч электроэнергии. К 2007 году на станции должны работать уже шесть гидроагрегатов, так что бурный рост амурской энергетики в ближайшие годы продолжится. Спасибо Анатолию Чубайсу.

Список «иногородних», помогающих наладить амурскую экономику, можно продолжить. Например, в 
1990-е годы добыча бурых углей в области упала с советских 7 млн т в год до 1,7‑млн т. В 2002 году ОАО «Дальвостуголь» было обанкрочено, имущество компании перешло к ООО «Амурский уголь» — структуре базирующегося в Москве холдинга «Русский уголь», контролируемого Сергеем Веремеенко и Вадимом Варшавским. В 2004 году в области добыли уже более 3 млн т бурого угля — на 19% больше, чем в 2003-м.

А наиболее интересные процессы происходят в амурской цветной металлургии, которая в прошлом году выросла на 8%. Конкретнее — в золотодобыче, дающей 23% от промышленного производства области. И здесь не обошлось без москвичей.

БЛЕСТЯЩИЙ БИЗНЕС

Мы с‑главным инженером ОАО «Покровский рудник» Валерием Алексеевым стоим на краю обрыва.

[pagebreak]

— Сейчас 64 метра, а будет до 140, — отвечает он на вопрос о глубине карьера. Со дна огромной чаши «БелАЗы» поднимают по серпантину руду. В каждой тонне породы — меньше двух граммов желтого металла. А это, между прочим, месторождение с доказанными запасами золота в 294 т. За лицензию на его разработку было сломано немало копий — в 1994 году «Покровка» досталась Павлу Масловскому.

Рудник по-настоящему озолотил бывшего доцента Московского авиационного технологического института (МАТИ). У Масловского — 26,82% акций британской горнодобывающей компании Peter Hambro Mining Plc. У Питера Хамбро, английского партнера Масловского, который помог ему привлечь инвестиции для разработки рудника, — 8,84%. Благодаря успехам главного подразделения компании, «Покровского рудника», капитализация Peter Hambro Mining на Лондонской фондовой бирже выросла с $60 млн в 2002 году до $1 млрд.

Масловский и Хамбро были здесь буквально вчера: прилетали на сутки на частном самолете. Я до рудника добирался целую ночь на поезде Благовещенск — Ерофей Павлович (поселок назван в честь землепроходца Хабарова). От станции Тыгда (не путать со «столицей БАМа» Тындой) до «Покровки» — всего 15 минут на машине. Редкая для золотого рудника близость железнодорожной артерии отражается на себестоимости металла, которая на «Покровке» сегодня почти вдвое ниже его биржевой цены в 380 рублей за грамм.

«Покровский рудник», рассказывает мне Валерий Алексеев, единственное в стране предприятие, извлекающее золото из руды обоими известными способами: из более богатой — гидрометаллургическим, из той, что победнее, — методом кучного выщелачивания. Есть и свои ноу-хау. Чтобы кучное выщелачивание полезных ископаемых можно было проводить и на морозе, местные умельцы придумали накрывать эту самую кучу руды полосатой пленкой, из которой шьют баулы для «челноков». Приоритет «Покровского» на эту разработку защищен свидетельством Роспатента №17711.

В 2004 году на руднике добыли 4,7‑т золота. По сравнению с 2003 годом добыча увеличилась на четверть. За счет этого общий объем золотодобычи в Амурской области впервые превысил рубеж в 14 т. Регион вышел по этому показателю на четвертое место в России.

Однако 67% золота в области по-прежнему добывается не из руды, а из россыпей. Правда, владельцы драг всерьез задумываются о будущем: ресурсы рудного золота составляют в регионе 68‑т, а россыпного — лишь 15 т. Маленьким предприятиям с годовой добычей до 50 кг в первую очередь становится невыгодно мыть золото: за минувший год число таких артелей сократилось в Приамурье с 31 до 24.

А рудный золотопромышленник Масловский тем временем инвестирует миллионы долларов в разведку новых месторождений, создает СП с другими золотодобывающими компаниями, готовится к освоению титаномагнетитового месторождения в районе амурской станции Олекма и дает интервью деловой прессе о пользе публичности для сырьевых компаний.

МОСТ МЕЧТЫ

Уже 10 лет в Приамурье обсуждается идея создания на границе с Китаем свободной экономической зоны. Она могла бы разместиться в районе первого в регионе моста через Амур, соглашение о строительстве которого было достигнуто между правительствами двух стран еще в 1995-м. Затраты в $46 млн на конструкцию длиной 1085 м планируется поделить поровну. За россиянами — проектирование и строительство верхней части конструкций, за китайцами — опоры.

Но есть загвоздка. За проезд по мосту будут брать плату, а по российскому законодательству платная дорога не может быть безальтернативной.

— Получается: чтобы поставить мост, за пользование которым можно брать деньги, нам сначала нужно возвести еще один — плохой, в колдобинах, но бесплатный. С просьбой разрешить эту коллизию я обратился к президенту, — говорит Леонид Коротков.

[pagebreak]

Еще одна коллизия — в России нет законодательства о свободных экономических зонах. Впрочем, в марте министр финансов Алексей Кудрин пообещал, что соответствующий закон примут едва ли не в пожарном порядке — первые СЭЗ должны появиться уже в 2006 году.

— В Китае рост экономики приграничных провинций обеспечили прежде всего за счет свободных экономических зон. Мы бы могли перенять этот опыт, организовав в СЭЗ инновационные и сборочные производства, — отмечает губернатор.

Идея оборудовать в аграрно-сырьевом регионе свой маленький Гонконг звучит заманчиво. Но заинтересует ли это китайцев?

Внешнеторговый оборот Приамурья увеличился в 2004 году по сравнению с 2003-м на 46% и составил $164 млн. Область импортировала различных товаров, от игрушек до холодильников, на $59 млн (без учета товаров «челноков»). Основу экспорта в КНР составил лес и черный металл. Очевидно, что китайскую экономику интересует только российское сырье. Инвестировать в предприятия Амурской области они не спешат. Иностранные инвестиции 2004 года в 42 млн рублей имеют исключительно английское происхождение: активность все тех же Павла Масловского и Питера Хамбро.

Китайцы же пока только ведут переговоры о строительстве горно-металлургического комбината на Гаринском месторождении железных руд.

Впрочем, все может измениться, если КНР, стремясь сдержать рост и избежать перегрева экономики, даст своим бизнесменам установку выводить капитал. Как бы обидно это ни звучало, но в Приамурье очень рассчитывают на китайский капитал, который, возможно, переедет через реку, после того как завершит освоение своей Амурской области — именно так можно перевести название провинции Хэйлунцзян.