Анна Чапман: «Выпуская книги-клатчи, мы пропагандируем чтение классики»

Анна Чапман – самая модная из российских шпионок. Как минимум с такой легендой она вернулась в Россию из США, и говорили о ней сплошь первые лица государства. Теперь у Чапман спокойная жизнь с элементами бизнеса и патриотизма. Ее магазин на заводе "Флакон" носит имя Анны Чапман, и это безусловный маркетинговый ход. Сходите туда на разведку, и не исключено, что платье из новой коллекции продаст вам сама владелица.

Вы читаете, что о вас пишут?

Анна Чапман: В какой-то момент, когда ты понимаешь, что о тебе кругом ложь и небылицы, ты просто начинаешь жить своей жизнью. Зная, что ты и тот образ, который создают СМИ, — два разных человека. Хотя я уже столько о себе прочитала, что иногда сама задумываюсь, было это или не было. В какой-то момент стала верить, например, что я делаю костюмы для космонавтов.

У вас вообще репутация кинематографической героини. Мне кажется, костюмы космонавтов вы вполне могли бы делать. Вы ведь стали вдруг владелицей модного бренда одежды. Как это, кстати, началось?

А. Ч.: Когда я вернулась в Россию, я много выступала на молодежных форумах. У меня есть предпринимательское прошлое, весь мой опыт — в предпринимательстве, финансах, венчурных инвестициях. И меня старые знакомые приглашали всюду, в частности на Селигер. Я выступала, наверное, в 15 университетах, молодые ребята, мечтающие о своем деле, мне говорили: вы у себя там на троне сидите, у вас доступ к любым финансам, слава, любые связи. Как можно сравнивать наши ресурсы с вашими — мы здесь никто в городе Волгодонске, например, а у вас есть все. Меня это возмутило, и я решила просто ради эксперимента поставить себя в самые жесткие условия. Решила попробовать начать бизнес без инвестиций, кредитов, совершая только те действия, которые мог бы сделать любой студент. Бизнес, который я начала, полностью доказал, что, будучи никем, можно просто за счет веры, какого-то предпринимательского духа взять и сделать.

А сколько вы инвестировали в бизнес? Это были ваши личные деньги или вы их привлекли?

А. Ч.: Я инвестировала в этот бизнес свои 60 000 рублей.

Вы сами рисуете коллекцию?

А. Ч.: Я не художник и не дизайнер.И не стараюсь им быть, слава Богу. Я организатор бизнеса.

Были люди, которые вам помогали?

А. Ч.: Вы представляете, что такое запустить новый бренд одежды? Бесплатно? Это параллельное решение десятка ключевых бизнес-задач. Например, как, не инвестируя в промышленную партию, получить первую коллекцию? Или как избежать постоянных расходов, пока доходы нестабильны? Как найти надежного партнера по производству, не организуя собственного? Как при нулевых расходах сделать продукт уникальным и конкурентным? Конечно, ради решения таких задач я провернула сотни бартерных сделок. Конечно, мне нужно было убедить многих людей просто помочь мне. И очень многие сделали это с удовольствием. Даже мои конкуренты помогали. Кто-то живет в мире зависти и лицемерия, а кто-то – настоящий профессионал своего дела и не боится помочь. Алена Ахмадуллина, например, помогла найти первого конструктора, познакомила меня с крупным производителем, который рассказал мне про трендбуки. Моя подруга Марина Ример мне вообще всю коллекцию отшила в своем цехе в Новый год, деньги брать отказалась.

А вам говорили, что ваши вещи похожи на вещи от Алены Ахмадуллиной? У вас даже есть принт с мухоморами, как у Алены. У художника Билибина позаимствовали, как когда-то Ахмадуллина?

А. Ч.: На мой взгляд, Алену скорее вдохновляют американские художники, она не ограничивает себя русскими орнаментами. И кстати, я считаю, делает потрясающую работу. Про наш мухомор – это скорее избушка с крышей из мухомора, чем гриб. И веяние это было взято из Берендеева царства. Есть такой поселок, один из четырех приоритетных проектов развития РФ. Если ехать из Москвы по Симферопольскому шоссе километров 60-70, там строят настоящий русский Диснейленд. Вы знали? Например, в проекте пятизвездочный отель, который выглядит как дом Кощея Бессмертного. Там все дома сделаны как избушки на курьих ножках. Это просто потрясающе. Когда я там побывала, у меня это вызвало массу эмоций. Я познакомилась с основателем проекта, рассказала про идею своего бренда, и он подарил нам все рисунки, которые сделали его художники для проектирования за пять лет. Что касается Билибина, да, у него всегда потрясающие орнаменты вокруг картины. Далеко не ходи. Мы, например, взяли у Билибина лягушку и Жар-птицу и сделали из них свои главные принты.

А кто придумал дизайн ваших сумок? Есть же похожие сумки у Olympia Le-Tan, которая делала сумки-книжки. 

А. Ч.: Сумки в виде книг существуют очень давно, но мы выпускаем их больше всего и удачнее всех. Всей командой выбираем авторов, которых пишем на клатчах-книжках. Когда первые три «книжки» вышли, я их посвятила своим преподавателям по литературе. Татьяне Николаевне Пастернак, моей школьный учительнице и классному руководителю в Москве, Вере Николаевне в Волгограде. Я со школы полюбила читать, в чем большая заслуга моих преподавателей. Выпуская такие книги-клатчи, мы не просто модничаем, мы пропагандируем чтение классики. Мы даже даем специальные скидки отличницам.

Какая книжка была первой?

А. Ч.: Первые три книжки были «Кто виноват?», «Что делать?» и «Кому на Руси жить хорошо?».

А какая лучше всего расходится?

А. Ч.: «Кто виноват?». Люди не любят, когда кто-то считает, будто они не знают, что делать. Это тоже интересно, совершенно неожиданная статистика. Сейчас мы решили «Горе от ума» сделать, «Капитанскую дочку», «Мастера и Маргариту».

А как вы пришли к этой патриотической, русской теме в моде?

А. Ч.: Я, как и любой советский человек, который не ценил то, что имел, в пять лет мечтала уехать жить в Лондон. В 20 лет первое, что я сделала, – накопила денег с первых своих работ, купила билет в Лондон, сделала визу и убежала, и там я бегала долго – восемь лет. Эти 1990–2000-е годы, когда здесь была самая разруха, я провела в Англии и успела получить отличный опыт в финансах. Я сдала все экзамены FCP (Financial management. – Forbes Woman), в институте BPP в Лондоне я получила сертификаты по финансовому регулированию, Securities and Derivatives. Работала в инвестиционных банках, в разных венчурных компаниях, приобрела неплохой опыт ведения бизнеса и управленческую практику. А потом в какой-то момент я поняла, что все люди одинаковые и что качество и стиль жизни человека зависит от него, а не от того, живет он на Парк-лейн или в Москве в Бутово. Я поняла, что счастье там, где я, а не там, где центр Лондона.

Вы говорите, что всю жизнь занимались бизнесом. Какие ваши бизнес-проекты в Лондоне и Нью-Йорке можно назвать успешными? Например, я читала, что у вас был интернет-бизнес, связанный с риелторскими услугами.

А. Ч.: Да, в 2007 году стали очень модными вертикальные поисковики. Это поисковый сервис в интернете, как «Яндекс», только структурированный, как база данных. Например, вы делаете запрос «квартира в Митино 2 комнаты», и выходит не просто куча ссылок на разные риелторские услуги, в которых копаешься, как в мусоре, и ничего не понимаешь, а структурированная база, которая уже просмотрела все сайты по недвижимости и выдает картинку, карту, четкие параметры поиска, только актуальные предложения. Таких проектов было очень много. Но я считаю, что мой проект технически был самым удачным. Знаете, почему я открыла такой бизнес? Когда я работала в Лондоне, на IPO вышла компания PrimeLocation.com. Это самая большая база данных по недвижимости в Англии, и она миллиард фунтов или долларов, я сейчас точно не помню, стоила.

То есть на вас произвел впечатление этот фантастический успех.

А. Ч.: Да, веб-сайт стоит миллиард. Я посидела, подумала, вот это я понимаю – масштаб...

А вы где в это время работали?

А. Ч.: В лондонском хедж-фонде Navigator, получала немалые деньги. Когда компания выходит на IPO, она обязана публиковать подробный проспект для инвесторов, в котором описан весь бизнес-процесс. Я распечатала проспект PrimeLocation, прочла и поняла, что я больше не хочу ни на кого работать. Мы просуществовали немало – пять лет. И мы не могли бы столько жить на инвестиционные деньги. Мы существовали на деньги наших клиентов. Это был бизнес, который позволил мне переехать в Нью-Йорк и открыть там холдинговую компанию.

А почему вы решили поехать в Нью-Йорк?

А. Ч.: Потому что я понимала, что в Нью-Йорке я продам такую компанию за $500 млн, а в России я продам ее за $2 млн. Мы год вели переговоры с «Яндексом» о продаже, но они предпочли подробно узнать, как работает наша система, и сделать такую же… Через три года, правда.

Когда вас арестовали в Нью-Йорке, у вас было ощущение, что на вашей бизнес-карьере поставлен крест? Это же, наверное, была репутационная трагедия.

А. Ч.: Я долго была в шоке и не понимала, как это на мне отразилось. Вмиг стало не так важно, чего я достигла, каковы мои убеждения, стало более важно, во что я одета, как выгляжу, какие у меня формы. То есть образ российской разведчицы гораздо сильнее, чем образ предпринимателя или бизнес-леди.

Когда вы вернулись в Россию, стали советником президента Фондсервисбанка. Почему именно этого банка? Как вы принимали решение о своем трудо­устройстве?

А. Ч.: Предложений было много. К этому моменту я уже почти пять лет проработала в разных банках на Западе, а в России была вице-президентом «КИТ Фортис Инвестментс», хорошая должность. И по возвращении в Москву мне не хватало банковской суеты. Но я всегда больше занималась общественной деятельностью. И сейчас одно из моих главных увлечений – Фонд поддержки молодых ученых. Я даже наняла себе преподавателя по генетике, мы целый год занимались в кафе. Я чувствовала, что не хватает научных знаний, чтобы правильно действовать. Мы делали аналитические исследования про то, какая наука в России, я это лоббировала, мы спонсировали научные публикации в международных журналах, сделали массу мероприятий, у меня теперь много друзей среди ученых. России как производственной державе еще долго будет сложно конкурировать в мире, но если вырастить, например, искусственное сердце, зарабатывать на медицинском туризме, все может в корне измениться.

Давайте вернемся к вашей работе в банке. Почему вы ушли оттуда?

А. Ч.: Это была достаточно формальная позиция – советник президента. Времена меняются. Банк глубоко занимался космосом. А наука была тем, что мне интересно, то есть с помощью банка я получала информацию про космическую отрасль, там правда хорошо в этом разбираются. Вообще банк очень много сделал для космоса, директор банка чуть ли не из личного кармана доплачивал космонавтам.

Ваш новый малый бизнес приносит деньги?

А. Ч.: Да, с самого начала, проект стартовал полтора года назад. Офис открылся в октябре 2014-го. Конечно, пока успехи не соответствуют моим амбициям, мы открыли всего лишь три магазина, один свой, два – по франчайзингу, но мы продаемся в 70 других магазинах по всей России. Я считаю, бизнес должен сам жить, работать, это организм, ребенок, которого нужно воспитать. Важна сильная идеология и четкая маркетинговая стратегия. И мы понимаем это. Мы рады, что кризис спровоцировал освобождение площадей ТЦ, банкротство не нужных никому брендов. Вот вы когда идете по торговому центру и перед вами бесконечное количество разных брендов, они все какие-то одинаковые, под копирку. Я даже не могла себе одежду купить, когда оказалась в России. Когда меня выслали из Америки, я была просто в тюремной робе.

Как выглядела тюремная роба? Это что значит? В халате каком-то?

А. Ч.: Это штаны и рубашка.

То есть у вас вообще не было никаких вещей с собой?

А. Ч.: Ничего. Перед тем как выпустить меня из самолета, мне дали паспорт в конвертике. Это все, что у меня было. Притом что мне было 28 лет и мои вещи порой стоили дорого, одно платье – несколько сотен тысяч рублей.

Понятно. Были хорошие вещи, по которым можно скучать.

А. Ч.: Зато после этой истории у меня нет зависимости от материальных вещей. До сих пор, сколько лет прошло. Я каждый год 1 марта выкидываю весь свой гардероб. Я просто беру это все и выкидываю. Не люблю, когда люди начинают жить вещами.

Это странные слова для владелицы марки одежды. 

А. Ч.: Наоборот, это слова нового поколения, которое не увлечь глянцем, мы не живем в мире потребления, дорогая одежда не является для нас чем-то крутым, мы, возможно, те, кто сделает первые шаги к восстановлению ценностей и идеологии в обществе своими проектами и образом жизни. Поэтому я не делаю бренд одежды премиум-­сегмента, не красуюсь на модных неделях моды, я произвожу промышленные партии внутри моей страны, даю работу моим соотечественникам, я и моя команда подчеркиваем культурное наследие России в дизайне вещей, притом что вещь стоит в среднем пять тысяч.

Как вы считаете, вам по возвращении в Россию удалось конвертировать славу в деньги или нет? 

А. Ч.: Очень глубокий вопрос. Я и себе до конца на него не ответила. Я поняла про себя, что я человек, который не любит славу.

Вы простите, но я в это не верю.