От МАИ до сцены: как бывший инженер наводит порядок в Малом театре
Тамара Михайлова пришла в Малый театр три года назад, как раз перед началом его реконструкции. Перед первой за всю историю Императорского театра женщиной-директором была поставлена непростая задача — провести ремонт, не закрывая при этом театр, чтобы сохранить труппу и вспомогательные цеха.
Вряд ли выпускница Московского авиационного института представляла себя на этом месте. В 1981 году она познакомилась на Байконуре с будущим мужем — лейтенантом-ракетчиком Сергеем Михайловым. В 2003-м Михайлов, ныне член совета директоров «Лукойла» и ИФД «КапиталЪ», начал спонсировать Щепкинское училище при Малом театре, вкладывая туда в том числе свои личные деньги. Выбор объяснял просто: «Щепкин был уроженцем Курской губернии, я тоже из тех краев». Позже его инициативу поддержали коллеги по «Лукойлу» — Леонид Федун (вице-президент по стратегическому развитию) и Равиль Маганов (первый исполнительный вице-президент).
По словам Михайловой, в первый год спонсорства деньги расходовались хаотично. Чтобы контролировать финансовые потоки, спонсоры основали при училище некоммерческий фонд, участие в работе которого приняли их жены — Тамара Михайлова и Елена Маганова. Тогда, в 2005-м, Михайлова работала в благотворительном фонде, задачей которого был сбор средств для детей, больных церебральным параличом, а до этого — 15 лет инженером в машиностроении.
Для начала на деньги фонда были приведены в порядок туалеты в училище. Затем спонсоры отремонтировали Ермоловский зал (сумма ремонта составила 4 млн рублей) и студенческую столовую (уложились в 3 млн рублей). «Студенты у нас темпераментные, но столовая до сих пор в хорошем состоянии», — иронизирует Михайлова.
Оценив позитивные изменения, в 2008 году ректор Щепкинского училища Борис Любимов предложил ей стать проректором по организационно-творческой работе. И для Михайловой это стало новым витком в карьере — в театральной сфере тоже нужны инженерные мозги.
Первое, что сделала новый проректор, — выселила сомнительных арендаторов, «занимавших за смешные деньги огромные площади». Благодаря этому удалось освободить целый этаж под кафедру сценического движения, заменить полы в танцевальном зале. Новых арендаторов заставили платить в соответствии с нормативными актами, что существенно пополнило бюджет училища (сегодня аренда приносит училищу около 20 млн рублей в год, часть этих денег идет на развитие, другая — на надбавку педагогам). Кроме этого, один из новых арендаторов, бизнесмен Владимир Пругло проспонсировал ремонт студенческого общежития, выделив около $1 млн.
Со временем нужда в спонсорских дотациях отпала. «Если правильно попросить чиновников, деньги дают, — поясняет Михайлова. — И если ты ими правильно распоряжаешься, их хватает». Установить контакт с чиновниками помогли студенческие связи: проректор другого старейшего театрального вуза Москвы — школы-студии МХАТ (тоже выпускница МАИ) — привела Михайлову в Министерство культуры, объяснила, к кому надо обращаться и что писать.
Если в Щепкинском училище проблемы постепенно решались, то в Малом театре их было хоть отбавляй. Ремонт здесь в последний раз проводили после войны, когда бомба попала в зрительный зал. В 1991 году укрепляли фундамент. Фундамент — одна из главных проблем театра, и она стала особенно острой после завершения реконструкции «большого соседа». Углубление Большого театра на 40 м привело к изменению гидрогеологии местности, в результате под зданием Малого образовалась «плотина», в которую стекались подземные воды. Помочь мог только глобальный ремонт. Но художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин был категорически против закрытия театра (пусть даже на небольшое время) — это означало потерю актеров, художников, постановщиков.
Директорское кресло Малого театра на тот момент пустовало: прошлый директор, проработав всего лишь год, был уволен. Прокуратура обнаружила, что 1500 кв. м площади в Колобовском переулке, выделенные Малому театру на праве оперативного управления, незаконно сдавались в аренду. Сам Соломин предложил на место директора Тамару Михайлову. Министерство культуры предложение одобрило.
Чтобы не вызывать лишний раз раздражения, Михайлова не стала занимать кабинет предыдущего директора — народного артиста СССР Виктора Коршунова, возглавлявшего театр с 1985 по 2009 год, а пересела в небольшую комнату одного из заместителей. Чтобы влиться в театральную среду, она за год перечитала всю классику, посмотрела все спектакли Малого театра. На одного «Ревизора» сходила 12 раз. «Первой и главной моей задачей на новом месте было изменить проектную документацию так, чтобы можно было, не закрывая театр, укрепить фундамент, — рассказывает Михайлова. — Чего мы, собственно говоря, и добились. Нас услышали. Вот мы сейчас с вами разговариваем, а под нами бурят! Но это неопасно. Мы используем технологию jet-свай. После того как укрепим фундамент, будем понижать уровень грунта и заводить под театр фундаментную плиту. Таким образом мы получим дополнительные площади для технологических целей».
Стоило объявить, что у театра проблемы с фундаментом, как тут же поползли слухи: «театр уходит под воду», «в подвале бегают крысы». Михайловой звонили журналисты: «Расскажите, как именно вы уходите под воду»! «А на самом деле ничего критического! — уверяет директор. — Прежде чем начать реконструкцию, мы с заместителями внимательно изучили каждый миллиметр здания от подвала до чердака и не нашли никого, кроме летучей мыши».
Глобальная реконструкция будет проходить в три этапа: после фундамента укрепят стены и инженерию, потом отремонтируют гримерки, сцену и зал. Ни цвет, ни фасад здания не будут меняться. Особое внимание уделят хранению декораций, для этих целей за кулисами соорудят кассетный склад. «У нас высокие потолки и по сути пространство не используется, — объясняет Михайлова. — Коробки для хранения декораций будут развешаны на вращающихся кронштейнах. Спектакль отыграли, погрузили все в короба, нажали на кнопку, вызвали следующую». Цеха, где делают декорации, в будущем вынесут в новый производственный комплекс в Нагатино. Кстати, помещения в Колобовском переулке Михайлова отвоевала — помогли структуры «Лукойла». Сейчас там размещаются бухгалтерия и пошивочные цеха мужского и женского платья.
В целом реконструкция театра обойдется госбюджету в 6,5 млрд рублей, генподрядчик — ЗАО «Главзарубежстрой». По программе ее должны завершить к 2018 году. Но Михайлова планирует успеть к 2016-му. К чему такая спешка? Директор аргументирует это тем, что любой процесс в Малом театре — это закрытый цикл, где все, начиная от шляпок и заканчивая туфельками, делается руками своих же мастеров. «Если сейчас их растерять — потом не собрать. Если не давать работу актерам — тоже уйдут. И театр потеряет то, что называется школой». В течение пяти лет главное здание будет периодически закрываться, но не больше чем на полгода. Основной репертуар сейчас временно играют в филиале на Большой Ордынке. В этом году выпустили пять премьер: «Село Степанчиково и его обитатели», «Как обмануть государство» и др. В отношениях с худруком Соломиным у Михайловой полное взаимопонимание: «У нас, что называется, ансамбль. Юрий Мефодьевич занимается творчеством, я занимаюсь экономикой. Когда наша экономика не позволяет творческих экспериментов — он слышит, понимает».
Привлечь зрителей в театр — тоже забота директора. Средняя заполняемость Малого театра — 75% (при стоимости билетов от 500 до 2700 рублей) — это 900 мест на основной сцене и 650 мест на Ордынке. Кто этот зритель? «Интеллигенция от 40 лет и выше, очень много преподавателей, — говорит Михайлова. — Зимой в гардеробе женщины в туфельки переобуваются. Не потому, что мы не пускаем в сапогах, а по старой памяти. Может, репертуарный классический театр сегодня и не в моде, но зато мы вечны: не перевираем тексты, не переодеваем Гамлета в джинсы. Чехов у нас — Чехов, Гоголь — Гоголь».
В последние годы стало понятно, что нужен и новый зритель: появились страницы в соцсетях, канал на YouTube, проводятся розыгрыши билетов. Как человек из бизнес-среды, Михайлова привлекла в театр и бизнесменов. Коллеги мужа по ИФД «КапиталЪ», в частности, пересмотрели весь репертуар. Оценили актуальность Островского — акции, облигации, ложные банкротства.
С апреля этого года в связи с временным закрытием основной сцены театр гастролирует больше обычного. Артисты уже побывали в Петрозаводске, Сургуте, Курске, Баку, в миланском «Пикколо». Михайлова рассказывает: «Когда в Петрозаводске мы повесили афиши, что приедут Быстрицкая и Соломин, продажи все равно были очень низкие — народ не поверил. А потом провели пресс-конференцию с актерами, и билеты были распроданы в один день».
При средней стоимости авиаперелета 30 000 рублей, гостиницы — 4000 рублей в сутки и аренды зала в несколько сотен тысяч бюджет одной поездки в среднем превышает 2 млн рублей. Изначально перед такими поездками не стоит задача заработать колоссальную прибыль. Главное для Михайловой, чтобы гастроли не приносили отрицательный финансовый результат. Максимальная стоимость билетов для провинциального зрителя 1500 рублей. «Если ставить задачу прибыли — надо повышать цены на билеты. Но мы этого специально не делаем, — объясняет Михайлова. — Можно, к примеру, возить «гастрольную» версию спектакля, но это нечестно по отношению к зрителю».
Спонсоры продолжают помогать театру (для этого существует Фонд содействия возрождению и развитию культурного и духовного наследия «Малый театр», который возглавляет Соломин): оплачивают лечение пожилым сотрудникам (такой статьи в госбюджете нет), снимают квартиры (основная масса актеров — не москвичи), провожают в последний путь.
Театральный мир — закрытый, но Тамаре Михайловой удалось в него вписаться. Реконструкция здания, оптимизация расходов — математические задачи. Успешно решая их, она доказывает, что «поверить алгеброй гармонию» не лишнее дело.