Конфуций был неправ: как китайские активистки борются за равноправие

В 2012 году группа феминисток захватила мужской общественный туалет в центре Гуанчжоу и пригласила женщин в освободившиеся кабинки, чтобы сократить их долгое ожидание, а кроме того, повысить осведомленность о нехватке общественных туалетов для женщин. 

Спустя три года пятеро активисток были арестованы незадолго до 8 Марта, когда они собирались устроить акцию против домогательств в общественном транспорте. «Феминистскую пятерку» поместили под стражу за «разжигание конфликтов и провоцирование беспорядков» и отпустили только спустя 37 дней под давлением международной общественности.

Основной объект критики китайских феминисток — общественные ожидания, которые требуют, чтобы женщины в первую очередь играли традиционные роли жены и матери. Активистки выступают в защиту права женщин на самостоятельный выбор жизненного пути, включая право на карьеру, образование, контроль над своим телом и брачными отношениями. 

Но, озвучивая эти требования, они не просто присоединяются к хору голосов четвертой волны феминизма. С одной стороны, они выступают против древнего этического учения, без которого невозможно представить саму китайскую культуру, — конфуцианства. С другой — подвергаются нападкам со стороны партии.

Три послушания и четыре добродетели 

Конфуцианские идеи веками закрепляли подчиненное положение женщин в обществе. Активистки утверждают, что эти идеи по-прежнему влияют на ожидания от женщин, особенно в вопросах брака и семьи, несмотря на официальные попытки китайского правительства продвигать гендерное равенство. Например, стереотипы о «женщинах-остатках» (этим термином описывают незамужних женщин старше 27 лет), — пример того, как общество продолжает оценивать женщин через призму семейного статуса, а не профессиональных или личных достижений.

Конфуцианство зародилось около VI века до н.э. и оказало глубокое влияние на китайскую культуру, в том числе и на формировании гендерных ролей.

В традиционном обществе мужчины занимали доминирующее положение, а женщины должны были нести «три послушания» — подчиняться отцу до брака, мужу после брака и сыну после смерти мужа. Права и свободы женщины ограничивались рамками семейной иерархии.

Конфуцианство также подчеркивало важность женских добродетелей: уже упомянутого безропотного подчинения мужу и его родне; трудолюбия — в обязанности жены входило управление домашним хозяйством, забота о членах семьи и гостях, подготовка к религиозным церемониям; сдержанной речи — от женщин требовалось говорить мало и только правильные вещи, нельзя было критиковать членов семьи, муж даже мог развестись с женой из-за ее злословия; скромной внешности — женщина должна была избегать излишнего внимания к себе.

Женщины воспитывались в духе этих добродетелей с раннего возраста и оценивалась по тому, способны ли они быть хорошими женами и матерями. Учение о «трех послушаниях и четырех добродетелях» стало идеалом, к которому они должны были стремиться. 

После провозглашения Китайской народной республики, в эпоху Мао Цзэдуна, конфуцианство порицалось как учение, стоящее на пути прогресса. В обществе все стали равны перед законом (как тут не вспомнить растиражированную фразу Цзэдуна «Женщины несут на своих плечах половину неба»). Радикальные меры, принятые в течение первых трех десятилетий после основания КНР в 1949 году, привели к созданию относительно эгалитарного общества. Например, к 1970-м доля женщин, работающих вне дома, была одной из самых высоких в мире — около 90% в городских районах.

Но последовавшие затем реформы Дэна Сяопина (1970–1980-е годы) с постепенным переходом на рыночные рельсы привели к гендерному разрыву в зарплатах и в представленности на рынке труда. А изменение общественных отношений в постсоциалистическом Китае возродило патриархальные ценности. Парадокс: в то время как на Западе феминистки боролись за равные с мужчинами экономические и трудовые права, представительницы китайского феминизма в 1970–1980-е годы стремились, наоборот, добиться для женщин права выбирать жизнь без трудовых подвигов.

Сегодня феминизм в Китае периодически подвергается нападкам властей как «радикальное движение», пришедшее с Запада, «идеологическое оружие» или «коммерческий культ», представители которого зарабатывают на книгах и курсах. А слишком заметных активисток называют «фальшивыми феминистками», чья цель не равные права, а раскол в обществе. При этом важность самого равноправия сомнению не подвергается, ведь это поставило бы под вопрос партийную идеологию.

Право на равенство

Влияние конфуцианства ощущается в Китае до сих пор. В докладе, опубликованном в 2004 году, Государственный совет Китая прямо признавал, что «обычаи неравенства между мужчинами и женщинами, унаследованные от истории и культуры Китая, еще не полностью искоренены». Например, давление на женщин, требующее непременно выйти замуж, привело к возникновению стихийных брачных рынков под открытым небом. Кроме того, в стране до недавнего времени была распространена практика селективных абортов в пользу мальчиков — из-за политики «одна семья — один ребенок», которая действовала в Китае с 1979 года, и нежелания некоторых семей, чтобы этим ребенком была девочка.

Впрочем, у этой политики оказалось неожиданное следствие, считает доцент кафедры медиа, культуры и коммуникаций Нью-Йоркского университета Анджела Сяо Ву. Большинство китайских женщин, рожденных в 1980–1990-х в городах, были единственными детьми в семье. Отсутствие братьев давало им полный доступ к ресурсам семьи. Они не сталкивались в детстве с гендерной предвзятостью, как многие девочки в традиционных обществах, где семья, выбирающая, кому из детей дать образование, отправляет учиться мальчика.

Китаянки из поколения миллениалов росли с верой, что они имеют право на равные возможности и обращение, а потом столкнулись с системой высшего образования и вышли на рынок труда, которые явно благоприятствуют мужчинам. Это несоответствие между ожиданиями и реальностью создало уникальную группу образованных, технически подкованных молодых женщин с феминистским самосознанием. 

Китайскую версию феминизма, очередная волна которого началась в начале 2010-х, исследовательница Анджела Сяо Ву называет термином С-fem. Она выделяет два его типа. 

Одни отказываются от брака ради независимости. Уже упоминавшееся уничижительное название тех, кто не вышел замуж до 27 лет, — «остатки» — они присваивают себе: в китайском языке это слово созвучно слову «успех». Имея хорошее образование (в том числе полученное за рубежом), карьеру и доход, они не довольствуются традиционным браком.

Другие, напротив, стремятся выйти замуж, но рассматривают брак не как очередное конфуцианское «послушание», а как источник финансовой независимости, и ищут мужчин с высоким доходом и готовностью полностью обеспечивать потребности жены. Этому снова способствуют последствия политики «одна семья — один ребенок»: из-за нее в Китае сложился сильный гендерный перекос и высококонкурентный брачный рынок, на котором не мужчины выбирают невест, а женщины — женихов.

Несмотря на то что эти направления принципиально разные, оба они так или иначе отказываются и от традиционных добродетелей, и от традиционных послушаний, подвергая ревизии старые идеи.