«Оставить след, который увидят»: как молодые женщины ведут бизнес и меняют общество

27 сентября в Москве состоялся четвертый саммит о гендерном равенстве FWD. Woman Summit. Главная тема этого года — основные изменения в женской повестке за последние 15 лет. Чтобы не только заглянуть в прошлое, но и поразмышлять о настоящем и будущем, мы пригласили на одну из сессий молодых предпринимательниц и лидеров мнений и обсудили, мешает ли юный возраст в ведении бизнеса, какие стереотипы мешают им идти вперед и каких ценностей и ролевых моделей придерживается новое поколение. Участницы дискуссии:

Елена Бехтина, СЕО «Делимобиль»;

Ксения Дукалис, блогер-просветитель, диджей, соосновательница бренда безалкогольных напитков «Река»;

Александра Жаркова, предприниматель, инфлюенсер, спикер, сооснователь SETTERS, SE и re-feel;

Анна Ковалева, соосновательница контент-бюро «Шторм»;

Дарья Тимакова, директор по коммуникациям Brio Capital;

Мария Ревинская, руководитель «Ultima Яндекс Go»;

Амина Мусаева, партнер «Больших идей», основательница шеринг-маркетплейса Cloudset;

Екатерина Манойло, российская писательница и литературный обозреватель, автор романа «Отец смотрит на запад». 

Модерировали сессию:

Анна Воробьева, редактор Forbes Woman;

Анастасия Карпова, главный редактор «Больших идей», венчурный партнер The Garage Syndicate и автор телеграм-канала karpova.ventures. 

О важных изменениях за последние годы

Мария Ревинская: Изменения сильно зависят от того, в какой индустрии ты начинала свою карьеру. Мое первое место работы — это НИИ при Центральном экономико-математическом институте РАН, я строила математические модели клиентоориентированной экономики. Тогда сотрудницы составляли там где-то 7%. Сейчас в целом в фундаментальной науке, особенно если мы говорим про математику, появляется больше женщин. Но становится ли им легче? Я не думаю. 

Александра Жаркова: Мне кажется, предпринимательство никогда не популяризировали так, как в последние пять лет. Сколько подсвечивают классных девушек-фаундеров, кофаундеров разных проектов. Я полностью согласна с Машей, что здесь очень важно сделать оговорку «смотря о какой сфере мы говорим», потому что ситуация очень неоднородна. Но если говорить про креативную индустрию, конечно, я вижу положительную динамику. У нас 75% команды — это уникальные, интересные, талантливые девчонки. 

Анна Ковалева: Бизнес появился у меня через полгода после рождения ребенка. И если говорить об изменениях, которые я точно вижу в обществе, то это разговор о материнстве и о работающих мамах. Важно говорить о том, что нужно сделать, чтобы их проблемы были услышаны. 

Екатерина Манойло: В литературе долгое время балом правили мужчины-писатели. Сейчас ситуация меняется, не все этому рады, но куда деваться — мы просим подвинуться. Я думаю, что моего успеха не могло бы случиться, если бы за последние 10 лет другие писательницы, такие как Ольга Славникова, Марина Степнова, Вера Богданова, Оксана Васякина, Евгения Некрасова, тоже не проделали этот путь. Мне кажется, что эта плеяда писательниц ворвалась в литературу и потребовала к себе уважения, потому что был явный стереотип о женском письме, согласно которому мы должны писать только на женские темы. Но при этом, что такое женские темы, мы знаем только со слов мужчин: это счастливое материнство, пляски вокруг мужчины. В последнее время появилось много текстов, которые честно говорят о материнстве: не обязательно несчастном, но непростом.

Дарья Тимакова: Стало появляться очень много женских сообществ, где женщины не просто разговаривают, а помогают другим. Собственно, мужчины этим занимаются столетиями в своих закрытых клубах, где они друг другу протягивают руку помощи. 

О необходимых переменах

Елена Бехтина: Часто бывает, что у женщины есть какая-то идея, но она ее не всегда рассказывает. У меня самой было много ситуаций, когда сидишь на встрече, где все умные, и ты как бы тоже (раз ты здесь), но все равно кажется, что все умнее тебя. И ты думаешь: «Вдруг моя идея будет не такой классной, как у всех остальных». И тут кто-то другой начинает ее озвучивать, и все отвечают: «Вау, круто!» Поэтому на каких-то общих встречах бизнесу стоит больше давать высказываться женщинам. Потому что мы скромничаем: у мужчин больше всегда «Я придумал», а мы все время говорим «Мы придумали» — даже если это моя идея, я говорю «мы», «команда». Если я провожу встречу и понимаю, что не все высказались, я специально говорю: «Расскажи, что думаешь?» И тогда уже и промолчать нехорошо.

Также я увидела, что если женщина уходит в декрет надолго, она максимально выпадает из бизнеса, и потом ей очень сложно быстро адаптироваться. Чтобы решить эту проблему, мы позволяем многим девушкам участвовать в рабочих встречах, просто слушать, что происходит в бизнесе, — это полчаса-час в день, когда им комфортно. 

Анна Ковалева: Мы часто ждем, пока мужчины обратят на нас внимание и дадут нам руку. А я хочу процитировать Манижу: «А что ждать? Встала и пошла». У меня, например, есть подкаст «Ковалева слушает», где я беру интервью у классных женщин в разных сферах. Но интервьюируя их, я заметила: мы всегда немножко стесняемся, что нам не хватает где-то знаний, экспертизы или опыта. И даже когда я общаюсь со своими потрясающими подругами, каждая из них сомневается, достаточно ли она хороша, чтобы стать для кого-то ролевой моделью. Поэтому самое главное — это отношение с собой. В первую очередь нам нужно поверить в себя.

О деловом партнерстве с мужчинами

Александра Жаркова: Я делаю бизнес с мужем и подругой. И я считаю, что без них не было бы тех результатов, которые у нас есть сейчас. Наше партнерство всегда строилось на том, как мы можем друг друга усилить, а не переубедить. А также на тотальной честности и искренности, даже если это порой сложно и больно. Я верю, что один в поле не воин и мир меняют команды, в том числе команды партнеров. Главное, мне кажется, не пытаться в партнерстве соревноваться. 

Ксения Дукалис: Мой муж — мой партнер в производстве лимонадов «Река». У нас есть еще два партнера, которые как раз придумали рецептуры. В общем, я и три мужчины. Иногда я хочу дать критику, но мне просто неловко, потому что я чувствую себя плохим полицейским. Потом какой-нибудь гендиректор или другой партнер подтверждает то, что я говорю, и у меня как будто проходит чувство вины. Есть сомнение в себе, хотя ты очевидно обладаешь компетенциями. Женщинам нужно бороться с этим. 

Когда мне надо ехать в какой-нибудь Волгодонск и там общаться с человеком на месте по поводу производства, мои розовые волосы и ноготочки у него вызывают большие вопросы. Поэтому мне иногда надо взять с собой мужчину, который со мной рядом будет стоять. К сожалению, иногда психология работает так, что тебе нужно мужчине, у которого другая прошивка в голове, показать, что есть еще один мужчина, и он тебя, женщину, уважает: «А-а, тогда послушаем ее. Она не сумасшедшая из Москвы. Она реально знает, что такое БДДС (бюджет движения денежных средств. — Forbes Woman)». 

Анна Ковалева: Мы с моим бизнес-партнером стали друзьями в процессе построения нашего дела. Однажды Юля Варшавская и Настя Карпова на подкасте «Тандемократия» спросили нас, как распределяются обязанности в нашем тандеме. И Костя такой: «Ну смотрите, у нас очень просто. Бизнес-девелопмент, продажи, маркетинг, пиар, партнеры — это Аня». Они спрашивают: «Мальчик, а ты? Ты что делаешь?» И он говорит: «В смысле? Я ее вдохновляю». С тех пор мы сделали в «Шторме» стикер «Муза здесь я». И все, когда его видят, думают, что это мой стикер. Мало кто понимает, что он о Косте. Но на самом деле, наверное, это про то, что хорошо знать себя, свои сильные стороны и помогать друг другу.

Дарья Тимакова: Когда в венчурный фонд приходит женщина, мужчины однозначно видят в этом повышенные риски. И когда я пытаюсь с ними об этом разговаривать, они отвечают: «Мы не сомневаемся в том, что женщины могут быть очень умными, но построение стартапа — это крайне сложная задача. Она требует огромных временных затрат, где-то жесткости характера, огромной стрессоустойчивости». По непонятным мне причинам, они почему-то считают, что женщина просто физически слабее, и поэтому шансы у мужчины вывезти эту историю выше. Мне же кажется, что мужчинам просто не очень комфортно вести диалог с женщиной. Как они сами говорят, на женщину-фаундера не накричишь, нецензурную лексику в ее отношении не используешь — если мужчина воспитанный. То есть им просто сложнее вести диалог вплоть до того, что футбол не обсудишь и в баню не сходишь. Им просто комфортнее в своем мужском мире общаться на своем мужском языке. И вот так хитро они себя защищают.

Об эйджизме

Александра Жаркова: Когда я начинала, мне было 22 года, и тогда я даже больше сталкивалась не с какими-то гендерными стереотипами, а с эйджизмом. Приходилось объяснять, почему тебе 22, и у тебя бизнес, а еще ты хочешь взять с кого-то деньги и подписать контракт. 

Амина Мусаева: Все начинают молодыми. Мы не первооткрыватели, и все проходят один и тот же путь. Как говорил наш преподаватель по литературе, у молодого человека есть два фундаментальных страха: «Боже, неужели я такой, как все?» и «Боже, неужели я не такой, как все?» И я думаю, что здесь осознание того, что ты такой же, как все, тебя поддерживает.

Елена Бехтина: Один раз мне сказали, что меня не продвинут, потому что я девушка и «могу забеременеть». Но со временем я поняла, что быть девушкой, да еще молодой, это крутое преимущество, потому что тебя все недооценивают. И хорошо, что тебя недооценивают: так ты можешь реально показать хорошие результаты. 

О ролевых моделях и новых ценностях

Ксения Дукалис: Моя бабушка говорила мне в детстве, что мужчины приходят и уходят, а работа остается, и «ты у себя одна». Для меня мотивацией что-то делать являюсь я сама. Меня драйвит то, что мне интересно, поэтому, когда у меня есть возможность подсветить каких-то других женщин, у кого все получается, я это всегда делаю. Но сказать, что я на кого-то смотрю и думаю «мне надо так же», я не могу.

Дарья Тимакова: Я вижу одну очень важную ценность, которая поменялась, и это — принятие. Женщины стали принимать себя разными. Больше нет такого, что ты должна обязательно сделать что-то. Потому что что бы ты ни сделала, все равно плохо: родила и ушла на работу — «кукушка», осталась дома с ребенком — «клуша». Сейчас я вижу, как девушки гораздо моложе меня ведут себя в офисе: они делают так, как им нравится, потому что они понимают, что это нормально. Нормально быть разной. 

Екатерина Манойло: У меня в книгах всегда прослеживается идея сестринства — для меня это очень важная, поддерживающая история. Но в то же время я мать троих детей, и когда я рассказываю о каком-то успехе, то я понимаю, каким трудом это далось. При этом я всегда боюсь замотивировать, но недорассказать о том, что за этим стоит: у меня понимающий муж, есть возможность взять няню. 

Мария Ревинская: У меня нет больших героев, но все мои герои — это мои подруги. Каждая живет в согласии с собой, учится транслировать себя миру так, как ей этого хочется. А еще мне кажется, что каждая искренне верит, что она делает этот мир лучше и хочет оставить след, который увидят. 

О новой героине Forbes Woman

Дарья Тимакова: Героиня Forbes Woman — максимально честная. Важно, чтобы люди видели, что мы все очень разные и совершенно не обязательно стремиться к чему-то конкретному, нужно просто получать удовольствие от того, что ты делаешь, быть с собой честной. Здорово, когда рассказывают про успех, но очень важно рассказать и про трудности. 

Анна Ковалева: Мне нравится фраза, что успех — это путь от одного провала к другому с самой меньшей потерей энтузиазма на пути. Хочется верить, что героиня Forbes Woman — это та женщина, которая не теряет энтузиазм от одного провала к другому и продолжает верить в себя, параллельно веря в тех, кто рядом. 

Елена Бехтина: Forbes Woman — это CEO, но это не Chief Executive Officer, а Chief Energy Officer в своей жизни. То есть девушка, которая заряжает себя и всех вокруг себя, ломает стереотипы и верит в то, что невозможное возможно.