Не так горюешь: почему овдовевшие женщины сталкиваются с общественным давлением
«Мне кажется, я прошла все стадии горевания. Утром открывала глаза и понимала, что жизнь остановилась, — делится Анна Маккавеева, овдовевшая два года назад. — Я избегала мест, где мы бывали вместе. Потом у меня была злость — я не могла смотреть на семейные пары. В какой-то момент я очень разозлилась на мужа, будто он нас с детьми предал. Ведь много лет я его просила не пить — он обещал, но не выполнял, и несчастный случай произошел именно из-за этой его вредной привычки. Еще бывало такое: стою на остановке и вспоминаю, как он меня встречал. Слезы ручьем текли».
Анна рассказывает, что когда хотела плакать, начинала злиться на мужа, и становилось легче. А чтобы не погружаться в грустные мысли лишний раз, спрятала его фотографии и раздала почти все личные вещи. «Я не следую правилам, что якобы что-то запрещено до 40 дней со смерти человека. Все можно, если вам от этого станет легче», — уверена она.
«Секс с новым мужчиной у меня был через семь месяцев после смерти Андрея. Сейчас именно секс стал важен, хотя раньше никогда от него не зависела. Я себя ругаю, потому что часто меняю мужчин и вообще полностью «разлагаюсь». Осознанно — как вызов общественности, как ребенок: «Смотрите, я окно разбила, осудите!», — признается Екатерина (она и некоторые другие собеседницы Forbes Woman попросили не называть фамилии). — Чувство вины мне никто не внушал, но я с ним в обнимку всегда. Корю себя, что очень рано начала отношения с другим. Зато боль, ненужность, отчаяние и безумная тоска по мужу не так ярко звучат».
Она потеряла мужа более 2,5 года назад. Пробовала психотерапию и антидепрессанты, алкоголь и вечеринки (лишь бы не проводить вечера в одиночестве). «Все это сейчас моя новая «счастливая» жизнь. Теперь я горжусь своим статусом «вдова». Причем вызывающе горжусь, поскольку это сильно отпугивает людей», — говорит Екатерина.
У каждой женщины, потерявшей партнера, своя история проживания горя. Одни замыкаются в себе и стесняются говорить о своей боли, другим помогают близкие люди, третьи находят утешение в воспитании детей или работе. Некоторые создают блоги и пишут книги на эту тему, одна из самых известных — «Год магического мышления» Джоан Дидион. Австралийка Мишель Бурк, овдовев, отправилась в кругосветное путешествие с картонной фигурой мужа — так она воплотила их общую мечту.
Но что бы ни делала женщина, найдутся те, кто осудит ее и за долгое горе, и за попытки начать новую жизнь. «У нас думают, что человек — особенно женщина — создан для страдания. Вдова по определению должна вечно горевать. Как только пытаешься выйти из этого образа, тебя осуждают», — рассказывает Вера. «Но если ты смеешь заплакать на людях — сразу советы: «нельзя так, ему там сыро, надо отпустить!», — говорит Лидия Зернова. — Людям не угодишь».
Бывшие друзья
«Время лечит, все встанет на свои места», «Надо жить ради детей», «Он любил твое жизнелюбие и не хотел бы, чтобы ты плакала о нем долго», «Ты сильная, ты справишься», «Ты еще молодая, одна не останешься» — часто слышат вдовы. Многие признаются, что их раздражали такие слова, а кто-то в острой фазе горя их даже не воспринимал. «Держись!» — самое поганое слово, когда внутри пусто. Лучше бы молчали!» — говорит Екатерина.
Алина вспоминает, что близкие всегда были готовы ее выслушать, но иногда резало: «Господь забирает лучших». Ольге в качестве спасения от боли предлагали религию.
Вдовы замечают, что отношение окружающих к ним меняется. Постепенно отдаляются люди, с которыми когда-то дружили семьями. Кто-то вежливо избегает общения, кто-то резко его прекращает. «Все сначала поют о поддержке, а потом им даже поговорить некогда», — вспоминает Елена Кондратьева. «Свекровь отказалась от меня с детьми прямо на похоронах. Дети поначалу просились к бабушке, и я не препятствовала. Но почему-то возвращались они от нее всегда голодные. Вскоре сами перестали проситься, а свекровь и не звала их к себе», — вспоминает Татьяна.
Овдовев, она неожиданно ощутила себя объектом ревности: вчерашние подруги начали видеть в ней соперницу. Открыто не говорили, но, когда Татьяна просила их мужей помочь ей по дому (розетку починить, вещь тяжелую принести), возникали претензии. «Когда остаешься одна, такие настроения тонко считываются. А мужчинам хотелось лишь «погреться у огонька». Это так неприятно!»
Она замечает, что многие люди сторонились ее, желая оградить себя от несчастий, ведь человеку свойственно бояться темы смерти — как будто она заразна. «Есть такой миф, поэтому люди и стараются избегать даже разговоров на печальную тему. Либо сами вдовы боятся говорить, чтобы не усугубить состояние близких. Они носят какие-то вещи в себе и озвучить впервые решаются только у психолога, — комментирует психолог, руководитель волонтерского проекта «Жить дальше» Елена Картавенко. — Кому-то кажется, что окружение их избегает. Иногда это действительно так. Но порой вдовы сами отгораживаются от мира и с трудом входят в контакт. В любом случае, эмоциональная изоляция вдов — частое явление. А ведь одна из задач горевания — проговаривать свои чувства».
По ее опыту, особенно трудно вдовам, пережившим социально не одобряемую утрату: гибель мужа от суицида, зависимости (наркотической, алкогольной и т. п.). Женщинам тяжело признаваться в подобных вещах, поэтому психологи даже делают для таких вдов отдельные группы.
«Смерть — лакмусовая бумажка, показатель отношения к тебе. Даже некоторые вдовы не желают общаться, потому что хотят забыть прошлое и жить новым», — рассуждает Елена Петрова.
Сестры по несчастью
«Мне очень повезло с родственниками и друзьями: они дали возможность горевать. Первые 40 дней со мной жили невестка и кума. Мы много вспоминали мужа, разговаривали о смысле жизни, плакали, гуляли на свежем воздухе. Они меня освободили от домашних дел и все свободное от работы время были рядом. Затем подруга окружила заботой: переживала, рыдала, отдавала мне почти все свободное пространство. Я очень им всем благодарна за такой подвиг! В тяжелый период важно ощущение, что ты не одна, ты нужна, есть рядом плечо друга, с которым можно поговорить о своей боли или просто помолчать», — делится Елена Байдак.
Татьяна овдовела в 28 лет, будучи беременной третьим ребенком. Ее опорой стали мама и сестра: «Их советы, забота, да и просто общение очень нужны были в тот момент. Так страшила перспектива остаться одной с тремя детьми! Знакомую, которая предлагала сделать аборт на 32-й неделе, мы с мамой выгнали».
Она вспоминает, что по-настоящему ее понимали только другие вдовы. Так же было с Анной Маккавеевой, которая сблизилась с женой друга мужа — двое мужчин погибли вместе: «Раньше мы с ней общались, но не так плотно. А в один день неожиданно овдовели, проживали это вместе и сейчас лучшие подруги».
Многие вдовы находят спасение в общении с «сестрами по несчастью», находя их в тематических сообществах в соцсетях. Екатерина вспоминает, как судорожно искала поддержку в интернете, читала книги о проживании утраты и нашла группу вдов: «Я связалась с ними и помчалась на встречу. Это было мое лучшее решение! Вот там поддержка! С некоторыми вдовами я не просто общаюсь — мы семья, каста особенных женщин. Потому что меня могут понять только такие же, как я, кто прошел эту боль».
Проекты для вдов создают сами вдовы, для них это самотерапия, способ возвращения к жизни. Елена Байдак вспоминает, что на первых порах горевания пообещала себе: если выплывет, будет помогать другим выходить из состояния скорби. Это обещание мотивировало, и женщина открыла проект помощи людям, пережившим утрату. Юлия Белинина, потерявшая мужа шесть лет назад, организует встречи для тех, кто сейчас переживает утрату.
Новые отношения
Через шесть лет после смерти мужа Елена Байдак познакомилась с человеком, который полюбил и захотел сделать ее и ребенка счастливыми. «Он с уважением относится к моему прошлому, что очень важно, и стал хорошим другом. Женщина должна понимать, что это новая глава, новый человек. Не нужно его сравнивать с покойным мужем», — уверена Елена. Многие вдовы признаются, что им трудно выстроить эту грань. «Сравнение есть всегда — это прямо на подкорке. Что бы ни сделал новый партнер, он уже проиграл», — делится Екатерина.
Психолог Картавенко отмечает другую проблему новых отношений у вдовы: «Иногда они — лишь попытка заглушить боль, а не истинное стремление к любви. Страшно быть одной, и женщина бессознательно пытается найти новую опору, заглушить состояние беспомощности». Анна Маккавеева признается, что боится одиночества, поэтому изначально понимала: если встретит достойного человека, обязательно попробует создать с ним отношения. Новый опыт оказался даже счастливее, чем она предполагала: «Он ничего не требовал взамен, терпеливо ждал. Я видела, что человек ко мне искренне относится. Скоро у нас свадьба, но первого мужа я все равно буду любить всегда».
Женщины часто испытывают вину перед покойным мужем — как будто предают его память. «Был момент, когда казалось, что я не имею морального права, словно изменяю. Да и к новому избраннику я несправедлива: пользуюсь им, чтобы заглушить тоску. Даже хотела разорвать отношения. Потом это прошло. В итоге я обрела новое счастье, хотя все равно о муже вспоминаю с тоской», — говорит Кира.
Иногда чувство вины пытаются внушить окружающие. Мол, «горевала мало и легко нашла замену», «веселая вдова». Анна Маккавеева вспоминает, что как-то отправила подруге фото букета, подаренного ухажером, а та ее застыдила. «Я ожидала, что подруга порадуется за меня, скажет: «Продолжай жить!» В итоге мы уже два года не общаемся», — делится она.
Но сложнее всего, вспоминает Анна, было со свекровью. «Когда я ей сказала об ухажере, она заплакала и начала истерить: «Как ты могла? У вас же была любовь, 17 лет прожили вместе! А ты так быстро смогла его забыть!» Я отвечала: «Мама, я его не забыла, и он всегда будет в моей памяти. Но одной быть тяжело». Потом свекрови кто-то донес, что мне сделали предложение. Она меня всякими словами называла, и мы не разговаривали полтора месяца. Затем я сама ей позвонила, поздравила с днем рождения. Мы извинились друг перед другом и сейчас общаемся. Но когда она приезжает в гости, мой жених уходит из дома. Она мне тоже говорит, что не хочет видеть другого мужчину в квартире, где жил ее сын».
Екатерина предполагает, что дети и родители осуждают ее за бурную личную жизнь, но она решила, что будет думать о себе. Только детей сразу заверила: «С кем бы я ни была, ваш папа — самый главный и любимый человек, это неизменно».
Бывает, окружающие, наоборот, советуют вдове найти нового мужа — ради себя или потому, что «ребенку нужен отец». Бабушка умершего супруга Елены Байдак через год сказала, что хорошо бы ей выйти замуж за младшего брата мужа, чтобы остаться в семье.
А Алла делится трогательной историей: сестра мужа, подарив ей на Новый год чашку, сказала: «Я очень надеюсь, что когда-нибудь их будет две».
Многие вдовы даже спустя несколько лет после утраты не хотят новых отношений. «Сейчас есть жизнь — дети, кот, память о муже. Этого достаточно для дальнейшего существования и развития во всех сферах. Я готова лишь дружить с новым человеком, но не любить», — признается Ольга.
Татьяна боялась, что новые отношения плохо скажутся на ее детях: «Я же не смогу позволить чужому человеку повысить голос на моих детей! Подруга предлагала познакомить с одним мужчиной, но я отказалась. Так и не встретился тот «новый». Сейчас дети выросли, я уже бабушка. Как-то так сложилось, что я всегда одна. Но на работе и в окружении близких об этом забываю».
Жить дальше
«Мне 40 лет. Смерть самого родного и любимого мужчины я так и не приняла», — признается Екатерина. Елена Байдак уверена, что горе невозможно полностью вычеркнуть из жизни.
Алла лишь после двух лет вдовства почувствовала, что что-то меняется: больше опоры на себя без ожиданий от кого-то. Кира долго боролась с чувством вины за то, что не заставила мужа пойти к врачу из-за головных болей: «Он долго откладывал, а однажды мы остались ночевать на даче, и скорая ехала дольше. Со временем я поняла, что ничего не исправить, и перестала себя винить. Жизнь должна продолжаться!»
Некоторые вдовы начинают задумываться о своих желаниях. «Я спросила себя: что я могу себе позволить, когда муж умер? — рассказывает Елена Кондратьева. — Да, у меня все было, он ни в чем не ограничивал. Но был категорически против ориентального кота, и теперь я его взяла. Такое животное дорого содержать — как машину. Ему нужен определенный корм, визиты ветеринара, игрушки. Но кот делает меня счастливой! Потом я вспомнила, что муж не одобрял татуировки у женщин. Набила тату с изображением любимого ориентала, а с помощью второй тату закрыла шрам, который ненавидела 35 лет».
Анна Маккавеева признается, что не любит слово «вдова». Первое время оно вообще пугало: возникал мрачный образ женщины в черном платке. Жить с этим ярлыком не хотелось. Так что когда ее спрашивают о семейном статусе, Анна отвечает просто: «не замужем».