На путях к свободе: как Ариадна Тыркова занималась политикой в дореволюционной России
Ее называли необыкновенно красивой женщиной и «единственным мужчиной в партии кадетов». Она водила дружбу с Мережковским, Брюсовым, Буниным, Волошиным, Блоком. За «антимонархистскую деятельность» была заключена в тюрьму, до революции дружила с Надеждой Крупской и прислушивалась к Ленину, впоследствии же сотрудничала с армией Деникина. Все это — о журналистке и политике Ариадне Тырковой-Вильямс.
Ее жизнь вместила в себя столько событий, что трудно охарактеризовать ее одним словом. Писательница? Суфражистка? Светская красавица? Все — правда. Пожалуй, подходящим определением может стать слово «эмансипе» — то есть женщина, не только боровшаяся за равноправие, но и сумевшая воплотить свои идеи в собственную жизнь.
Журналистка
Она родилась 26 ноября 1869 года в помещичьей семье обедневших дворян. Земли в Новгородской губернии, которые принадлежали Тырковым, после отмены крепостного права в 1861 году практически не давали дохода, и отцу Ариадны пришлось поступить на государственную службу. Семья переехала в Санкт-Петербург, однако все лето проводила в своем имении Вергежи. Когда Ариадна только начала заниматься журналистикой, она даже взяла себе псевдоним — Вергежский.
Училась девушка в одной из лучших частных гимназий в Санкт-Петербурге, затем на математическом отделении Высших женских курсов. Однако через год вышла замуж — ее супругом стал инженер-кораблестроитель Альфред Борман. В этом браке Ариадна родила двоих детей. Правда, счастья семейная жизнь не принесла, и в 1897 году Ариадна совершила свой первый шаг к эмансипации — решилась на развод.
Она вела светскую жизнь, в ее доме в Петербурге бывали Александр Блок, Максимилиан Волошин, Зинаида Гиппиус, Алексей Толстой. Увлекшись политикой, Ариадна вступила в Конституционно-демократическую партию (также известную как Партия народной свободы и «кадеты»). В 1903 году вместе с единомышленниками даже пыталась нелегально провезти в Россию тираж журнала «Освобождение», который в Штутгарте издавал основатель партии кадетов Петр Струве. Контрабандистов схватили на финской границе и судили, Ариадну Тыркову приговорили к 2,5 года тюремного заключения. По причине болезни ее освободили под залог, и ей удалось бежать — сперва в Швецию, а затем в Германию.
В немецком Штутгарте в редакции журнала «Освобождение» Ариадна Тыркова познакомилась со своим вторым мужем, корреспондентом лондонского Times из Новой Зеландии Гарольдом Вильямсом. Этот человек был легендарным полиглотом, даже был упомянут в Книге рекордов Гиннеса — он знал 58 языков, в том числе китайский, японский, эстонский, суахили, коптский, зулусский.
Манифест, изданный царским правительством 17 октября 1905 года и амнистировавший политзаключенных и эмигрантов, дал возможность молодым супругам приехать в Россию. Оказавшись на родине Ариадны, оба много работали. Вильямс сотрудничал с британскими газетами и журналами, Тыркова писала статьи, рассказы и романы, трудилась редактором в журналах «Вестник Европы» и «Нива». В качестве журналистки она уделяла много внимания правам женщин, писала о европейском суфражистском движении.
Политик
В 1906 году начала работу Государственная дума первого созыва. Тогда же Ариадна Тыркова стала членом ЦК партии кадетов — крупнейшей парламентской партии Российской империи. Женщины в то время еще были лишены избирательных прав, однако Тырковой удалось получить аккредитацию как парламентскому корреспонденту. Она присутствовала на всех заседаниях, ее репортажи из Думы регулярно публиковались в либеральных изданиях.
К левым идеям ее отношение было скептическим. В своих воспоминаниях «На путях к свободе» она пишет: «Я рано познакомилась с русским марксизмом, вернее, не с марксизмом, а с марксистами. Теорию их я никогда не изучала и чем больше слушала длинные разговоры о Карле Марксе, его учении, его письмах Энгельсу, с указанием в каком издании, на какой странице находится та или иная цитата, тем менее было у меня охоты изучать его».
Знакомству Тырковой с марксистами в немалой мере способствовала Надежда Крупская, ее бывшая одноклассница, с которой они долгое время сохраняли теплые отношения. В воспоминаниях Ариадна рассказывает о своей поездке в 1904 году в Женеву к подруге, отмечая при этом: «Мысль, что ее [Надежду], такую широкую, чуткую тоже заразила сектантская озлобленность, пугала и тяготила меня».
Тыркова вспоминала, что Крупская и Ленин жили в рабочем квартале, с некоторой язвительностью отмечая небрежность их быта: «Во-первых, переезжают, и, во-вторых, наверное, всегда грязь. Наде некогда, да и неохота. Потребностей в комфорте, очевидно, никаких. У него, может быть, и есть, у нее, наверное, нет. Все ушло в мысли и в борьбу. Живут, несомненно, хуже западного рабочего и вряд ли многим лучше русского».
После Февральской революции 1917 года Ариадна Тыркова вернулась с фронта, где находилась в составе санитарного отряда петроградской городской Думы, и возглавила в той же Думе фракцию кадетов.
Она отнюдь не испытывала революционной эйфории, но какое-то время выполняла порученную ей работу. Вкус и внимание к моде в ней сочетались с жесткостью и прямотой характера, последовательностью, независимостью и привычкой всем и всегда говорить в глаза то, что думает, — даже когда речь шла о соратниках по партии. Она блистала во время дебатов благодаря острому уму, иронии и невозмутимости.
Например, однажды в члены Санитарной комиссии Думы выдвинули Марию Спиридонову, аргументируя этот выбор ее революционными заслугами и пережитыми преследованиями со стороны царской власти: мол, ее в свое время изнасиловал жандармский офицер! На это Тыркова удивленно подняла брови: «Я не знала, что этим определяется пригодность кандидата для работы в санитарной комиссии».
После захвата власти большевиками Тыркова была выдвинута в Учредительное собрание, но не избралась.
Эмигрантка
В ноябре 1918 года, окончательно разочаровавшись в советской власти, Ариадна Тыркова-Вильямс вместе с мужем уехала в Лондон. Они ненадолго вернулись весной 1919-го, оказавшись теперь по другую сторону баррикад: Гарольд Вильямс в качестве корреспондента газеты Times был направлен в расположение армии Антона Деникина — писать о Белом движении. Ариадна же работала в отделе пропаганды Особого совещания при главнокомандующем вооруженными силами юга России. После краха Белого движения супруги снова эмигрировали — теперь уже окончательно.
В Лондоне Ариадна Тыркова организовала Комитет по освобождению России, собирала пожертвования для российских граждан, пострадавших от Гражданской войны. Она много писала, сотрудничала с разными политическими организациями, стараясь информировать западную общественность о ситуации в большевистской России. Судя по всему, именно в ее лондонской квартире состоялись два первых заседания представителей русской эмиграции, где обсуждалось положение Русской православной церкви за рубежом.
Помимо прочего, Тыркова-Вильямс много изучала биографию и творчество Александра Пушкина — результатом этой работы стал двухтомник «Жизнь Пушкина», который можно назвать трудом всей ее жизни. Она также выпустила книги мемуаров «То, чего больше не будет» и «На путях к свободе»: в первой она рассказывает про свою старинную дворянскую семью и учебу в питерской гимназии; вторая посвящена политической деятельности Тырковой и революционным событиям. А после смерти в 1928 году Гарольда Вильямса Ариадна Тыркова написала книгу воспоминаний о нем. Она назвала ее Cheerful Giver, что в переводе значит «дающий от всего сердца». Уже одно название этой книги дает яркую характеристику отношений между супругами.
В 1951 году Ариадна Тыркова-Вильямс уехала жить в США к своему сыну от первого брака Аркадию Борману, который работал в Вашингтоне на радиостанции «Голос Америки». Вот как описывал ее в те времена писатель и литературовед, общественный деятель русского зарубежья Борис Филиппов:
«Первое же впечатление: умная, очень умная старая русская барыня. О, отнюдь не в «сословном» или в ограничительном смысле этого слова. В самом прямом и точном: вот такими строилась наша жизнь и наша культура... Познакомился я с Ариадной Владимировной после ее переезда в Америку, в 1951 году. Красивая, спокойная, волевая, умная и все замечающая, с цепким взглядом и умом, она не сидела, а восседала в кресле, нет, лучше и сказать по-старинке: в креслах, — но во всем облике ее была непринужденная свобода».
Ариадна Тыркова-Вильямс умерла в 1962 году в Вашингтоне в возрасте 92 лет. До самых последних дней она сохраняла ясность ума и продолжала писать.