Как две ученые нашли месторождение алмазов, но их открытие присвоили себе другие люди
Сегодня Россия является одним из крупнейших мировых добытчиков алмазов, самых твердых минералов, широко используемых в машиностроении. А до 1954 года их приходилось закупать за рубежом. С начала 1940-х годов советским правительством выделялись огромные суммы на геологические изыскания, однако месторождений, годившихся для проведения разработок, не удавалось найти в течение почти 15 лет, все поиски были неэффективными.
Лишь в августе 1954 года в Якутии было обнаружено первое в СССР крупное месторождение алмазов, первая из кимберлитовых трубок, представляющих собой скопления алмазов и уходящих в глубину на многие сотни метров. Это без преувеличения великое событие случилось благодаря усилиям двух подруг-геологов.
Одна — Наталия Сарсадских, руководительница Центральной ленинградской экспедиции, разработавшая методику поиска алмазов по их спутникам, пиропам — минералам красного цвета, которые сопутствуют алмазным месторождениям и которые обнаружить гораздо легче, чем сами алмазы.
Вторая — Лариса Попугаева, которая сумела найти кимберлитовую трубку, используя метод Сарсадских.
Однако в числе геологов, награжденных Ленинской премией в 1957 году за эту важнейшую находку, нет ни той, ни другой.
Как и почему такое могло получиться?
Два геолога
Лариса Гринцевич родилась в 1923 году — кстати, изначально ее назвали Нинель (фамилия «Ленин», прочитанная задом наперед). В детстве ее звали Нелей, и лишь значительно позже она стала Ларисой. Ее отец, Анатолий Гринцевич, работал секретарем райкома партии в Одессе и в 1937 году был расстрелян как враг народа — такое часто случалось в то время с верными большевиками. Сразу после гибели отца ее мать уехала с дочерьми в Ленинград, где Неля (Лариса) закончила школу и поступила на геологический факультет Ленинградского университета.
Поступление совпало с началом войны. Военные годы Лариса Гринцевич провела в Москве, где пошла добровольцем в дивизию ПВО столицы, чуть позже стала командиром орудийного расчета, получила звание младшего сержанта. Именно во время службы в армии она смогла наконец вступить в комсомол — до того ярлык «дочь врага народа» не позволял сделать этого.
После войны она вернулась к учебе в Ленинградском университете, а в 1950-м защитила диплом на кафедре минералогии. Распределилась во Всероссийский научно-исследовательский геологический институт (ВСЕГЕИ), в Тунгусско-Ленскую экспедицию, занимавшуюся в числе прочего поиском месторождений алмазов в Сибири. Руководителем молодой ученой, а затем и доброй подругой стала известный минералог Наталия Сарсадских.
Начиная с 1950 года Сарсадских занималась сбором данных для своего исследования по пироповой съемке. Минерал пироп, сопутствующий алмазам, легче обнаружить, чем алмаз, из-за его большого количества и яркого цвета. При пироповой съемке нужно идти по руслу реки и через каждый километр промывать прибрежный песок через старательский лоток. И если число пиропов в пробах растет, значит, алмазное месторождение все ближе.
Наталия Сарсадских с таким лотком прошла сотни километров по Якутии. Добытые ею образцы пород, которые затем изучались в ленинградских лабораториях, свидетельствовали о том, что поиски идут в верном направлении.
Дикая пляска среди вечной мерзлоты
Холодным летом 1953 года Наталия Сарсадских отправилась в Якутию на реку Далдын, где были получены лучшие пробы. В ее партию входили геолог Лариса Гринцевич (к тому моменту она вышла замуж и стала Попугаевой) и трое рабочих. Чтобы охватить как можно бóльшую территорию, Наталия решила разделиться на два отряда: один возглавила она сама, другой — Лариса.
Каждому отряду предстояло в течение двух месяцев идти пешком по таежному бездорожью, через завалы и болота почти по 100 км. Без рации, без каких-либо других технических средств — только олени, на которых везли грузы. У 37-летней Наталии в Ленинграде остался 10-летний сын, и она была снова беременна, у Ларисы — десятимесячная дочь...
О том, в каких условиях велась эта работа, лучше всего свидетельствуют записи в походном дневнике Ларисы Попугаевой.
«26.07. Спим в палатках, подстилая под себя все что можно, ибо в 10 см подо мхом — вечный лед. Ночью очень холодно, а днем нещадно печет, жрет мошка.
22.08. Холод страшный. Вода в ведрах мерзнет. Приехали ли мои с дачи? Как мамочка? Совсем устала без меня? Ну, ничего, буду дома месяца через полтора.
2.09. Чуть свет вышли в маршрут. Устали так, что почти валились с ног. Хребты в снегу, наст твердый. Нога проваливается сквозь корку, и режет ноги. Все внизу заболочено. Брр… Так хочется скорее домой к маме, Натусе, Лапушке (Натуся — маленькая дочь Ларисы, Лапушка — ее муж Виктор. — Forbes Woman)…
4.09. Начали мыть... Все подготовили и просеяли восемь ведер, а впереди еще 292.
5.09. Все так же… Сеем. Просеяли 100 ведер. Холодно, но все же ничего... Плохо, что уже рано темнеет. С 20 ч. 30 мин. уже нельзя работать, и утром можно только с 10 ч., ибо раньше все в инее и мокрое. Сита не сеют.
14.09. Стали лагерем уже в темноте... Для своей семьи, для доченьки и Лапушки, любимых, мучаюсь и мерзну я в этих немых и заснеженных таежных дебрях. Хочется, чтоб и работа удалась хорошо. Ведь интересно так решить заданную государством задачу...
17.09. С утра, навьючив оленей (охота по-прежнему ничего не дает), двинулись вверх по хребту... Ветрище, метет колючая пурга, такой буран, что не слышно голоса в двух шагах. Еле двигаясь в белой пелене, идем по компасу.
20.09. Продукты все кончились. Осталось несколько банок консервов да соль... Дочушке моей через восемь дней год. Один год — вот большая, как жаль, что я не дома, как отметят мои этот день?.. У устья р. Далдын наверняка ждет нас Наташа. Ночь была холоднющая…»
Отряды Ларисы и Наталии встретились 20 сентября на полевой базе в поселке Шлегонцы. На рентгеновской установке просветили взятые ими пробы и обнаружили крошечный алмаз. Наталия Сарсадских вспоминала этот момент так: «Мы с Ларисой устроили дикую пляску в огромном бараке, где жили. Одна из наших побед свершилась!»
Конфликт экспедиций
На следующий год в долину реки Далдын была организована новая экспедиция. Вот только Наталия отправиться туда не смогла — она только-только родила ребенка. Вместо нее начальником партии назначили Ларису Попугаеву.
В июне 1954 года геологическая партия, состоявшая всего из двух геологов, начальника Ларисы Попугаевой и рабочего Федора Беликова, на притоке реки Далдын обнаружила кимберлитовую трубку — первую в СССР. Беликов вспоминал, как в дождь они спрятались под брезентом, и вдруг Лариса вскочила: «Смотри, Федюня, голубая глина и вся в пиропах!» Годом позже в тех же краях нашли еще десять алмазных месторождений.
Однако дальше началась история одной из самых больших несправедливостей в отечественной геологии. Дело в том, что Лариса Попугаева работала в составе Центральной ленинградской экспедиции. А на той территории, где она нашла алмазы, много лет (увы, безуспешно) работала другая экспедиция, Амакинская. Руководство Амакинской экспедиции не пожелало отдавать славу посторонним, тем более что такое открытие тянуло на солидную премию, Сталинскую или Ленинскую.
Вернувшись на базу, Попугаева сделала доклад о своем открытии, после чего от нее потребовали немедленно сдать в спецчасть все собранные образцы, карты, записи. После этого ее вызвали к начальству Амакинской экспедиции и предложили написать задним числом заявление о переходе к ним на работу — тогда важнейшее открытие стало бы принадлежать амакинцам. Разумеется, Лариса отказалась, и тогда ее начали буквально прессовать: не позволяли вылететь «на материк», напоминали о расстрелянном отце и даже взяли под арест, обвинив в попытке вывоза алмазов — инкриминировать такое дочери «врага народа» было проще, чем кому-либо другому...
Три месяца она сопротивлялась, три долгих месяца ее удерживали в Якутии и не позволяли вернуться домой, к мужу и маленькой дочке. И Лариса сдалась — написала заявление о переходе на работу в Амакинскую экспедицию и наконец-то улетела в Ленинград.
Ленинградские коллеги отнеслись к ней как к предательнице. Рабочий стол Ларисы выставили в коридор. Наталия Сарсадских, исследования которой из-за поступка бывшей подруги тоже были присвоены конкурентами-амакинцами, перестала с ней общаться.
На профессиональной деятельности Попугаевой был поставлен крест — из Амакинской экспедиции она уволилась, работать на прежнем месте, в Ленинградском ВСЕГЕИ, после устроенной ей обструкции тоже уже не могла. Она поступила в аспирантуру Горного института, но так и не закончила ее. К «алмазной» тематике Попугаеву больше не допускали — как и Наталию Сарсадских. Лариса устроилась в Центральную научно-исследовательскую лабораторию камней-самоцветов, где занималась камеральной работой (обработкой данных, собранных в экспедициях) до конца жизни. До самой смерти прожила в обычной коммунальной квартире.
А в 1957 году состоялось громкое присуждение Ленинской премии за открытие алмазных месторождений в Якутии. Премию получили шесть геологов Амакинской экспедиции — но среди награжденных не оказалось ни Ларисы Попугаевой, ни Наталии Сарсадских. В качестве «утешения» им вручили ордена — «за успехи в хозяйственном и культурном строительстве и в связи с 325-летием вхождения Якутии в состав Российского государства». Наталия вспоминала: «Все геологи это знали, многие возмущались, писали в Москву, но никто ничего не мог сделать. Такие были времена...»
Первооткрывательницы
Справедливость частично восторжествовала лишь в 1970 году, когда Ларисе Попугаевой было присвоено звание «Первооткрыватель месторождения». В том же году она сделала в Ленинградском горном институте обобщающий доклад по своим работам, и ей присвоили звание кандидата наук по совокупности заслуг, без защиты диссертации.
Несколькими годами позже Лариса Попугаева скоропостижно скончалась от разрыва аорты в возрасте всего 54 лет. Лишь после смерти, в 1994 году ей присвоили звание почетного гражданина города Удачного, назвали ее именем улицы в нескольких поселках Якутии. А на реке Далдын был установлен бронзовый памятник Ларисе Попугаевой.
Наталию Сарсадских заслуженная слава настигла еще позже — звание «Первооткрыватель месторождения» она получила лишь в 1990 году. Правда, жизнь ее была значительно более долгой, чем у подруги. В 2006 году во ВСЕГЕИ отмечали ее 90-летие. Когда остались только самые близкие, она подняла бокал: «Выпьем за Нелю Гринцевич. Нас развели злые люди».