«От усталости текли слезы»: почему типично женские профессии требуют физической силы
«Я работаю в библиотечной системе больше 10 лет, и наша основная задача — таскать мебель. Мы делаем это с утра до вечера в необыкновенных количествах, — рассказывает сотрудница одной из московских библиотек Елена (она и некоторые другие героини материала попросили не указывать их фамилии). — Мероприятия со школьниками идут без остановки, и на каждом своя мебель. Допустим, для класса нужно 40 стульев на лекцию, потом убираем. Следующий класс — 10 столов на занятие, потом снова убираем, потом 30 стульев на показ видео, снова убираем, затем еще класс, снова столы и стулья, и опять убираем… Еще мы расстилаем огромные ковры, переносим лавки и стеллажи, двигаем диваны и стенды, потому что в библиотеке всегда проходит несколько выставок одновременно».
В общественном сознании распространен стереотип о том, что трудовые ограничения для женщин — например, список запрещенных профессий, — защищают от тяжелых нагрузок. А требования равных прав часто иронично отождествляются с требованием права «таскать шпалы». Но мало кто задумывается о том, насколько в прямом смысле тяжелой может быть работа в профессиях, которые считаются «типично женскими».
Например, в сферах образования, медицины, искусства — по данным портала hh.ru, в них на женщин приходится более ⅔ всех резюме (75%, 71% и 66% соответственно). Работодатели довольно часто указывают в вакансиях, что от работника потребуется хорошая физическая форма и готовность много двигаться. «Интересно, что физические нагрузки могут случиться и в профессиях, которые сначала кажутся нехарактерными для такой активности. Например, готовность к физнагрузкам будут ждать от работника архива, ревизора, сотрудника торгового зала, горничной», — перечисляет директор hh.ru по Северо-Западному региону Юлия Сахарова.
«На заводе я узнала, что такое отдых»
Повар ассоциируется с белоснежной формой и ароматом вкусной еды. Кажется, что он просто стоит у плиты и колдует. Но работа в заводских столовых, где ежедневно питаются тысячи человек, далека от красивой картинки.
«Это адский труд! Смена начинается в 6:00 утра. Надо принять продукты на приготовление пищи, взвесить их и отправить на кухню, потом распределить среди коллектива работу на весь день, — рассказывает бывшая сотрудница столовой Ольга Лысенок. — Повар целый день на ногах. Приседаешь лишь на краткий обед, и то не всегда — если успеешь до раздачи блюд. Ирония судьбы: ты среди еды, но вечно голодный. Когда клиенты уйдут, надо все убрать, и начинаешь опять по кругу: заказ продуктов на следующий день, взвешивание остатков, сдача смены, мытье посуды, стеллажей и всей кухни».
Поварам приходится снимать с плиты большие раскаленные кастрюли — женщинам приходится браться за них вдвоем. «Кастрюля с кипящим борщом… Чуть накренишь — и все будет на тебе. Надо поставить эту посудину на невысокую тележку с колесами и только потом разливать по меньшим емкостям», — вспоминает Ирина Коврига, которая в студенчестве работала в колхозной столовой.
«В горячем цеху вообще ад: целый день у плит, духовок и фритюрниц. Кондиционер нельзя ставить по технике безопасности. А если хоть немного открыть дверь — сквозняк, от которого будут болеть спина и ноги», — говорит Ольга Лысенок. После многолетней работы поваром в заводских столовых она ушла на нефтехимический завод и работает оператором технологических установок. «На заводе я узнала, что такое отдых. После длинных смен на ногах, в духоте это счастье. А у поваров сегодня в целом все так же. Да, появились посудомоечные и нарезные машины, которые облегчают жизнь. Но остальные тяжелые условия сохранились. Люди пашут по 12 часов 7/7 и получают в среднем 50 000 рублей в месяц», — говорит женщина.
Вверх и вниз по лестнице
От воспитателя обычно ждут в первую очередь умения ладить с детьми. Мало кто задумывается, что нужна еще и физическая сила — чтобы по несколько раз в день поднимать кастрюли с горячей едой для тех детей, которые еще не ходят коллективно в столовую.
«Ставишь кастрюлю одна на одну, и в целом вес ноши доходит до 10 кг. Да, никто не заставляет таскать сразу несколько кастрюль. Но, во-первых, это экономия времени. Если приносить кастрюли по очереди, малыши заснут. Вот и стараются воспитатели быстро преодолеть этап кормления. Во-вторых, бегать вверх-вниз по лестнице несколько раз подряд не легче, — делится Вера из Комсомольска-на-Амуре. — В детском саду нужна расторопность. От твоей скорости у окна раздачи зависит скорость и других нянь. Быстро принес, разложил по тарелкам, убрал за детьми, потому что режим: надо вовремя начать занятия, лечь спать, выйти на прогулку после полдника и т. п.».
Работая в недавнем прошлом воспитателем в детском саду, она часто оставалась без помощника (их также называют нянями) и одна следила за группой в 25–30 детей. В учреждении была одна комната для игр, сна и еды. Перед тихим часом нужно было расставить раскладушки (каждая весит по 3 кг) и рулоны с постелью (каждый весом 2–3 кг). «По полу их не покатишь — приходилось тащить на весу. Дети лет с пяти помогают, конечно, но в основном все на взрослом. За весь этот труд младший воспитатель в моем регионе получает 30 000–35 000 рублей в месяц», — говорит Вера.
Ольга Давыдова трудится в детском садике в Якутии и считает, что сегодня работа воспитателя по количеству энергозатрат сродни работе дальнобойщика. Она вынуждена часто носить и укачивать детей на руках, а это физически тяжело: «Иногда даже трехлетка не хочет отпускать маму, и только ручки его успокаивают. В государственных садах в одной группе по 30–35 малышей, и к каждому нужен особый подход, потому что дома так приучили. А сколько эмоциональных затрат у нас! К концу недели не хочется шевелиться и даже разговаривать».
Не посидишь на стульчике
Вера сейчас работает в школьной библиотеке, и физического труда там не меньше, чем в детском садике. «Набор учебников по предмету — 30–35 штук, ношу эту партию в два захода. Самая горячая пора — август и май (выдача и прием учебников), когда мы готовим на списание пачки книг весом около 5 кг. В этом году я связала около трех сотен таких пачек: принести, перебрать, связать, отнести готовое. К вечеру от физической усталости слезы текли из глаз. Школьники удивлялись: они думали, что библиотекари ничего не делают целыми днями, а я даже чаю выпить не могу — времени нет, а порой и сил», — признается женщина. Ее зарплата — 33 000 рублей в месяц.
«Мы в библиотеке все время что-то перетаскиваем: книги, стеллажи, столы, стулья... У нас маленький читальный зал, и если собираемся проводить в нем мероприятие, то выносим столы и заносим стулья. После мероприятия наоборот: выносим стулья и заносим столы. У всех библиотекарей, кто давно работает, какие-то проблемы с позвоночником. Но я после удаления опухоли позвоночника почти не поднимаю тяжести», — рассказывает Любовь, сотрудница центральной библиотеки в одном из районов Марий Эл.
Еще сложнее даются ремонты и переезды многотысячных книжных фондов. Анна из Нижнего Новгорода вспоминает, как ее коллектив иногда загружал и разгружал в штабель по две грузовые машины за день: «Мы стояли в цепочках и передавали из рук в руки пачки книг. Особенно тяжело было со старинными книгами XIX века. Подшивку старых переплетенных стенгазет поднять вообще невозможно, и мы просто переволакивали их от человека к человеку по полу».
Уличные мероприятия и праздники — особая история для библиотекарей. «Я собираю всю мебель по филиалам нашей сети: десятки стульев и столов для мастер-классов, шатры, реквизит, техника. Да, приезжают грузчики на машине, но мы должны сначала собрать и выставить мебель, а они просто грузят ее в газель и везут на мероприятие. Когда все закончится, мы собираем в парке эти столы, затем приезжает машина, грузит, и я еду с ними развозить все добро по библиотекам», — говорит Елена.
Музейным смотрителям тоже приходится постоянно носить тяжелые вещи и экспонаты, передвигать мебель. «У нас ежегодно проводится День музеев. Много шкафов, столов и других предметов выносят на большие площадки перед музеями. Делают это все сотрудники, потому что никто не хочет вызывать грузчиков. К слову, рабочий персонал редко включает мужчин, и женщины вынуждены срывать спины», — рассказывает Нина, в прошлом смотритель одного из музеев Таганрога. Она отмечает, что при упоминании ее бывшей должности у большинства возникает только образ интеллигентной седовласой дамы, сидящей на стульчике в окружении предметов искусства. А постоянный физический труд остается невидимым.
Повернуть, посадить, переложить
Реабилитолог Наталья Марьина занимается постановкой и восстановлением движений. Она работает и со взрослыми людьми после травм, и с детьми, которые не могут самостоятельно разобраться с чувствительностью своего тела. Самые тяжелые пациенты — взрослые с большим весом. «Надо повернуть со спины на живот человека, который сам не в состоянии это сделать, поставить его ногу на стопу, стоя на коленях, поднять колено на кровать из такого же положения, посадить человека из положения лежа, если он сам не может. Причем надо сделать все эти движения так, чтобы самой себе ничего не повредить (не сорвать спину, не вывихнуть ноги или руки)», — рассказывает Наталья.
В работе реабилитолога физические нагрузки предполагаются изначально. Но мало кто задумывается о том, что ими наполнена ежедневная рутина медсестер. «Мы работаем сутками и на протяжении практически всей смены «на ногах». Повседневный уход за пациентом, перекладывания, транспортировки, активизация, профилактика пролежней, кормление… Это физически очень тяжелый труд и нагрузка на опорно-двигательную систему, — делится старшая медсестра отделения реанимации и интенсивной терапии Новокузнецкой городской клинической больницы № 1 им. Г.П. Курбатова Елена Симакова. — Поворачивать пациентов надо каждые два часа, менять белье — ежедневно и по необходимости (бывает по шесть-семь раз). Если состояние стабилизировалось, мы учим человека заново держать ложку, сидеть, вставать, ходить. А еще надо вовремя фиксировать пациентов с психическими расстройствами, чтобы они себе не навредили. Это часто оказывается тяжело и опасно».
Особенно сложно медработникам, у которых большинство подопечных — лежачие, маломобильные и требующие постороннего ухода. «Мало кто видит, как медсестры транспортируют таких пациентов на исследования, в операционную, в отделение реанимации и обратно, помогают повернуться на время процедур, перекладывают для профилактики пролежней, усаживают и закрепляют на тренажерах, меняют подгузники, присаживают на время приема пищи, переносят емкости с дезинфицирующими растворами и т. д. Еще приходится перекладывать тела умерших на каталку», — рассказывает старшая медсестра неврологического отделения Александровской районной больницы (Владимирская область) Анна Бреус.
Она отмечает и труд женщин, которые не являются медицинскими сотрудниками, но вносят огромный вклад в работу больницы: «На пищеблоке есть стационарные электрические котлы, их заполняют вручную ведрами (продукты, вода). Буфетчицы принимают у корпуса тяжеленные термосы с едой. Они даже пустыми очень тяжелые. А надо термосы сначала поставить на каталку, отвезти до отделения, затем вымыть, потом сгрузить с каталки в пищеблоке. Уборщики служебных помещений носят заполненные мусорные мешки до контейнерной площадки. Тележка есть только уличная, а по отделению и корпусу все несут на руках. Кастелянша таскает на себе огромные мешки с бельем, каталки ей в помощь у нас в больнице нет. А представьте: в корпусе сломался лифт… Приходится все вышеперечисленное поднимать вручную и спускать по лестницам!»
Условия труда по документам и в реальности
По словам всех собеседниц Forbes Woman, в трудовом договоре с ними и в должностной инструкции не прописаны обязанности переносить тяжести. Музейный смотритель должен лишь следить за предметами, вытирать пыль с экспонатов и проводить экскурсии. Библиотекарь должен вести учет книг и выдавать их по запросам, следить за своевременными возвратами.
Но если не выполнять физический труд, который остается за кадром, работа учреждения встанет. Поэтому сотрудники вынуждены по умолчанию носить на себе больше груза, чем предписано, просто чтобы успевать выполнять все задачи.
«Забавно, что при трудоустройстве проговаривают технику безопасности: носить по одной-две книги, высоко на стремянку без страховки не лезть... Но если это соблюдать, скорость исполнения падает в десятки раз. Я пробовала брать минимум книг за раз, но хождения получалось больше, потому что поднимать все надо на полку выше головы. То есть где-то пытаешься сэкономить расход энергии, а в другом месте догоняется», — объясняет Вера.
Результаты исследования hh.ru подтверждают: большинство соискателей спокойно относятся к прямому упоминанию физической активности в вакансиях. «Для работников и соискателей сейчас важнее уровень дохода, условия труда и готовность компаний предоставить оборудование для облегчения труда сотрудника. В рамках нашего недавнего опроса сразу 68% опрошенных россиян указали, что на работе для них важна программа поддержки физического здоровья», — говорит Юлия Сахарова.
На деле же — регулярные производственные травмы, которые обычно стараются замолчать, чтобы не портить статистику. Ольга Лысенок рассказывает о постоянных ожогах: «Начальник оплачивает расходы на лекарства, и все. Добиться компенсации весьма трудно». Профессиональные травмы у музейных смотрителей — срыв спины, царапины о резак для бумаги (когда делают билеты и бумажные заготовки для мастер-классов), но, по словам Нины, начальство списывает это на «криворукость», а ходить по врачам и фиксировать травмы ни у кого не остается ни времени, ни денег. На мероприятиях библиотекари иногда просят читателей-мужчин помочь перетащить мебель. Бывает, что на время переезда приводят в помощь местных студентов или курсантов. Но особо ценный фонд доверяют только сотрудницам. Елена рассказывает, что в повседневной работе нередки падения с лестниц, переломы.
Большинство боятся жаловаться, чтобы не лишили премии. Впрочем, главный библиотекарь научной библиотеки Дальневосточного федерального университета Ольга Чех рассказала, что пару лет назад ее коллега встала на стул, чтобы выгнать шершня в окно, упала, сломала руку и смогла получить компенсацию: «Оформила как производственную травму, и ей что-то выплатили». Сама Ольга сломала ногу, таская книги: «Несла стопку книг по лестнице, поскользнулась и полетела вниз. Было очень больно, но я сначала не придала этому значения и к врачу не пошла. Продолжила работать, таскать тяжести. За неделю нога так опухла, что сапоги не налезали (а был разгар зимы). Боль усилилась, рентген показал разрастание костной ткани на месте недавнего перелома или трещины. Тут уж я взяла больничный и лечилась около месяца. Знала бы, что перелом, конечно, оформила бы как производственную травму».
Сейчас Ольга учится на медсестру, так как считает эту профессию более перспективной.