Сила чувства: о чем снимают фильмы современные женщины-режиссеры
Сегодня в России немало известных женщин-кинорежиссеров, однако сложно говорить о наступлении гендерного равенства в кинематографе. Женщинам все еще почти не дают большие бюджеты, поэтому они заняли нишу авторского, малобюджетного кино. Даже если той или иной кинематографистке удается получить финансирование, снятые женщинами фильмы редко окупаются в прокате и преимущественно показываются на фестивалях.
Основные жанры, в которых работают современные постановщицы, — драма и мелодрама, наиболее «заточенные» на передачу чувства. Но то, что раньше презрительно могло называться «женским кино», переживает трансформацию, и сам этот термин больше не обесценивает качества фильма. Каким же выглядит это кино сейчас? И как женщины снимают фильмы о женщинах в России 2020-х годов?
Вечная невеста
Несмотря на свое стремление к эмансипации, российская женщина все еще остается заложницей социальных ролей: жены, матери, дочери. Но современная киногероиня — это женщина, для которой каждая социальная роль становится клеткой, не дающей выразить творческий потенциал или силу чувства, пробивающегося наружу.
В 2021 году на Каннском кинофестивале награду в программе «Особый взгляд» получил фильм Киры Коваленко «Разжимая кулаки» (2020). Он повествует об Аде, девушке из Кабардино-Балкарии, которая заботится об отце и младшем брате и каждый день ходит на остановку в надежде, что вернется уехавший в город старший. Отец боится, что она покинет его — сбежит со смешным водителем Тамиком или уедет со старшим братом в большой город, чтобы вылечить последствия травмы, полученной в результате теракта. А потому всеми силами препятствует любым попыткам дочери привлечь мужское внимание, намеренно инфантилизирует ее, отказывая ей в операции, — из-за болезни Ада вынуждена носить подгузник, потому что «писается, как ребенок». Чувствующая себя достаточно взрослой, чтобы покинуть семью, но не могущая сделать этого из-за запретов отца, Ада застревает в статусе «вечной невесты», и только символический финал фильма позволяет ей из него выйти.
Похожую роль сыграла Лиза Янковская в фильме Любови Мульменко «Фрау» (2023). Ее героиня Кристина — балерина, которая становится объектом любви для чудаковатого Вани. У Кристины есть женатый любовник, который держит с ней дистанцию, а сама она не может «перерезать пуповину» в своей семье, состоящей из мамы и бабушки. Связь между ними буквально телесная: мать тайком курит, Кристина, выгораживая ее, делает вид, что курит на самом деле она, а легкие заболевают у бабушки.
Объект желания
Для Вани Кристина становится воплощением женственности, которое он так отчаянно искал. Здесь возникает проблема «мужского взгляда», или male gaze. Теоретик кино Лора Малви определяет male gaze как способ репрезентации женщины с мужской точки зрения, когда женщина предстает как объект сексуального удовольствия. Последние несколько лет среди киноведов не утихают споры о том, существует ли противоположный мужскому женский взгляд, и если существует, что считать таковым. В своей книге «Кинорежиссерки в современном мире» киновед Анжелика Артюх пишет о том, что женский взгляд в кино — это взгляд человека, сознающего, что является объектом наблюдения, то есть взгляд на то, как на тебя смотрят.
Кристина каждый вечер выступает на сцене, воплощая женственные образы, превращая свою феминность в нескончаемый перформанс не только для зрителей, но и для своего возлюбленного.
Другого рода перформанс осуществляет главная героиня фильма «Герда» (2021, режиссер Наталья Кудряшова), получившего приз фестиваля в Локарно за лучшую женскую роль, сыгранную Анастасией Красовской. Студентка социологического факультета Лера по ночам подрабатывает стриптизершей. Стриптиз, в отличие от балета, обращается к примитивному сексуальному желанию. Однако в танце Лера совершенно асексуальна. Она танцует механически, отказываясь угождать мужскому взгляду. А когда ее и другую стриптизершу, Таню, «снимает» группа богатых мужчин и Таня теряет сознание от передозировки, Лера начинает петь детскую песенку, и желание мужчин мгновенно пропадает.
Тема сексуализированной эксплуатации и насилия становится одной из самых частых в фильмах, снятых женщинами. Особенно остро она встает в картинах, повествующих о девочках-подростках — как, например, в «Детке» Ирины Бас (2023), где главная героиня пытается продать собственную девственность. Возможно, в наиболее трансгрессивной манере эта тема поднимается в фильме «Ничья» (режиссер Лена Ланских, 2021). Вике 14 лет, и она рожает ребенка от своего единокровного брата, который ее изнасиловал. Вика пытается признаться во всем своим родственникам, но ей не верят и просят предоставить доказательства.
На протяжении всего фильма Вика скрывает свою дочь от всего города как символ позора не только личного, но и семейного. Но следы беременности постоянно напоминают о себе: сыпь, кровь из влагалища, молоко из груди (фильм сам по себе гипертелесный и неуютный, отсылающий к «чернушным» социальным драмам 1990-х). Другие обнаженные тела, которые зритель видит в фильме, принадлежат матерям — Вики и ее парня. Это тела уже взрослых женщин, тела стареющие. Они вызывают у главной героини страх, что ее собственное тело, в полной мере не прошедшее период пубертатного возраста, уже движется к этому состоянию.
Фильму Наталии Мещаниновой «Один маленький ночной секрет» (2023) прокатное удостоверение в России так и не дали. Он повествует о 14-летней Мире, переживающей сексуализированное насилие со стороны отчима. В Новый год она всеми силами пытается сбежать в квартиру к подруге, только чтобы не возвращаться домой, где она неизбежно будет изнасилована.
На вечеринке у подруги Мира встречает парня из другого города, который в шутку говорит, что увезет ее с собой. Героиня решается на секс с ним в надежде, что он действительно исполнит обещание, которое она воспринимает всерьез. Так Мира, лишенная права на обладание собственным телом, пытается самостоятельно распорядиться им — пусть и путем обмена на пустые слова.
Альтер-эго
Фильм «Один маленький ночной секрет» основан на пережитом самой Наталией Мещаниновой опыте насилия, описанном ею в книге «Рассказы». Отчима в фильме играет ее муж, актер Степан Девонин, а сама Мира становится чем-то вроде альтер-эго кинематографистки.
Героиня как двойник постановщицы — еще один тренд в современном «женском» кинематографе. Этот прием уже долгое время существовал в творчестве Ренаты Литвиновой и продолжился в ее последнем фильме «Северный ветер», где она выступила не только как режиссер и сценарист, но и как исполнительница главной роли.
Один из самых примечательных примеров того, как героиня становится не только альтер-эго, но и резонером, транслирующим мысли автора, — «Чувства Анны» (2023, режиссер Анна Меликян). Анна — имя режиссера фильма, актрисы, исполняющей главную роль (Анна Михалкова), и главной героини.
В недалеком будущем Анна работает на конфетной фабрике, пока однажды не открывает в себе дар общения с инопланетной цивилизацией через сон. Во сне она начинает писать послания, которые потом зачитывает на камеру и становится знаменитой на весь мир. Анна получает деньги и славу, но теряет все, как только ее дар пропадает. Через утрату Анной дара режиссер как будто признается не только в бессилии женского голоса, теряющегося в какофонии информационной эпохи, но и в своем собственном бессилии донести простую мысль до аудитории, которая отказывается слушать и легко переключается на других проповедников.
Политический субъект
Сообщения, которые Анна получает от инопланетян, просты: человечество не готово лететь на Марс, ему необходимо навести порядок на Земле, и лучше обратить внимание на близких, сконцентрироваться на любви и прекратить все вооруженные конфликты. Это послание — «за все хорошее и против всего плохого» — политическое высказывание, скрывающееся за маской общих слов. Современный кинематограф сводит политическое к минимуму, но именно женский кинематограф разговаривает об актуальных проблемах языком эмоциональных переживаний.
Например, героиня последнего фильма Оксаны Бычковой «Нина» (2022) оставляет мужа и детей, чтобы повидаться со своим бывшим любовником, переехавшим в Тбилиси ради лечения. Несмотря на очевидное обращение к событиям последних лет, фильм намеренно избегает прямых аллюзий, рассказывая историю любви к мужчине и городу. Отказ от политического высказывания в этом контексте сам становится политическим высказыванием.
Нина бежит от семьи и родного города ради того, чтобы заново прожить когда-то потерянную любовь, испытать чувства, о которых она давно забыла. Такая же беглянка — Надя, героиня фильма Любови Мульменко «Дунай» (2021), сбегающая из деловой Москвы в шумный Белград. Побег становится ответом на свойственную героиням прекарность — социальную (в том числе финансовую или бытовую) неустойчивость, нестабильность.
Редкие примеры, когда героиня по-настоящему деятельна и агентна — фильмы «Доктор Лиза» (2020, режиссер Оксана Карас) и «Мария. Спасти Москву» (2021, режиссер Вера Сторожевая). Оба этих фильма профинансированы государством, и отражающиеся в них ценности соответствуют государственной повестке: благотворительность, православие, патриотизм, семья. И Мария, и Лиза представляют собой образы современных святых. Они жертвенные, проходят череду испытаний, но все же из всех перечисленных героинь они остаются самыми активными.
В современном российском кино женский голос превращается в глас вопиющего в пустыне, когда сказать что-то отчаянно хочется, но окружающая действительность не позволяет быть услышанной. Боль, которую испытывают героини, не помещается в удобный лозунг и не вписывается в политическую повестку. Героиня современного женского фильма не крикнет «каждая девушка хотя бы раз в жизни подвергалась насилию», а скорее прошепчет «посмотрите, как мне больно». Однако сейчас это кажется достоинством, а не недостатком; силой, а не слабостью, — силой остро ощущать мир вокруг себя.