«Предпочитаю провал небытию»: как Коко Шанель вернулась в моду в возрасте 71 года
Ей пришла в голову мысль написать мемуары. Не дневник, но автобиографию, которая потребует помощи опытного писателя. Она сразу отказалась от идеи пригласить Риверди, с которым у нее были интимные отношения. Летом 1947 года в Венеции она познакомилась с Луизой де Вильморен, автором нескольких романов. Между ними мгновенно возникла симпатия. Коко сочла ее идеальной кандидатурой для написания книги. Они снова встретились в сентябре в Париже и достигли соглашения по поводу разделения прав на книгу. Во время продолжительных бесед в течение следующих трех месяцев Коко вспоминала, а Луиза превращала эти воспоминания в страницы текста. В центре биографии были первые двадцать лет жизни Коко, оставившие глубокий след на личности молодой Габриель. По ее собственным словам, «детство без любви сформировало во мне острую потребность быть любимой». Между воспоминаниями и фантазиями нить ее памяти избегала деталей, которые могли бы запятнать образ, который она так тщательно создавала для себя. Пропасть между ее теперешним успехом и тайной несчастного детства оказалась ее самым уязвимым местом. Перед открывшейся перед ней бездной, возникавшей в рассказах о прошлом, она была вынуждена возвести стены, чтобы защититься. Коко сдобрила историю о ранних годах ее жизни придуманными деталями, к примеру, что ее отец оставил семью, чтобы искать счастья в Америке. Она не стала говорить о том, что ее бросили в сиротском приюте в Обазине, а выдумала других учителей и строгих, но щедрых тетушек, взявших ее к себе после смерти матери. Она ни словом не обмолвилась о своей работе в кафешантане, общении с армейскими офицерами или о монахинях. Она призналась: «Лгать было нетрудно. Я была лгуньей от природы, да и мое воображение, питавшееся бульварными романами, помогло мне приукрасить ложь и оживить ее жалостливыми деталями». И все же удивительная стойкость, которая позволила ей оставить позади несчастное детство, была тем, что делало ее успех таким поразительным. Недостаток подлинности, возможно, стал причиной того, что американские издатели прохладно встретили ее мемуары, которые они вежливо, но решительно отвергли. Проект закончился провалом, как и дружба между Коко и Луизой.
Тем временем менялась мода. В 1947 году малоизвестный модельер Кристиан Диор представил сенсационную коллекцию революционных нарядов, которые были абсолютно непрактичными, но выгодно показывали фигуры женщин с тонюсенькой талией, снова затянутые в шнуровки и корсеты. Стиль, названный New Look восторженным главным редактором Harper’s Bazaar, вскоре обошел весь мир. Коко не могла представить себе возвращение корсета, успех затянутой талии и триумф платьев с юбкойколоколом. Она воскликнула: «Модельеры забыли, что внутри платьев есть женщины. Как кому-то могут нравиться эти фигуры, одетые в парчу, если они выглядят как старое кресло в стиле Людовика XIV, когда садятся?»
Озадаченная этим новым феноменом Коко решила отправиться в Нью-Йорк. Она гостила в доме своей подруги Мэгги ван Зуйлен. Как-то вечером Коко увидела, как дочь Мэгги одевается для престижного бала дебютанток. Она посмотрела на очень дорогое платье, которое девушка планировала надеть. Оно было сшито по последней моде — вырез сердечком, лиф без бретелей удерживался на месте корсетом. По слухам, она воскликнула: «Какой ужас!», потом схватила ножницы, штору из тафты и сымпровизировала роскошное платье, которое пользовалось большим успехом на балу. «Оденься плохо, и люди запомнят платье; оденься безупречно, и люди запомнят женщину». Это был один из уроков жизни, который Шанель преподала девушке, которая впоследствии выйдет замуж за Ги де Ротшильда. Неизвестно, этот ли случай заставил Коко передумать, но мы знаем, что, пока она была в Америке, у нее родилось желание снова стать королевой.
В 71 год Коко решила вернуться в мир моды, представив на показе 130 новых моделей многочисленной публике.
Не случайно она выбрала 5 февраля 1954 года, чтобы представить новую коллекцию. Пять было для нее счастливым числом. Коко понимала, что рискует, и готова была опереться на поддержку даже своих личных примет. Она решила не использовать профессиональных манекенщиц и пригласила герцогинь и других знаменитостей пройти по подиуму в ее творениях. Коко первой поняла эффективность таких посланниц бренда, как подруги ее протеже Мари-Элен де Ротшильд, молодой женщины, вдохновившей ее возвращение на авансцену. С ее помощью Коко собрала группу молодых знаменитостей, чтобы они представили созданные ею наряды. В нее вошли Мария Эухения Оуро Прето, которая впоследствии вышла замуж за поэта Ги д’Арканга, герцогиня Одиль де Крой и Клод Помпиду, жена будущего французского президента. Коко распорядилась остричь Клод так, чтобы были видны шея и затылок — самые красивые, по ее мнению, части тела, которые женщина могла показать. В благодарность за участие в дефиле участницы группы знаменитостей, прозванной «блузоны Шанель», заранее получили все созданные ею наряды, чтобы демонстрировать их на светских мероприятиях, которые они посещали.
Когда, наконец, наступил судьбоносный день, легендарные золотые стулья на улице Камбон заняли самые важные люди в мире моды: критики, журналисты, старые друзья, давние клиентки и нувориши, которые знали фамилию Шанель только по знаменитому парфюму. «Почему я вернулась? Мне было скучно, и потребовалось 15 лет, чтобы я это поняла. Я предпочитаю провал небытию», — призналась она журналисту. Модели шли по подиуму в ледяном молчании, а Коко, как обычно, сидела на вершине лестницы, окруженной зеркалами, и оставалась незамеченной. Возвращение в моду этой упрямой, гордой, решительной пожилой женщины со скверным характером было встречено расстрельной командой. Европейские журналы обрушили на нее лавину критики, а Франко Дзефирелли, присутствовавший на показе, вспоминал реакцию прессы как одно из самых жестоких бичеваний, свидетелем которых он был. Коко ответила критикам молчанием и немедленно вернулась к работе в своей студии на улице Камбон, где просторные комнаты на втором этаже пустовали без клиенток. «Тем лучше, — сказала она своим швеям. — У нас больше места для подготовки новой коллекции».
Подлинная сила Коко заключалась в неизменной вере в то, что она на правильном пути. И время доказало, что так оно и было. Первыми это поняли американцы. Модные журналы США почувствовали, что возвращение к элегантному комфорту Шанель было выигрышным предложением, и стали рупором Коко, возвещая о ее триумфальном возвращении. Vogue поместил на обложку Мари-Элен Арно, любимую манекенщицу Мадемуазель. Она беззаботно прислонилась к стене, засунув руки в карманы темно-синего платья-футляра, открывавшего краешек белой блузки с черной атласной лентой. На голове привычная шляпа с лентами от Шанель. Это был спокойный образ без излишеств, созданный для комфорта. Он подчеркивал женскую красоту, но при этом не стеснял движений. Образ был создан с расчетом на ту, кто его будет носить, а не на тех, кто на это будет смотреть. В конце концов, Коко всегда говорила клиенткам: «Прежде чем выйти из дома, посмотрите в зеркало и снимите одну вещь».
В 1955 году журнал Life, самый влиятельный женский журнал того времени в мире, также посвятил статью новой коллекции Шанель, третьей после того, как она вновь открыла двери своего ателье. В статье, проиллюстрированной фотографиями ее новых моделей, говорилось, что женщина, чье имя носит самый популярный в мире аромат, вернулась на сцену, и ее влияние уже чувствуется повсеместно. В 71 год Шанель не утратила ни капли своего таланта и не просто создала моду, а совершила революцию.
Своей современной раскованной модой Коко снова освободила женщин от стереотипов того времени, и не только в одежде. Ее стиль отвечал запросам нового поколения независимых женщин, которые голосовали, сами зарабатывали на жизнь и у которых не было лишнего времени, чтобы его тратить, особенно на выбор одежды.
В платье от Шанель женщине не нужно было быть двадцатилетней особой с осиной талией, чтобы выглядеть фантастически. «В моей одежде женщины выглядят молодо, — заявила Коко в интервью Vogue. — Молодые девушки — это не единственные красивые представительницы женского пола. По моему мнению, женщины становятся более интересными после сорока». Через шесть месяцев после показа предшественница современного поколения супермоделей Сьюзи Паркер появилась на обложке Elle, одетая в точности как сама Мадемуазель в твидовый костюм из новой коллекции. Начиная с этого момента даже самые заядлые поклонницы стиля New Look во Франции изменили свое мнение о нем. Дизайнеры меняли свои модели, делая силуэты более струящимися и смягчая линию талии. Шанель снова победила.