Девушек здесь не ждут: почему женщины в IT поддерживают мизогинию, а не друг друга
Карина (здесь и далее имена героинь и некоторые детали их биографий изменены) работает старшим разработчиком в геймдев-студии. Она довольна карьерой, работать с играми — ее сбывшаяся мечта. Однако иногда Карина чувствует себя будто ущербной. Ей трудно принимать похвалу и комплименты (она видит в них лицемерие). И тяжело разобраться с собственной сексуальностью.
Дарина — опытная разработчица, сейчас пишет на Golang. Она в IT уже больше семи лет. Но когда нагрузка на работе совпала с непростыми личными отношениями, напряжение было таким, что у нее прекратилась менструация.
Елизавета — разработчик интерфейсов. Ей 34 года, она замужем, но все, что касается сексуальной сферы, вызывает у нее сильный стыд.
Во всех этих случаях у тяжелого самочувствия — физического или психологического — может быть одна причина.
Девушек здесь не ждут
Несмотря на снижение гендерных барьеров, во всем мире до сих пор доля женщин в IT-ролях в среднем остается на уровне 20%. По статистике, которую приводит сервис найма Adeva, только 3% девушек делают первоначальный выбор в пользу технической карьеры, из них около 40% отказываются от этой карьеры после окончания учебы. Надо уточнить, что речь не про всю сферу IT, а про ее сегменты с наибольшим гендерным дисбалансом — разработку, машинное обучение — и связанные с ними управленческие роли.
Почему этот гендерный разрыв до сих пор сохраняется? Ответ на этот вопрос ищут школы, технические университеты и компании, стремящиеся привлечь в IT больше женщин, а также ученые, занимающиеся гендерными исследованиями, социальные психологи. Многие из них среди причин выделяют влияние воспитания, стереотипы о неспособности девочек к техническим наукам, а также бро-культуру — корпоративные традиции с фокусом на поддержку маскулинности. Большинство западных исследователей, изучая эту проблему, обращаются к теории социальной идентичности.
Социальная идентичность — это результат категоризации через группы, которая позволяет человеку организовывать информацию об окружающем мире и о себе и выбирать оптимальные социальные стратегии поведения. Эта теория постулирует, что социальное поведение человека основано не только на его «я», но и на восприятии себя как члена определенных групп. Согласно ей, чем больше девушки идентифицируют себя со своим гендером, тем сильнее на них будут действовать гендерные стереотипы.
Однако у некоторых все-таки получается реализоваться в IT, причем в ролях с наибольшим гендерным дисбалансом. За счет чего? Вот что показал коучинговый опыт работы с такими девушками:
- У них, как правило, есть перед глазами пример успешной женщины, работающей в IT. Это помогает снизить барьер гендерных стереотипов, касающихся способности женщин к математике. Как правило, таким примером выступает мама или значимый взрослый из подросткового возраста.
- У таких девушек снижен барьер гендерной идентичности. Это значит, что они по какой-то причине мало идентифицируют себя с другими женщинами, противопоставляют себя им или отрицают эту идентичность в себе.
Как карьера в IT связана с представлениями о собственной женственности
Во время общения и коучинговой работы именно вторая причина часто выходит на первый план. Быть просто женщиной для таких девушек мало, они чувствуют свою ущербность и пытаются компенсировать ее успехами в учебе, интеллектом, причастностью к миру «мужских» увлечений и интересов.
Такое обесценивание «женского» в себе идет из детства, когда для того, чтобы заслужить любовь родителей, требовалось быть конкурентной и не такой, как «обычная девочка».
Например, неуверенность в себе, которую испытывает Карина, может быть вызвана конкуренцией с братом. Себя она называет «папиной дочкой», брата — маминым любимчиком. По ее словам, ей постоянно казалось, что его любят больше, что ему больше дозволено. Мама очень хотела вырастить дочку более женственной, но Карина сопротивлялась всему женскому с детства, отказывалась носить платья — «потому что брат их не носит». Даже мечта работать в геймдеве — на самом деле мечта брата, которую он так и не реализовал. Вся карьера Карины стала символичным ответом на то, что как дочь она не была безусловно принята и любима матерью, как был принят и любим ее брат. В результате неприятие собственного гендера привело к сложным отношениям с собственной сексуальностью: «То, чем я могла привлечь мужчин, — это интеллект».
Дарина ощущение «мужского превосходства» помнит с детства. Консервативные дедушки постоянно напоминали ей, что она «глупенькая», отчим стыдил, если она чего-то не знала. От Дарины требовали выполнения женских обязанностей, чистоты в доме, но она начала увлекаться компьютерами и, чтобы не привлекать внимание к своему «неженскому» увлечению, начала и внешне отстраиваться от стереотипной женственности: «Я выглядела как пацан, а мальчики знакомились через меня с моими подругами». И все же, когда у Дарины возникли романтические отношения, партнер постоянно ее обесценивал. Именно в тот период Дарина оказалась единственной девушкой в команде из 14 разработчиков. «Я пыталась перейти на их язык, общаться так, как они общаются. И дома я пыталась объяснить, что я не как баба», — рассказывает она. Возможно, такое отрицание «женского» и вызвало у нее психосоматическую реакцию.
Елизавета много времени проводила с папой в гараже, училась разбираться в машинах и компьютерах. Родители постоянно напоминали, что это умеет не всякая девочка. «Я выбрала физмат, потому что мне нравилось делать что-то уникальное, что не умеют другие девочки», — признается Елизавета. Но кое-что ее смущало. Казалось, что родители делают из нее сына. А еще — не получалось построить отношения. «Те девочки, которые сейчас с мальчиками встречаются «за гаражами», рано «скатываются» и ничего не достигают. Гуляют с одними, а женятся на других», — твердила мама. В итоге проявление сексуальности и интереса к мальчикам Елизавета связала со страхом стать обычной, а еще «скатиться и ничего не достигнуть». И хотя сейчас Елизавета замужем, все, что касается сексуальности, до сих пор сопровождается сильным стыдом.
В этих историях одни девушки были лишены поддержки близких в своих увлечениях, другие же получали одобрение, но все раз за разом слышали: по умолчанию девочки — не те, кем хочется быть. Обесценивание «женского» вне и внутри себя помогает девушкам не чувствовать гендерные барьеры. Но при этом влияет на выбор круга общения, восприятие собственной сексуальности, отношения с партнерами, даже здоровье. И все равно: построив карьеру в «мужской» сфере, эти девушки продолжают чувствовать внутри свою «недостаточность», «неполноценность», «маленькость».
Замкнутый круг: как обесценивание «женского» закрепляет неравенство
«Мы не просто глупые девочки, мы другие. Мы умные, мы как вы, мы имеем право быть частью технической команды», — как бы транслируют девушки, которые, выбрав профессии в «мужской» сфере, всячески отстраиваются от женской идентичности. У одних это выражается во внешнем виде. Другие начинают поддерживать сексистские шутки коллег. Таким образом они присоединяются к «мужскому» миру — и к гендерным стереотипам о том, что «девчонкам здесь не место».
В историях героинь видно, как у них формируется обесценивающее отношение к другим девушкам, зависть и даже злость. «Женственное — показательно слабое, требующее внимания, ставящее себя выше и требующее особого отношения. Тебе вот это должны потому, что ты девочка, — комплименты, подарки только тебе», — рассуждает Карина. Мизогиния не только мешает им принять собственную «женскую часть», почувствовать себя полноценными и счастливыми, но и поддерживает барьеры для других.
Получается замкнутый круг: стереотипы о том, что женщина не может добиться успеха в IT, приводят к тому, что в эту сферу идут девушки со слабой гендерной идентичностью. Они легко противостоят стереотипам (потому что не ассоциируют их с собой) и конкурируют с мужчинами, но мешают вхождению в профессию «обычных девчонок».
Варвара — фулстек-разработчик. Она росла с мамой и бабушкой; отец рано ушел и создал другую семью. Варвара очень любила маму, однако считала ее слабой — та никак не могла устроить личную жизнь, постоянно попадала в сложные отношения. Варвара старалась быть для нее опорой. Но с ровесницами отношения не ладились. «Девчонки — это змеиное логово, — твердила бабушка. — Парня уведут, мужа уведут… Дружбы никогда не будет, они тебя будут предавать». Поступив в технический вуз, Варвара постоянно конфликтовала с руководителем кафедры, который не верил в способности девушек в программировании. Желание доказать мужчинам, проучить их (отсылка к предателю отцу) помогло Варваре занять лидирующее место во время учебы и попасть на стажировку. Но потребовались сессии с коучем, чтобы начать иначе относиться к коллегам-женщинам. Сейчас Варвара очень хочет помогать молодым девушкам-разработчикам и быть для них наставником.
Мы видим, как меняется отношение у девушек к IT в целом, но профессии, напрямую связанные с математикой и процессом написания кода, все еще остаются преимущественно мужскими. Выходом из этой ситуации может быть борьба именно с гендерными стереотипами, а не отрицание «женского».
Кейсы, представленные в статье, были собраны в процессе исследовательской психоаналитической и коучинговой работы. Имена и некоторые детали изменены для сохранения конфиденциальности героинь.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции