Каринна Москаленко — Forbes: «Удручает неготовность женщин отстаивать свои права»

Каринна Москаленко — российский адвокат, несколько лет была членом Экспертного совета при уполномоченном по правам человека в Российской Федерации. Была членом Московской Хельсинкской группы (ликвидирована по решению суда в 2023 году), автор ряда работ, посвященных защите прав человека с помощью международных правовых механизмов, в том числе книги «Международная защита». 

В 1994 году Москаленко создала и возглавила Центр содействия международной защите — общественную правозащитную организацию, объединяющую профессиональных адвокатов, которая использует международные механизмы, чтобы защитить права человека. В 1997 году Москаленко была приглашена в Страсбург на сессию Международной комиссии юристов, после чего была избрана комиссаром МКЮ. В 1999 году была удостоена Почетного знака уполномоченного по правам человека в Российской Федерации «За защиту прав человека», в 2000-м — высшей юридической премии «Фемида-2000». 

В 2000 году Москаленко стала первым российским адвокатом, который выступил в Европейском суде по правам человека в Страсбурге на первом публичном слушании дела гражданина России в этом суде по делу «Калашников против России». В 2010 году была награждена Европейской адвокатской премией имени Людовика Трарье.

Каринна Москаленко также представляла интересы жертв «Норд-Оста» и Чернобыльской аварии, Михаила Ходорковского (внесен в реестр иностранных агентов) и семьи погибшей Анны Политковской. 

— В 2022 году Россия вышла из ЕСПЧ. Какие последствия этого можно видеть уже сейчас?

— Сейчас надо исходить из того, что Европейский суд уже принял множество решений по российским делам в период его юрисдикции. Конвенция (Европейская конвенция по правам человека. — Forbes Woman) построена таким образом, что есть период, когда государство продолжает исполнять свои обязательства по ней. То есть если решения по каким-то делам были вынесены, когда Россия входила в состав Совета Европы, то исполнять их государство должно и сегодня. Так, Комитет министров Совета Европы до сих пор рассматривает и, я думаю, еще достаточно долго будет на всех своих сессиях рассматривать, как исполняются решения ЕСПЧ в России. 

Отдельно о женщинах я могу сказать, что Европейский Суд только начал рассматривать специфические женские жалобы, связанные с домашним насилием, и подобные дела добились большого успеха. 

Многие представители власти сегодня считают, что если нет ЕСПЧ, значит, можно игнорировать принятые ранее решения. Это категорически неверно

— Почему многие считают, что если Россия вышла из ЕСПЧ, то это значит, что россияне больше не могут защитить свои права на международном уровне?

— Этот правовой нигилизм. Представление, что Россия в одностороннем порядке может прекратить свои обязательства, неверно. Рано или поздно правовое государство в России будет восстановлено. Я считаю, что сейчас в значительной степени подорвано верховенство права и в особенности защита прав человека — все это находится в глубоком кризисе. Но это не может быть надолго и тем более навсегда. Мы, правозащитники, убеждены, что надо исполнять решения ЕСПЧ и требовать этого от властей. Важно информировать Комитет министров Совета Европы, если те или иные решения не исполнены и власти отказываются их исполнять. 

Многие представители власти сегодня считают, что если нет ЕСПЧ, значит, можно игнорировать принятые ранее решения. Это категорически неверно. К счастью, судебные органы это понимают. Они до сих пор ссылаются на решения Европейского Суда и Комитета ООН по правам человека. Я, несмотря на то что сейчас в России высокий уровень бесправия, убеждена, что Россия снова вступит в Совет Европы. Я искренне верю, что россияне не откажутся от ценностей, которые стали частью нашей жизни, так как нам удалось познать, что такое свобода.

— Какие еще есть международные организации, в которые россияне могут обратиться, чтобы защитить свои права?

— Мы по-прежнему можем обращаться в Комитет ООН по правам человека. Есть подписанные и ратифицированные Россией соглашения, которые позволяют гражданам нашей страны писать туда жалобы. 

Россия — старейший и важнейший участник Организации Объединенных Наций и постоянный член Совета безопасности. Это большая ответственность, и власти должны это понимать. Нельзя занимать ключевые позиции в ООН, если не уважаются принципы, которые государство само подписало и ратифицировало. В этом смысле ключевым документом сегодня стал Международный пакт о гражданских и политических правах. Он для России существует еще раньше, чем существовал ЕСПЧ, еще со времен СССР. К этому пакту подписан еще один маленький, но очень важный документ — Факультативный протокол. Он признает, что человек, чьи права, гарантированные пактом, были нарушены, имеет право обратиться в Комитет ООН по правам человека. Это значит, что существует важнейший контрольный механизм, каковым для нас долгие годы был ЕСПЧ.

Мы от нашего адвокатского центра еще в 1990-е годы, до юрисдикции Европейского Суда (Европейская конвенция о правах человека, устанавливающая компетенцию ЕСПЧ, в России вступила в силу 5 мая 1998 года. — Forbes Woman), подавали жалобы в Комитет ООН по правам человека. Там были вынесены очень важные решения — например, по делу «Ланцова против России». Это мама, которая обратилась в Комитет по правам человека из-за смерти ее сына в СИЗО. Власти, совершенно не осознавая своей ответственности, заявили, что они не нарушали право на жизнь. По их мнению, человек умер в следственном изоляторе потому, что там условия содержания были плохие. А кто создал эти условия?

Еще хуже, когда женщин содержат в СИЗО. У них особые права, вытекающие из женской природы, и они не защищены, потому что элементарные гигиенические средства не гарантируются. Со временем российские власти осознали свою ответственность, но прошло длительное время и были предприняты серьезные усилия, чтобы объяснить российским властям, что это их обязанности. Где бы человек ни находился, должны соблюдаться его права на жизнь, на личную неприкосновенность и на недопустимость жестокого обращения. 

— Есть мнение, что решения ООН носят необязательный характер.

— Многие думают, что решения ЕСПЧ обязательны, а Комитета ООН по правам человека носят рекомендательный характер. Это глубочайшее заблуждение. КПЧ ООН не раз объяснял российским властям, что, поскольку Россия ратифицировала Факультативный протокол к пакту, обязана исполнять все решения, которые выносит Комитет ООН. 

Существует Рабочая группа по произвольным задержаниям, куда можно обращаться, если человека задержали без законных оснований, Комитет по насильственным исчезновениям. Есть специальные докладчики по вопросу о свободе мнений и их свободному выражению, по положению правозащитников, по вопросу независимости судей и адвокатов. 

Самое последнее мое дело — защита адвоката Ирины Гак. В ее дом в Ростове-на-Дону ворвались силовики, произвели обыск. Она, ее дочь и супруг пострадали от грубейшего вмешательства в их личную жизнь. Их заставили лечь на пол и пережить сильнейший стресс. Это предмет нашей большой серьезной жалобы в органы ООН. Обращение с любым человеком должно быть корректным, а с женщиной — еще более деликатным. Сейчас Ирина Гак проходит психологическую реабилитацию после пережитого насилия от силовиков. Ее адвоката не допускали, а он был рядом и был готов помочь. Более того, когда еще не прибыл представитель от адвокатской палаты, в квартире Ирины уже проводился обыск. Но проводить обыск в квартире адвоката запрещено без представителя адвокатской палаты. Эта норма появилась в российском законодательстве благодаря большому делу, в котором несколько адвокатов подвергались обыску. ЕСПЧ соединил все подобные жалобы и вынес решение по делу «Круглов и другие против России». 

Некоторые нормы стали настолько привычными для России, что мы даже забыли, что они были вынесены ЕСПЧ. Например, была введена норма, которая предотвращает нарушение прав адвоката, разрешены свидания с заключенными, изменены санитарные условия в тюрьмах (они и сейчас далеки от идеала, но это небо и земля по сравнению с тем, что было раньше). 

Хотя жалоба звучит «Иванов или Иванова против России», в действительности эта жалоба за Россию, за улучшение правовой системы России

Мне удалось выступить в Европейском Суде в первом публичном разбирательстве дела «Калашников против России». Это было очень важное решение о нарушении трех статей: третьей (запрещение пыток), пятой (свобода и личная неприкосновенность) и шестой (справедливое судебное разбирательство). Это очень важное дело, потому что раньше российские власти считали нормой чрезмерно длительное содержание заключенных в нечеловеческих условиях, которые можно приравнять к пыткам. Калашникова (Валерий Калашников, президент Северо-Восточного акционерного коммерческого банка, был арестован в 1995 году по обвинению в мошенничестве и хищении более 20 млн рублей. — Forbes Woman) четыре года держали в СИЗО. А в следственном изоляторе содержат тех, кто не признан виновным.

Когда мы писали жалобы в ЕСПЧ, мы писали жалобы против Российской Федерации, но в действительности это были жалобы против конкретных лиц и в целом за Россию, в том смысле, что защищались права жертв россиян и не только россиян. Я хочу подчеркнуть, что системы Совета Европы и Комитета ООН направлены на то, чтобы защитить права любого обратившегося, чья жалоба может быть рассмотрена, чтобы создавались прецеденты и лучшие практики, и эти практики использовались для защиты прав человека. Хотя жалоба звучит «Иванов или Иванова против России», в действительности эта жалоба за Россию, за улучшение правовой системы России, за то, чтобы люди чувствовали себя защищеннее.

Эта защищенность достигла пика в 2017–2018 годах, когда власти России поняли, что это всерьез и надолго: никакой имитацией защиты прав человека не обойтись. Европейский Суд выработал серьезную правовую прецедентную базу, чтобы дела рассматривались достаточно быстро. Появились повторяющиеся жалобы, и они свидетельствовали о системных нарушениях. Этим вплотную занялся ЕСПЧ и, главное, Комитет министров Совета Европы. Это орган, который отслеживает исполнение решений ЕСПЧ в отношении любых стран.

— Так ли эффективен Комитет ООН по правам человека, каким был ЕСПЧ? 

— Когда Россия вступила в Совет Европы, в Европейском Суде в секретариате было всего четыре российских юриста. В ЕСПЧ российские дела долго не рассматривались. Некоторые решения становились только актом моральной компенсации. Тогда ЕСПЧ действовал как сессионный орган. Когда в него вступили Россия и другие страны бывшего СССР, стало ясно, что необходима реорганизация суда. Из двухпалатного он превратился в однопалатный суд, работающий постоянно. ЕСПЧ стал работать гораздо быстрее. Постепенно российская секция Суда становилась больше, а в последние годы там работало около 50 человек. 

Сейчас в КПЧ ООН те же сложности в секретариате. Там всего несколько человек владеют русским языком. Но я знаю, что в офисе верховного комиссара этой проблемой сейчас очень серьезно занимаются, приглашаются дополнительные сотрудники. 

Я помню период, когда российский власти, вступив в Совет Европы в 1996 году, говорили, что для России должны быть особые правила. Только в 1998 году Россия ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека. Два года потребовалось, чтобы привести законодательство РФ в соответствие основным международным стандартам.

Если в стране есть правосудие, люди от него не побегут!

Хочу отметить, что есть отрасли, в которых Россия дает больше гарантий, чем другие страны. Государство может вырабатывать законы, которые гарантируют более высокую степень защиты. Все, что декларирует и защищает Европейская конвенция, — это то, что мы называем минимальными стандартами, они для всех обязательны, но каждое государство может брать на себя повышенные обязательства. Но с уходом Европейского Суда для нас остаются те же самые стандарты гуманного обращения и соблюдения прав человека. 

— Какие гарантии дает Россия, которых нет в других странах?

— Например, послеродовые гарантии. В России у родившей женщины и членов ее семьи прав больше, чем у таких же женщин во Франции. Нам, правда, пришлось вести исключительное дело по дискриминации нашего доверителя, который не мог получить отпуск по уходу за ребенком. Но российский закон это гарантирует. Нам удалось доказать в Европейском Суде, что только дискриминационные нормативные акты и сложившаяся практика не позволяли молодому отцу взять отпуск. Всем мужчинам этот отпуск гарантируется. Если необходимо, то и бабушкам, и дедушкам. В российском законе также прописано, что можно взять декретный отпуск с социальными выплатами и сохранением места работы. В этом плане европейские гарантии ниже. 

Другой пример. Россия, когда приводила уголовно-процессуальное законодательство в соответствие международным стандартам, выбрала срок задержания человека, в течение которого он должен предстать перед судом, ниже, чем во многих соседних странах. Для Армении и Украины — это 72 часа, а для России — 48 часов. Это важно, потому что когда человек задержан,то он или она находится в уязвимой ситуации. Чем быстрее человек попадает в суд, тем быстрее на судебном заседании в рамках состязательной процедуры он имеет возможность сообщить суду о том, что произошло после задержания и какие его права нарушились. Для всех пятая статья Европейской конвенции о доставлении человека в суд в кратчайшие сроки обязательна. Но для разных стран кратчайшие сроки определяются индивидуально. 48 часов задержания дают бóльшую защищенность для задержанного человека. 

— Если эти права нарушаются, что делать в таких случаях?

— Я хочу отметить, что ситуации с задержаниями и с защитой прав в России далеки от идеальных. Я уже не говорю про защиту права на жизнь. Сегодня это большая системная проблема. Но я хочу подчеркнуть, что всякий, кто находится в юрисдикции Российской Федерации, будь то россиянин, гражданин любой другой страны или лицо без гражданства, имеет все те же права и не только по Европейской конвенции, которую Россия отвергла, но и по российской Конституции. Сегодня это особо важно для мигрантов и для тех украинских задержанных, которые находятся в местах заключения без законных оснований. Например, у них закончились сроки документов, которые давали им право на жительство в России. В таком случае они подлежат депортации, потому что им эти документы не продлевают. Но депортировать практически невозможно. Поэтому таких людей незаконно содержат в местах заключения. Раньше в подобных ситуациях мы срочно обращались в ЕСПЧ и просили незамедлительно принять меры. Сейчас такой возможности нет. Но есть аналогичные нормы, которые действуют в ООН.

— Почему в СИЗО так долго держат, если есть презумпция невиновности? Например, режиссерку Женю Беркович и драматурга Светлану Петрийчук держат в следственном изоляторе с 5 мая. 6 сентября арест продлили до ноября, при этом за все это время следствие допросило только одного свидетеля.

— Это моя особая боль: видеть этих прекрасных женщин под стражей. Это фиаско для юристов. Мы допустили такую правовую ситуацию, что в нашем государстве подобное возможно. С этим надо бороться. 

Есть один постулат в Комитете ООН по правам человека — презумпция освобождения до вынесения приговора. Он вытекает из презумпции невиновности. Если государство всерьез относится к этой гарантии, то человека можно арестовывать только в самых исключительных случаях. В других можно избрать домашний арест или подписку о невыезде. Российские судьи понимают, что люди могут убежать. Но если в стране есть правосудие, люди от него не побегут!

— Чем объясняются сроки за слова и высказывания (законы «о фейках» и «о дискредитации»), которые противоречат позиции государства, тогда как 29 статья Конституции Российской Федерации гарантирует свободу слова?

— Это абсолютно беззаконная ситуация. Ничего общего с конституционными гарантиями и правом. Для многих это практически смертный приговор, особенно по этой категории дел. Эти статьи — грубое нарушение Конституции. Те, кто их принял, действовали неправомерно. 

— Можно ли сейчас, в 2023 году, оспорить решение российских судов по этим статьям или по статье «об оправдании терроризма», как в случае Беркович и Петрийчук?

— Есть спецпроцедура по свободе и выражению мнения в рамках ООН. Надо активно действовать против статьи о «фейках». Сейчас работают несколько правозащитных групп. Они собирают справки по делам, которые связаны с этой статьей. Подчеркиваю: согласно российской Конституции, нельзя преследовать за выражения мнения. 

— Почему в России 99% приговоров — обвинительные?

— Не 99%, а 99,7%. Это, как правило, следствие нарушения права на справедливое судебное разбирательство. Оно возникает из-за неравенства сторон в процессе и отсутствия беспристрастности и независимости судебной власти. 

— Есть ли сейчас смысл в адвокатах для осужденных, если все равно велика вероятность того, что посадят? К тому же бесплатные адвокаты по назначению часто действуют не в интересах подзащитных.

— В участии адвокатов, которые действуют не в интересах подзащитных, смысла нет. Они грубо нарушают то же право на справедливое судебное разбирательство. Таких адвокатов нужно лишать их статуса. Бывают случаи, когда и адвокаты по назначению защищают достаточно хорошо. Но, к сожалению, такое редко случается. Поэтому желательно иметь адвоката по соглашению. В таком случае риск того, что права будут нарушены, меньше. Если адвокат действует в интересах подзащитного, это нормально, но в существующих условиях мало чего можно достичь. Однако необходима юридическая помощь и хотя бы моральная поддержка. 

— К жертвам домашнего насилия зачастую отношение «сама виновата». Как с правовой стороны можно помочь пострадавшей в такой ситуации?

— Сегодня отношение к женщине в России такое, что с ним никак нельзя согласиться. Многие страны уже осознали необходимость в законе о домашнем насилии. У женщин, когда они подвергаются каким-то неправомерным действиям, очень мало шансов добиться даже регистрации жалобы в отделении полиции. Практически все адвокаты, в особенности те, кто специализируется на защите прав женщин, как Мари Давтян, уже давно настаивают на том, что необходимо принять закон о домашнем насилии — чтобы женщинам не говорили, что они сами виноваты! Тогда бы многие вопросы решались по-другому. В большинстве демократических стран разработаны способы, чтобы бороться с насилием и чтобы женщины были защищены.

— Сегодня правозащитники много говорят о рисках повышения агрессии в обществе из-за «спецоперации»*. Что необходимо знать об этом семьям?

— Мне приходилось защищать людей, которые вернулись с войны в Афганистане, и тех ребят, которые служили в Чечне. Они не руководят собой, их психика совершенно нарушена. Их жалко. Но еще больше жалко тех, кто становится жертвой их неправомерных действий. Важно понимать, что человек не может себя контролировать.

При этом государство самоустраняется от этой проблемы. Часто мужчин с войны встречают жены, другие члены семьи. Именно им приходится заботиться о пострадавших на войне, об их психологической реабилитации, а не государству. 

Я говорила с матерью и отцом известного в России Евсюкова (Денис Евсюков, бывший майор милиции, 27 апреля 2009 года совершил массовое убийство в супермаркете. — Forbes Woman), пережившего ужасы Чечни. Он, находясь в явно неадекватном состоянии, совершил страшное преступление, которое привело к пожизненному заключению. Его родители говорили, что до Чечни он был добрейшим человеком. Когда вернулся, стал совсем другим и не мог управлять своими действиями. Его родители очень сожалеют, что не смогли добиться хотя бы немного устойчивого психологического состояния сына. 

Мне очень важно напомнить, что боевые действия, которые сейчас происходят на Украине, принесут и уже приносят массу насилия и непоправимых деяний в саму Россию, от чего будем страдать все мы, все россияне. Что-либо изменить в этом может только власть, потому что на ней лежит ответственность не подвергать сильному стрессу людей и реабилитировать их, если пришлось кому-то пострадать.

— Большинство женщин, которые сидят в тюрьме за убийство, защищались от насилия. Почему по отношению к ним не работает 37 статья УК РФ о необходимой обороне?

— Законодательство о необходимой обороне сейчас находится еще на уровне 1960-х–70-х годов. Доказать ее крайне сложно. Даже подтвердить превышение необходимой обороны — большая редкость и удача адвокатов. Это тоже могло бы быть решено успешно, если бы в России приняли закон о домашнем насилии.

Пока мы с вами обсуждаем права женщин, в том числе права женщин-заключенных, мне пришло леденящее душу сообщение о результатах обследования, проведенного Общественной наблюдательной комиссией Приморского края по жалобам женщин, содержащихся в колонии №10 села Горное (цитирую маленький фрагмент): «Начальник колонии полковник Оксана Грицкова, применяя угрозы и оскорбления, нецензурную брань, запугивая осужденных женщин и применяя различные методы морального и физического унижения, приказала в насильственном порядке обрить женщинам головы».

За два дня, 15 и 16 сентября, в колонии под ноль насильно обрили с применением физической силы порядка 50 девушек под предлогом борьбы с педикулезом. У многих заключенных до этого были красивые длинные волосы, которые они содержали в чистоте и порядке.

Наш центр за 29 лет работы получил десятки тысяч жалоб от мужчин-заключенных — и считаное количество жалоб от женщин. И это не только потому, что численность женщин-заключенных меньше или что их не так серьезно обижают. Нет, это общая тенденция — женщины больше терпят и меньше жалуются.

В годы, когда я была членом Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека, да и как адвокату мне пришлось посещать множество мужских и женских, а также «мальчуковых» и «девочковых» колоний и эта тенденция — неготовность большинства женщин отстаивать свои права — очевидна. И меня это удручает.

— Что должна знать о своих правах каждая женщина в России?

— Каждая женщина в России должна знать, что в ее стране до сих пор нет закона о домашнем насилии. Что действуют некоторые дискриминационные положения, с которыми нужно бороться. Важно понимать, что можно обратиться Комитет ООН по правам человека, в женские организации. В ООН есть Декларация о ликвидации дискриминации в отношении женщин и Декларация об искоренении насилия в отношении женщин. Когда Россия отчитывается в ООН о соблюдении прав человека, также говорит и о ситуации с правами женщин. Правозащитные и специализированные женские организации имеют право подавать свои параллельные доклады в таких случаях. Женщины должны знать о таких организациях в России (Консорциум женских НПО, центр «Насилию.нет», признанный иноагентом, АНО «Права женщин») и о делах, когда женщины защищали свои права. 

Нужно говорить о делах, которые связаны с защитой прав женщин, комментировать их на национальном уровне, добиваться исполнения решений по ним. Мы должны этому содействовать. Женщина, когда сталкивается с несправедливостью и ущемлением собственных прав, или становится на путь борьбы, или смиряется. Те, кто борются, ищут механизмы, чтобы себя защитить. Они есть в Организации Объединенных Наций.

Хочу отметить, что среди адвокатов по правам человека очень много работает именно женщин, особенно в нашем Центре содействия международной защиты. Куда ни посмотри, ключевые решения Европейского суда сопровождали женщины. Это Оксана Преображенская, Ольга Дружкова, Екатерина Ефремова, Ирина Сергеева и Валентина Бокарева. У нас работают не только женщины, но, я бы сказала, они достигают самых видимых и впечатляющих результатов. У нас работали многие мужчины, но в итоге не выдерживали почти круглосуточного режима работы. Меня часто спрашивают, почему у нас работают преимущественно женщины. Казалось бы, мы, женщины, наиболее незащищенные. Но вместе с тем мы самые выносливые и стойкие.

— Недавно, будучи в Брюсселе на конференции, вы произнесли такую фразу: «Здесь было несколько панелей, состоящих исключительно из мужчин. И я хочу спросить: вам уютно в ваших пиджаках? Для российских политиков женщины все еще где-то между котиками и проблемами семьи». Почему вы решили выступить и поднять вопрос гендерного дисбаланса?

— Как вы уже могли заметить, в правозащитную деятельность большой вклад вносят женщины. Их вклад очень значителен. Когда я на многих сессиях увидела одни мужские костюмы, вежливо сказала, что это неправильно. Мы с уважением относимся к нашим правозащитникам-мужчинам. Здесь проблема не в женских обидах. Я никогда не была лишена возможности говорить, но этот дисбаланс — проблема российского общества. К сожалению, наши мужчины не считают это проблемой и недооценивают роль женщин. Когда я высказалась, получила большую поддержку от женщин. А когда я обратилась к мужчинам в этом зале, многие из них встали в поддержку высказанной идеи. 

*Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.