Психолог, юрист, убежище: как в Нижнем Новгороде помогают пострадавшим женщинам

Нижегородский женский кризисный центр (НЖКЦ) открылся при поддержке Нижегородского отделения Общероссийского общественного движения женщин России 5 марта 2003 года. В 2010 году он был зарегистрирован как самостоятельная организация.

Когда центр только начинал работать, он представлял собой «телефон доверия» для тех женщин, которые переживают или пережили насилие. Чуть позже в НЖКЦ появились кабинеты психолога и юриста, чтобы пострадавшие могли получить необходимую помощь. Также были организованы еженедельные группы поддержки. 

В 2019 году по инициативе НЖКЦ была создана коалиция «Вместе против насилия», в которую входят 20 центров помощи и государственных учреждений. В 2020 году в кризисном центре появилось временное убежище, в котором женщины, пострадавшие от домашнего насилия, могут провести несколько месяцев в безопасности от преследователей. Ежегодно в организацию обращаются более 600 женщин.

Forbes Woman поговорил с директором Нижегородского женского кризисного центра Анастасией Ермолаевой.

— Вы занимаетесь темой домашнего насилия больше 20 лет, то есть вы начали ей интересоваться еще до того, как в российском обществе ее стали открыто обсуждать. Когда вы обратили внимание на проблему?

— Меня заинтересовала тема насилия, когда я еще училась в НижГМА на педиатра и психотерапевта в 1990-е годы. Тогда я работала санитаркой в психоневрологических больницах и видела, как там пациентов привязывали к кроватям. Более подробно с темой домашнего насилия меня познакомил мой куратор по детской психиатрии. Мы посещали Центр помощи семьи и детей Городца и Арзамаса. В них как раз занимались проблемой домашнего насилия. 

Меня заинтересовал цикл насилия: сначала идет напряжение, затем акт агрессии и потом «медовый месяц». Я хотела понять, почему люди живут в насильственных отношениях, почему они совершают насилие. Мне было интересно изучить психологию обидчика и пострадавшей.

— Потом вы возглавили Нижегородский кризисный центр. Как вы обращались к аудитории, доносили информацию?

— Когда мы открывались, было сложно распространять информацию так же быстро, как сейчас. Кто-то узнавал о нас через сарафанное радио, кто-то — через соцзащиту. Но несмотря на все сложности, обращения были. Сколько именно, сейчас сказать не могу. Количество людей, которые к нам обращаются, зависит от информированности, а не от количества пострадавших. Важно, чтобы люди знали, куда они могут обратиться, если им пришлось столкнуться с насилием. Но даже сейчас, когда развиты соцсети и интернет, некоторые жители Нижнего Новгорода плохо понимают тему домашнего насилия и не знают о нашем центре. Здесь еще проблема в том, что когда из каких-либо учреждений уходит один сотрудник и на его место приходит другой, они редко передают друг другу информацию. Например, в отделении соцзащиты стали работать новые люди. Они не знают о нашем центре. Приходится им заново рассказывать, кто мы и чем занимаемся.

— Вы обучались в США и участвовали в международных программах. Чем отличается отношение к теме домашнего и семейного насилия за границей по сравнению с Россией?

— Российское общество стало знать больше об этой проблеме, но у нас до сих пор нет закона о домашнем насилии, нет протокола для полиции о том, как себя вести с пострадавшей. Если за границей полиция сразу реагирует на заявления о насилии, то у нас могут не приехать или ехать, но очень долго. Многое зависит от того, напишет женщина заявление или нет. Потом защищать она должна себя сама: искать юриста, собирать доказательства, изучать закон. У нас государство ей никак не помогает. Конечно, в каждой стране своя система, но во многих есть охранные ордера, которые оберегают пострадавшую от обидчика, и намного больше кризисных убежищ. В России они не везде есть. В Нижегородской области только наш.

— Что представляет собой кризисное убежище?

— Это обычная квартира, в ней три комнаты. Есть видеосвязь и тревожная кнопка. Все женщины, которые находятся в кризисном убежище, посещают психолога. Это обязательное правило для всех, кто решил в нем жить. Кто-то находится с детьми, кто-то — без.

Обычно женщина может находиться в кризисной квартире до двух месяцев, но мы можем продлить срок, если идет судебный процесс, пострадавшая ищет работу или другое жилье. У нашего центра только одна квартира. Пока у нас нет средств, чтобы приобрести еще одно кризисное убежище.

— Как вы определяете, кому нужно предоставить жилье? 

— У нас собирается комиссия, которая состоит из юриста, психолога и администратора кризисной квартиры. В течение часа они решают, заселять женщину или нет. Если женщина нуждается в убежище, мы ей его предоставим.

Чтобы мы приняли женщину, она должна быть в адекватном состоянии: не в алкогольном, не в наркотическом опьянении. Потом мы с ней заключаем договор, в котором прописаны правила взаимодействия с остальными проживающими в убежище и запрет на разглашение его адреса. Если пострадавшая все же говорит адрес посторонним людям или, тем более, тому, кто совершил насилие, мы будем вынуждены ее выселить, потому что ее нахождение небезопасно для других женщин. Иногда мы выдаем новую SIM-карту, чтобы обидчик не смог дозвониться до пострадавшей и найти ее, но не все на это соглашаются. Некоторые пытаются позвонить обидчику и вернуться к нему, хотя мы говорим, что этого делать не стоит. 

Важно подчеркнуть, что мы предоставляем только временное место для тех, кто нуждается в безопасности. Обычно мы отказываем по нецелевым запросам, например бездомным. Если нам не хватает мест, то мы можем направить пострадавших в другие кризисные центры или подсказать, куда еще можно обратиться.

— В организации «Насилию. нет» (признан Минюстом иностранным агентом) составили карту кризисных центров, в нее вошло около 160 адресов. Кажется, немало, но достаточно ли для целой страны?

— У нас сильно не хватает и кризисных убежищ, и центров для женщин. Я считаю, что в каждом городе должно быть хотя бы одно убежище и один центр, куда женщина могла бы обратиться, если ей угрожает опасность. В идеале их должно быть несколько. 

— Вы сказали, что иногда женщины пытаются позвонить обидчику и вернуться к нему. Почему так происходит?

— Пострадавшие живут в созависимых отношениях. Сегодня они ушли от обидчика, но это не значит, что они его забыли. У них часто есть привязанность к этому человеку, может возникать чувство жалости. Очень сложно резко прекратить отношения с человеком, к которому привязан. Это длительный путь. Многое зависит и от самой женщины, но часто ей нужна психологическая помощь. Например, ей могут мешать детские травмы. Она может даже не видеть, что происходит что-то не так, что в итоге приводит к насилию. Часто бывает, что женщину в одних отношениях били, она из них выходит, начинает новые — и происходит то же самое.

— Как женщине на ранних этапах понять, что она находится в отношениях, которые могут привести к насилию?

— Для кого-то агрессивное поведение, обвинения или попытки контролировать — норма. Пострадавшая думает, что все хорошо, так как в ее родительской семье могло быть примерно так же. Если человек не воспринимает агрессию и запреты как норму, он быстро уйдет из отношений. Если для него это нормально, он будет испытывать психологическое насилие и не понимать, что так быть не должно. У пострадавшей могут быть эмоциональные качели: то хороший день, то плохой, то акт агрессии, то «медовый месяц». Но контроль и давление со стороны партнера — почти всегда одни из первых признаков насилия. Он может унижать, пытаться изолировать. У пострадавшей не будет возможности принимать какие-то решения, следовать своим желаниям. 

— Как выстраиваются взаимоотношения между женщинами в квартире, которую вы им предоставляете?

— Нередко женщины конфликтуют друг с другом. Например, дети нарисовали на чем-то фломастерами или кто-то что-то не убрал, не помыл. В таких ситуациях администратор кризисной квартиры говорит, что все должны соблюдать правила, что все находятся здесь на равных условиях и должны понимать, что это не личная квартира, а кризисное убежище. Каждый находится в нем из-за определенных обстоятельств. 

— Какие предубеждения есть о кризисных убежищах? Почему многие женщины не торопятся в них заселяться?

— Многие сначала сами пытаются решить свои проблемы. Не справляются — обращаются к нам. Некоторые женщины боятся, что их в таком случае могут осудить за слабость или сказать, что они сами во всем виноваты. Кто-то не верит, что в кризисных центрах безопасно, не знает, чего там можно ожидать. Каким-то женщинам может казаться, что им уже ничто не поможет. Чтобы справиться с этими предубеждениями, можно почитать комментарии о кризисных центрах. Если есть возможность, поговорить с теми, кто в них уже обращался. Обычно это помогает.

— Какая помощь должна быть оказана женщине, если она переживает насилие прямо сейчас?

— В самом начале нужно разработать план безопасности: понять, что происходит и что необходимо сделать прямо сейчас. Когда пострадавшая будет в безопасности, можно думать, что можно сделать, чтобы она вышла из ситуации насилия полностью. Пострадавшей нужно выйти из позиции жертвы, научиться самостоятельно принимать решения, делать выбор и контролировать свою жизнь. Обычно женщины, которые пережили насилие, не умеют этого делать, потому что живут в зависимых отношениях. Это происходит не быстро. Этот путь может занимать несколько лет. Но постепенно, шаг за шагом женщине удается выйти из отношений, особенно если она сама этого хочет. 

— В НЖКЦ проходят курсы для родителей, которые агрессивно себя ведут по отношению к детям. Что важно знать об этой проблеме?

— Ребенок, по отношению к которому применяется насилие со стороны родителей, может страдать и физически, и морально. У него возможны различные заболевания, нарушение поведения, сна, аппетита. Он может быть подавлен, замкнут или, наоборот, агрессивен. В будущем человек зачастую попадает в зависимые отношения, в которых нередко агрессия может дойти до избиений. Он может и сам проявлять насилие к близким. Чтобы родителям понять, что они проявляют насилие к детям, и перестать это делать, им нужно изучить тему насилия и выработать новые паттерны поведения. Стоит также обратиться к психологу за помощью.

— В 2019 году в Нижегородском кризисном центре инициировали коалицию «Вместе против насилия». В нее входят 20 организаций. Каких результатов удалось достичь?

— Мы ее создавали, чтобы обмениваться опытом, чтобы все работали по единым стандартам и чтобы как можно больше людей знали о проблеме домашнего насилия. Многие организации, которые занимались только детьми, стали помогать еще и женщинам, если те столкнулись с насилием. Мы с ними проводили семинары и разрабатывали систему взаимодействия. Сейчас мы с ними также обмениваемся знаниями, направляем клиентов друг к другу, если пострадавшей нужно переехать в другой регион.

— Организация существует на гранты?

— Подавляющую долю нашего бюджета составляют грантовые поступления (82%). Пожертвованиями нам пока удается привлекать  165 000 рублей в месяц. В сентябре у нас заканчивается реализация большого грантового проекта. Мы им закрываем часть программных расходов. К сожалению, одна из таких программ — убежище для женщин. Если нам получится привлечь к сентябрю дополнительно 280 000 рублей, то квартиру удастся сохранить до конца года.

— Тема насилия не является популярной среди потенциальных благотворителей — почему?

— Не у всех эта тема отзывается. Человек сам может быть обидчиком или пострадавшей, но не осознавать это до конца. Кто-то думает, что люди сами со всем должны справляться и выходить из подобных ситуаций. Для некоторых насилие — норма.

Но я бы не сказала, что на помощь пострадавшим от насилия собирать деньги тяжелее, чем кому-то еще. Интернатам стали помогать совсем недавно, бездомным тоже не особо помогают. На лекарства для детей собирать деньги всегда проще, чем на помощь взрослым, потому что дети вызывают больше симпатии. 

— Как человеку, который столкнулся с насилием, не бояться рассказывать о случившемся?

— Многие не говорят, потому что сталкиваются с непониманием. Я рекомендую изначально говорить с профессионалами, которые знают, как работать с темой насилия. Тогда первое восприятие слов пострадавшей будет адекватным, и она сможет получить помощь и поддержку. Можно довериться и близким людям, но если таких людей нет или есть опасения, что они не поймут, то достаточно связаться со специалистом онлайн или по телефону. Бояться нечего, потому что все, кто работает в службах поддержки, выслушают и не осудят. И, конечно, не нужно рассказывать всем подряд о проблеме, потому что посторонние люди своими комментариями могут нанести очередную травму.