«Система ограждений»: серия графики о том, как в СССР охраняли политзаключенных
Посетитель выставки попадает в узкий черный лабиринт, созданный архитектором Дмитрием Меркушевым, где все пространство поделено на зоны. По мере продвижения по нему открываются серии графических работ, посвященные разным объектам трудового исправительного лагеря «Пермь-36». У каждого объекта есть название: «Система ограждений», «Камера», «Пилорама» и так далее. Визуальный аскетизм, который сильно контрастирует с тем, что делает Андржиевская сегодня, точно передает состояние лишения свободы. Вся архитектура, и физическая, и смысловая, одного из первых и дожившего до 1988 года лагеря, была направлена на полное ограждение узников от нормальной жизни. В 1970-е годы «Пермь-36» переоринтировали на «особо опасных преступников» — политических заключенных, попадавших на зону по знаменитой 70-й статье (за «антисоветскую деятельность и пропаганду»). Большинство заключенных были украинцами.
«Система ограждений»
В каждой зоне — по девять акварельных зарисовок. Тиражность намекает на воспроизводимость, неуникальность этих мест. Сама нумерация в названии «Пермь-36» подразумевает несчетное количество и безликость исправительных учреждений. Но система ограждений здесь все-таки была уникальной.
Первый маскировочный забор — деревянный, высотой 2,5 м, созданный для того, чтобы ничего не было видно ни из самого лагеря, ни снаружи. Заключенные вспоминали, что только встав встав на табуретку в камере, можно было увидеть верхушки деревьев в лесополосе. За первым забором — контрольно-световая полоса, участок, засыпанный песком, на котором видны следы передвижений. После — основной забор с проволокой-путанкой и различными датчиками, которые реагировали на колебание почвы или приближение человеческого тела. За ним еще одна контрольно-световая полоса. Сбежать было невозможно, ни одной попытки побега зафиксировано не было.
«Карцер»
Эти девять акварельных эстампов — зарисовки штрафного изолятора. Максимальный срок, на который можно отправить в ШИЗО — 15 суток, но это была формальность. Часто заключенного, только вышедшего из карцера, обвиняли в новом нарушении и тут же возвращали обратно. В камере — деревянные нары, на которых лежать можно было только ночью. Днем их поднимали. У заключенных забирали теплую одежду, постельного белья не было, отопления тоже. Туалет был прямо в камере. Стены специально были покрыты «шубой» — неровной штукатуркой, на которой невозможно ничего написать. Кормили человека в карцере на 1300 калорий в день. Как правило, суточный рацион состоял из кружки кипятка, пайки хлеба, ложки каши и супа-баланды. Свет горел круглосуточно. В двери камеры — глазок для надзирателя, проверяющего, чем заняты арестанты. На прогулку выводили один раз в день — на 20 минут, во дворик 2×2 м.
«Пилорама»
В этой зоне черно-белые зарисовки того, что осталось от станка. Лагеря в Перми в основном занимались заготовкой леса. Но так как в «Перми-36» был строгий режим и выходить за пределы территории было нельзя, то заключенные работали на пилораме, распиливали то, что привозили из других лагерей. Также они производили детали и шнуры для утюгов. Все заключенные обязаны были работать, чтобы обеспечивать свое содержание и содержание охраны. Часть денег — пять рублей — выдавалась на руки, на них можно было купить что-то в ларьке на территории зоны. Интересно, что в царской России политзаключенные не работали.
«Штаб»
В здании штаба находились не только пункты охраны, куда вели все датчики от системы ограждений, но и комнаты для свиданий, в том числе и длительных. В течение года заключенным можно было получить одно длительное свидание или два коротких. На длительных заключенным иногда удавалось передавать записки на волю, несмотря на строгий досмотр до и после. В этих записках они рассказывали о том, что происходило в колонии, надеюсь на огласку правозащитниками, — для этого писали мелким почерком на тонкой бумаге, скатывали в шарик, заворачивали в пленку и глотали. Во время свидания его извлекали, вызвав рвоту. Потом ту же процедуру проделывал тот, кто пришел на свидание.
«Аллея»
Еще одна уникальная черта «Перми-36», запечатленная Андрижиевской. В конце 1940-х заключенные колонии, которая тогда еще не была «для политических», высадили деревья. К 1970-м они разрослись, и на территории зоны появилась небольшая роща. Администрация колонии неоднократно собиралась ее вырубить, но протесты заключенных привели к тому, что она сохранилась и сегодня. Художница называет ее «символом надежды».
В 2021 году выставка музея PERMM «Система ограждений» вошла в лонг-лист XII Международной премии в области современного искусства имени Сергея Курехина в номинации «Лучший кураторский проект».