«Убийца «Священный паук»: история религиозного фанатика, убивавшего женщин

Upd. 16 мая Минкульт отозвал прокатное удостоверение у ленты из-за наличия в картине «материалов, содержащих информацию, распространение которой запрещено законодательством Российской Федерации».

Начало 2000-х, Иран. Добропорядочный мужчина средних лет по имени Саид Ханаи проходит обвиняемым в деле об убийстве 16 женщин. Все они были секс-работницами в священном для мусульман-шиитов городе Мешхед. Проституция в Иране под запретом, и вокруг Саида сразу формируется группа поддержки — мужчину выставляют чуть ли не национальным героем, который сумел очистить город от «скверны». Однако после долгих слушаний Ханаи приговаривают к смертной казни.

Саид Ханаи — реальный серийный убийца, который был казнен в 2002 году. В фильме, как и в жизни, он уважаемый член общества, верный супруг и отец двоих детей, сына и дочери. С наступлением ночи Ханаи превращается в религиозного фанатика: позже на суде он будет говорить, что слышал голос имама Резы — жившего в IX веке духовного лидера шиитов; в Мешхеде находится его усыпальница, которую каждый год посещают тысячи паломников и туристов. Когда число жертв приближается к десяти, из Тегерана приезжает журналистка Рахими (Зара Амир Эбрахими; за эту роль она получила приз в Каннах), чтобы написать статью о серийном маньяке и помочь с его поимкой.

Мир, окружающий героев Али Аббаси, всегда яркий, даже если в нем происходят пугающие вещи. Так было, например, в фэнтези «На границе миров», где часть истории разворачивается в почти сказочном лесу. Мешхед, где происходят события «Паука», наполнен сочными красками, но с первых кадров он отталкивает — это грязный город, где неоновые огни освещают мусорные баки и облезлые стены домов. По улицам бредут женщины в хиджабах, но с броским, вызывающим макияжем. Из проезжающих мимо машин доносятся оскорбительные выкрики: «Шлюха», «Позор», «Шляется тут, накрашенная».

С первого же эпизода убийства (режиссер детально показывает каждое из преступлений Саида) становится понятно: легким просмотр фильма не будет. Убийца всегда звонит местному журналисту Шарифи (Араш Аштиани) и рассказывает, как он убивал очередную жертву и где оставил тело. Правда, описать подробности Шарифи не может — сверху (говоря об этом, он буквально указывает на потолок) спущен приказ не раздувать панику.

С прибывшей из столицы журналисткой Рахими в Мешхеде обращаются как с человеком второго сорта: без сопровождения мужчины не хотят регистрировать в отеле, не дают ознакомиться с материалами дела и в целом воспринимают как чужеродный элемент.

Проституция — занятие незаконное, идущее вразрез с нормами иранского общества. При этом правоохранительным органам попросту не хотелось заниматься решением этой проблемы. Неудивительно, что полицейские, с которыми беседует Рахими, не выказывают особого рвения в расследовании и не хотят даже притвориться, что готовы посодействовать. «Вы не понимаете, на нас тоже давит Тегеран, мы действуем в рамках своей компетенции», — сетует шеф местной полиции, когда Рахими в очередной раз жалуется на бездействие его сотрудников.

Рахими — выдуманный персонаж, собирательный образ, вдохновленный журналисткой, которая вела хронику судебных процессов настоящего убийцы. Но именно благодаря взгляду этой героини зрители узнают о жизни секс-работниц в Мешхеде. Никто из них не встает у дороги от хорошей жизни и по доброй воле: у одних наркотическая зависимость, у других проблемы с деньгами, необходимость кормить семью и невозможность найти другую работу. Такая оптика помогает увидеть в жертвах Саида не «грязь и мусор», как он сам их называет, а живых людей.

«Убийца «Священный паук» — трудное для просмотра, но важное кино. Наблюдая за тем, как женщины подвергаются дискриминации, терпят надругательства и насилие, невольно задумываешься, в какой момент общество свернуло не туда и как сделать так, чтобы новые поколения не переняли эти «традиционные ценности». Аббаси, кажется, задается тем же вопросом, но дает сокрушительный ответ: никак. Таков финальный эпизод, в котором сын Саида в деталях рассказывает, как его отец душил секс-работниц. «Он наступал им на горло, чтобы они не кричали», — бодро уточняет мальчик, занося ногу над шеей сестры, лежащей на ковре.