Абьюз, шлепки, контроль: более 20 млн россиян сталкивались с партнерским насилием

В 2021 году независимые социологи Иветта Сергеева и Эмиль Камалов провели исследование уровня партнерского насилия в России, которое позволило оценить количество пострадавших. Они опросили 6800 мужчин и женщин, воспользовавшись четырьмя исследовательскими методами, два из которых включали рандомизированные контролируемые эксперименты. 

В своей колонке для Forbes Woman Сергеева и Камалов рассказывают о результатах исследования и объясняют, почему проблема партнерского насилия России гораздо масштабнее, чем об этом пишут и говорят, что мешает собирать и обрабатывать статистические данные и почему это преимущественно «женская проблема». 

Что такое партнерское насилие

Согласно международным конвенциям, под партнерским насилием понимается физическое, психологическое, сексуализированное и экономическое насилие, совершаемое людьми в отношении своих партнеров (жен, мужей, парней, девушек или квир-персон). 

Физическим насилием признаются не только удары кулаком, удушения, пинки, таскания за волосы и угрозы оружием, но и пощечины, даже случившиеся один раз в жизни. Сексуализированным насилием считается любой вид сексуального поведения со стороны партнера, совершаемое без согласия второй стороны. К психологическому насилию относятся попытки контроля за перемещениями, социальными связями партнера, его или ее карьерой, а также разного рода повторяющиеся унижения и угрозы. Наконец, экономическое насилие — это контроль за счетами партнера и тем, как он или она расходует деньги. 

Никто не застрахован от партнерского насилия — оно совершается по всему миру каждый день. Однако оно считается гендерно-обусловленной проблемой, затрагивающей в основном женщин. По данным Всемирной Организации Здравоохранения, каждая четвертая женщина планеты старше 15 лет сталкивалась насилием со стороны своего партнера (парня/мужа) как минимум один раз в жизни. Каждая 10-я женщина пережила подобное насилие со стороны партнера за последний год. 

География партнерского насилия неравномерна — одни страны больше затронуты проблемой, чем другие. Самые неблагоприятные страны — Бангладеш и Фиджи, в которых более 50% женщин подверглись партнерскому насилию хотя бы раз в жизни. Среди наиболее безопасных стран — Швейцария, Грузия и Армения, в которых только 10% женщин сообщают о пережитом партнерском насилии за всю жизнь.

Насилие о котором не говорят 

Измерение партнерского и, шире, домашнего насилия — это большая головная боль для социологов, и тому есть несколько причин. 

Для оценки партнерского насилия нельзя полагаться исключительно на административные данные (то есть на статистику полиции или медицинских учреждений), так как не все пострадавшие обращаются за помощью или получают ее при обращении. Данные исследования показывают, что женщины, даже пережившие тяжелое физическое насилие, не обращаются за помощью в полицию из-за недоверия полиции (26%), испытываемого стыда (33%) и унижения (18%), которые они ожидают от общения с сотрудниками. Для мужчин, переживших тяжелое физическое насилие, наиболее популярными причинами не обращения в полицию являются убежденность, что это частное или семейное дело (37%), а также признание произошедших событий незначительными (32%). 

Дополнительная проблема заключается в том, что административные данные далеко не всегда адекватно хранятся и обрабатываются, из-за чего возникает большое количество вопросов к их надежности. По этим причинам Европейский Союз, опираясь на положения Стамбульской Конвенции (одного из главных международных документов по борьбе с насилием в отношении женщин), не рекомендует использовать исключительно официальные данные для оценки насилия. А, например, Великобритания и вовсе отказалась от использования подобных данных в формировании статистики о преступлениях из-за непрозрачности их производства. 

Как же оценить уровень партнерского насилия, если данные официальных служб неполные и неточные? 

Например, о партнерском насилии можно спросить у самих людей. При проведении социологических опросов исследователи нередко приходят к жителям страны домой и задают вопросы — в том числе, об опыте насилия. 

Но люди о таком не говорят, тем более с незнакомцами (интервьюерами). Об оскорблениях, побоях, изнасиловании, во-первых, хочется поскорее забыть, во-вторых, говорить может быть небезопасно: во время опроса насильник или насильница могут находиться поблизости. Не последнюю роль играют и социальные нормы — людям стыдно признаться, что в их паре происходит что-то, плохо вписывающееся в представление о счастье и благополучии. Поэтому респонденты зачастую дают так называемые «социально одобряемые» ответы, или попросту врут, что насилия не было. 

Феномен «социально одобряемых» ответов хорошо известен социологам и встречается в исследованиях на гораздо менее чувствительные темы. Например, в опросах люди регулярно говорят, что не курят сигареты, когда на самом деле курят. В опросах на более чувствительные темы уровень неискренних ответов может доходить до 70%. Например, в одном из исследований, посвященных употреблению опиоидных наркотиков, результаты опроса были опровергнуты медицинскими тестами для большинства участников. 

Ловко спрашивать

Вопросы должны помогать респонденту вспомнить о произошедшем насилии, причем не только с текущим партнером, но и со всеми предыдущими, независимо от статуса их отношений. 

Например, вопрос: «Скажите, пожалуйста, подвергались ли вы насилию со стороны вашего супруга?», аналоги которого использовались в российских исследованиях в разные годы, плох сразу по нескольким причинам. Во-первых, непонятно, о каком типе насилия идет речь (сексуализированном, физическом, эмоциональном)? Во-вторых, неясно, о каком партнере спрашивают — текущем или одном из бывших. В-третьих, вопрос задается только применительно к супругам, хотя насилие может происходить в отношениях вне брака. Наконец, задавая вопрос в таком виде, мы надеемся, что наши представления о том, что является насилием, совпадают с представлениями респондента. Разумеется, это далеко не всегда так. Люди по разным причинам не всегда принимают насильственные действия партнера за насилие. Используя такую формулировку, мы не узнаем, что именно и когда произошло и кем было совершено. 

Оптимальным, рекомендованным ООН способом опрашивать о партнерском насилии являются вопросы о том, совершал ли партнер в отношении респондента конкретные действия (например, толчки, пинки, бросание предметов, таскание за волосы и так далее). Дизайн опросника должен давать возможность узнать, в текущих отношениях произошло событие или в прошлых. Хорошей практикой является уточнять, произошло ли событие в последние 12 месяцев — это позволяет отслеживать ежегодную динамику в уровне насилия в стране.

Исследования опыта насилия связаны с высоким риском ретравматизации респондентов, то есть интенсивной эмоциональной реакции. Однако участие в таких исследованиях может быть частью самоподдержки переживших насилие: грамотно информированные респонденты могут найти участие в исследовании полезным для себя или для других. 

Чтобы обеспечить безопасность опрашиваемых, исследовательская команда должна быть специально подготовлена для проведения исследования на такую тему. Недостаточное внимание к перечисленным сложностям приводит к недостоверным (прежде всего, заниженным) оценкам уровня партнерского насилия в стране. 

В России в разное время предпринимались попытки исследовать партнерское насилие с помощью опросов. Однако эти опросы редко использовали специальные техники, позволяющие сделать исследование безопасным для респондентов и упрощающие процесс воспоминания давно пережитых эпизодов насилия. Еще реже использовались стандартизированные опросные инструменты. Разница в методологии исследований приводит к тому, что результаты российских опросов сильно отличаются друг от друга и являются несопоставимыми ни между собой, ни с международными данными. 

Приняв во внимание описанные сложности, во второй половине 2021 года мы провели серию опросов о партнерском насилии в России. Помимо традиционного поквартирного опроса, мы применяли модули самозаполнения на планшете. Использование планшета давало респонденту возможность не проговаривать ответ интервьюеру. Кроме этого, чтобы совсем исключить влияние интервьюера, один из опросов мы провели онлайн. Процесс онлайн-опроса полностью контролировался респондентами — заполнять его можно было в подходящее время и на предпочитаемом устройстве. В опросах мы следовали рекомендациям ООН и новым методологическим разработкам социологов в области исследования насилия. 

Результаты исследования

В качестве результатов исследования мы приводим две оценки: данные поквартирного опроса (1604 опрошенных) в качестве нижней оценки и данные онлайн-опроса (1597 опрошенных) в качестве верхней оценки. Опросы проводились во всех федеральных округах, в 81 регионе России.

Опросы являются сопоставимыми и репрезентируют население России 18 лет и старше. Поквартирный опрос считается проверенным временем методом, но может приводить к более низким оценкам уровня насилия из-за нежелания респондентов рассказывать о личных проблемах незнакомым людям. Онлайн-опрос создает более комфортные условия для респондентов и предсказуемо приводит к более высоким оценкам. Поэтому он служит служит индикатором того, насколько сильно насилие может быть недооценено при проведении традиционных поквартирных опросов.

По данным нашего исследования, к концу 2021 года как минимум 17,9% всех жителей России старше 18 лет хотя бы раз за всю жизнь подвергались физическому насилию со стороны своих партнеров. В пересчете на абсолютные числа это составляет около 20,6 млн россиян. По данным онлайн-опроса, цифра еще выше — 29%, в абсолютных числах это 33,4 млн жителей России. 

Похожая картина наблюдается с психологическим насилием. В поквартирном опросе 39,7% респондентов сообщили о том, что пережили психологическое насилие со стороны партнера (в пересчете на все население — около 45,7 млн взрослых россиян). В онлайн-опросе таких людей оказалось больше, 49,2% (около 56,7 млн взрослых россиян). О пережитом экономическом насилии сообщают около 7,46% респондентов независимо от типа опроса (около 8,5 млн взрослых россиян). В онлайн-опросе мы также спросили о пережитом сексуализированном насилии. 11,5% (около 13 млн взрослых россиян) сообщили, что хотя бы раз в жизни сталкивались с подобным поведением со стороны своего партнера.

Женщины гораздо чаще переживают физическое и сексуализированное насилие, чем мужчины. По оценкам онлайн-опроса, доля женщин переживших физическое насилие составляет 38,2%, а мужчин — 17,7%. Женщины примерно в три раза чаще сообщают о пережитом сексуализированном насилии. О таком опыте сообщили 16,7% (около 10,5 млн) женщин и 5,2% (около 2,7 млн) мужчин. Кроме этого, партнеры чаще контролируют экономическую жизнь женщин, чем мужчин. 

Существует расхожее представление о том, что мужчины переживают больше психологического насилия со стороны партнеров, чем женщины («жена пилит»). Оно не подтверждается нашими данными. Распространенность психологического насилия приблизительно одинаковая как среди мужчин, так и среди женщин. 

В нашем опросе 4% переживших насилие сообщили о попытках самоубийства в результате насилия. Только по нижней оценке это означает, что около 830 000 граждан России старше 18 лет когда-либо пытались покончить с собой из-за пережитого физического или сексуализированного насилия со стороны партнера. 10% переживших такие виды насилия сообщают о ранах, переломах и сломанных зубах (по нижней оценке, это около 2 млн человек). Для каждого второго человека физическое или сексуализированное насилие заканчивается порезами, синяками и ушибами. 

Насилие оставляет след и на психике. 42% переживших физическое или сексуализированное насилие сообщают о последующих бессонницах, кошмарах и депрессиях, 28% сообщают о сложностях в новых отношениях и проблемах с доверием.

Но могут ли пощечины причинить серьезный вред? Чтобы ответить на этот вопрос, мы сопоставили тяжесть насилия с его последствиями. К условно менее тяжелому насилию мы отнесли пощечины, бросания предметов, толкания, дергания за волосы. К более тяжелым формам насилия были отнесены удары кулаками, ногами, удушения и угрозы оружием. Оказывается, даже менее тяжелое физическое насилие может приводить к существенному вреду для здоровья пострадавших. 34% из переживших только умеренные формы насилия сообщили о депрессии, бессоннице и кошмарах, и 2% — о попытках суицида. Тяжелое насилие вдвое чаще приводит к физическому и психологическому ущербу по сравнению с умеренным насилием.

Женщины не только чаще подвергаются насилию, но также оно заканчивается для них хуже, чем для мужчин. 56% женщин сообщают о порезах и синяках (для мужчин этот показатель составляет 40%), 47% о бессоннице, депрессии и кошмарах (29% для мужчин), 5% о попытках самоубийства (1,4% для мужчин). 

Кроме того, физическое или сексуализированное насилие приводит к гендерно-специфичным последствиям: 4,4% женщин сообщают о выкидышах, 9,4% — о беременности как результатах насилия.

Данные о партнерском насилии необходимы для оценки реального масштаба проблемы в стране и разработки программ профилактики и помощи, но добываются они огромным трудом. Традиционные методы проведения опросов, по всей видимости, приводят к заниженным оценкам насилия, особенно для женщин. Судя по всему, онлайн-опрос наиболее комфортен для респондентов и потому наиболее эффективен по сравнению с другими методами. В идеале подобные опросы нужно проводить регулярно, чтобы отслеживать динамику и изменения уровня партнерского насилия в стране. Это особенно важно во время политических, социальных, экономических потрясений и реформ. Женщины как более уязвимая к партнерскому насилию группа особенно нуждаются в поддержке по смягчению последствий партнерского насилия и в его профилактике.