Призрачные привилегии: почему сегодня все еще важно говорить о гендерном равенстве
Еще недавно феминистки занимались борьбой с несправедливым распределением прав и ресурсов, из-за которого мужчины оказались в более привилегированном положении. Например, большинство ключевых постов в управлении компаниями и государствами все еще занимают мужчины. Мужчине с меньшей вероятностью откажут на собеседовании из-за опасения, что он может жениться или зачать ребенка. Если мужчина подвергнется нападению, скорее всего, никто не будет упрекать его в том, что он спровоцировал нападавшего слишком откровенным внешним видом. С детства у мужчин перед глазами огромное количество крутых ролевых моделей в любой сфере — нет необходимости как-то специально их искать.
Оппоненты феминисток отвечают перечислением так называемых женских привилегий. Женщины могут не волноваться по поводу финансов, говорят они, ведь от мужчины ожидается, что именно он будет содержать семью. Дети после развода чаще остаются с матерью. Судебная система гораздо мягче обращается с женщинами, к тому же ни одной преступнице не грозит высшая мера наказания. Даже на пенсию женщины выходят раньше.
Большинство «женских привилегий» в условиях патриархальной культуры являются иллюзией, которая на самом деле лишь закрепляет существующее неравенство женщин. Например, возможность возложить ответственность за свои материальные потребности на мужчину обычно означает, что у женщины в обществе гораздо меньше возможностей обеспечивать себя самостоятельно из-за дискриминации в трудовой сфере. Требование к мужчине содержать семью буквально делает женщин беднее, так как является для работодателя поводом платить женщинам меньше (в России этот разрыв составляет до 37%). При этом на них ложится дополнительная нагрузка — неоплачиваемый труд по уходу за детьми и «созданию домашнего уюта», который неспроста называется «второй сменой». В результате подобного сексизма женщины медленнее продвигаются по карьерной лестнице и сталкиваются со «стеклянным потолком».
При подобном подходе мужчина «платит» не только за бытовое обслуживание, но также за интимную близость в браке. Некоторые до сих пор считают, что любой половой акт в браке является добровольным, так как женщина принадлежит мужчине, она «за» мужем, особенно если он ее содержит. Из-за этого женщина не может заявить о насилии со стороны мужа. Но даже если насилия нет, невидимой становится женская сексуальность, ведь желания женщины становятся не важны. Экономическая независимость связана с сексуальной удовлетворенности и безопасностью.
«Привилегия», связанная с воспитанием детей, на поверку оказывается повинностью и обязанностью. Даже при совместном проживании российские отцы проводят со своими детьми в среднем шесть минут качественного времени в день. В декретный отпуск уходят только 2% отцов. Если бы уход за детьми был привилегией, мужчины стремились бы взять на себя половину связанных с ним обязанностей и расходов, но в действительности это неоплачиваемый труд, который лежит на женщинах и негативно сказывается на их карьерах, психологическом и социальном комфорте, а также личной жизни и финансах. По состоянию на 2019 год женщины составляли только 22% должников по алиментам, мужчины — 78%.
Список запрещенных для женщин профессий тоже считается женской «привилегией», ведь он есть проявление заботы государства о женском здоровье, в частности, о возможности выносить и родить ребенка. Однако в основе такой «заботы» лежит идея, что женская репродуктивная функция принадлежит государству, а женщина недостаточно сообразительна, чтобы самостоятельно ею распоряжаться. При этом в некоторых регионах — например, в моногородах, где основным работодателем является какое-нибудь вредное производство, — часто нет никаких альтернатив работе, которая для женщин под запретом.
Даже тот факт, что женщины выходят на пенсию на пять лет раньше, сложно назвать привилегией. Более ранний выход на пенсию не только сокращает размер самой пенсии (за счет меньшего стажа), но и создает стереотипы о плохой работоспособности женщин старшего возраста, чем снижает для них шансы найти работу после 50 лет.
Но, пожалуй, чаще всего в качестве женской привилегии упоминается возможность не проходить срочную службу в армии и не быть мобилизованной в случае военных конфликтов.
Исследовательница Елена Климанская однажды подсчитала, сколько времени мужчины и женщины тратят на «выполнение своего священного долга»: мужчины в армии, женщины на детей, с учетом рождаемости и количества призывников. Ее выводы неутешительны: «Главная государственная дискриминирующая мужчин институция забирает у мужчины в 24 раза меньше времени его жизни», чем женская «привилегия», связанная с рождением и воспитанием детей. И выполняет свой «долг» мужчина в 8,4 раза реже.
Кроме того, женщины, которые выбирают военную карьеру, сталкиваются с дискриминацией.
Однако в рамках объявленной частичной мобилизации в России повестки приходят в основном мужчинам, а по словам министра обороны Сергея Шойгу, женщин и вовсе не планируют призывать. Согласно закону «О воинской обязанности и военной службе», даже женщины с офицерскими званиями должны быть призваны в последний момент. Наличие детей или беременность становятся поводами для отсрочек. Неужели борьба за равные права и обязанности, за доступ к профессиям (в том числе военным), за возможность отказаться от роли матери потеряла актуальность? Не оказалось ли, что быть слабой и нуждаться в защите — и правда привилегия?
Женщины в немирное время
Безусловно, во время мобилизации и при реальных военных конфликтах риск потерять жизнь выше для мужчин. Но так ли беззаботна при этом жизнь женщин?
Во что превращается их жизнь на территориях, где ведутся боевые действия, многие догадываются. Женщины рожают в бомбоубежищах и закрывают детей от осколков своими телами. Женщины (и дети) становятся первыми жертвами гуманитарных катастроф. Они же играют важнейшую роль в их преодолении.
Чудовищной проблемой становится сексуализированное насилие над женщинами и несовершеннолетними девочками. Изнасилование является одним из самых частых военных преступлений, но редко рассматривается в международных судах. Женщины либо не выживают, либо (из-за отсутствия доступных способов сбора улик) молчат о случившемся. Правозащитные организации говорят, что на каждое зарегистрированное изнасилование приходится по 10-20 незаявленных насильственных преступлений. При этом, как заявляет в своей книге «Травма и исцеление» психиатр из Гарварда и специалистка по травме Джудит Герман, посттравматическое стрессовое расстройство у жертв может быть таким же сильным, как и у участников боевых действий.
Женщины страны, которая участвует в военном конфликте, но на территории которой не ведутся активные боевые действия, также сталкиваются с испытаниями. Если имеющий семью мужчина уходит на фронт, в патриархальном обществе это значит, что его жена и дети потеряли (по крайней мере, на время) основного кормильца. Не говоря уже о том, что они разлучены с любимым человеком — мужем или отцом. Сложно назвать «привилегией» необходимость с тревогой ждать вестей, разыскивать без вести пропавшего или хоронить погибшего.
Женщины вынуждены брать на себя ответственность за семью — часто в условиях инфляции, обесценивания сбережений. Они не дают волю чувствам, так как обязаны держать все под контролем и обеспечивать существование семьи, из-за чего сталкиваются с серьезными психологическими проблемами.
А когда мужчины возвращаются с фронта домой, именно женщины становятся жертвами кратного роста домашнего и сексуализированного насилия.
Иногда можно услышать, что ситуации неопределенности и конфликтов — это возможность для женщин. В пример часто приводят Первую мировую войну, во время которой женщинам позволили даже спуститься в шахты, или Вторую мировую, которая открыла сотни профессий, недоступных для женщин в мирное время. Женщины не только заменили мужчин за фабричными станками и на химических производствах, но и были мобилизованы для военных целей на фронт и в подразделения обслуживания. По разным данным, на фронте во время Второй мировой войны оказались от 600 000 до 1 млн женщин.
Однако такие периоды эмансипации заканчивались откатом назад: как только мужчины возвращались домой, женщинам указывали на их место. Мужчины получали рабочие места, а на женщин возлагалась задача демографического роста. Женщинам предлагалось вернуться от производства к воспроизводству.
Не привилегии, а работа
Привилегии гарантируют какой-то группе людей больше ресурсов, больше власти и контроля, чего в условиях конфликтов не происходит в случае женщин. Не женщины являются причиной, по которой мужчины рискуют отправиться в зону боевых действий. Напротив: женщины или протестуют, пытаясь добиться для мужчин права не участвовать в боевых действиях, или закупают для них снаряжение и экипировку, чтобы повысить их шансы вернуться живыми.
Ни одно из течений феминизма никогда не призывало мужчин в армию. Более того, феминистки десятилетиями говорят о том, что срочная служба в армии должна быть заменена на контрактную, к которой должны допускаться и женщины, и мужчины, но исключительно по их собственному добровольному желанию. В условиях мобилизации феминистки занимаются правозащитой, помогают мужчинам, имеющим право на отсрочку.
Разговоры об особом положении женщин — это подмена повестки. Однако женщины действительно играют важную роль в конфликтах — точнее, в их предотвращении. Их равноправное участие в социальной, экономической и политической сферах увеличивает периоды мирного времени. Женщины фокусируются на решении проблем внутри страны, перенаправляя финансирование на социальные цели. Именно поэтому периоды кризиса — самое что ни на есть подходящее время для требований гендерного равенства. Возможно, единственная привилегия, которая у женщин действительно есть, — это понимание того, чем может обернуться игнорирование их голосов.