«Авиатриса»: как Лидия Зверева покоряла небо и учила этому других женщин
Летающие люди
Лида родилась в 1890 году в семье бывшего царского генерала Виссариона Лебедева. С детства она увлекалась механическими игрушками, и родители выписывали дочке из Германии и Англии зайцев-барабанщиков, механических слонов, заводные поезда. Лида разбирала их, чтобы узнать, что внутри, а потом собирала заново совсем другими. Видя, что девочка интересуется механикой, родители покупали для нее журналы с чертежами. Свой первый полет Лидия Зверева совершила еще ребенком. Она бесстрашно прыгнула с крыши сарая, вооружившись зонтиком сестры. Зареванную Лиду нашли в кустах крапивы. Приземлилась она не очень удачно, но все же обошлось без ранений.
Путь к мечте у Лидии не был быстрым. В 1907 году она окончила Белостокский институт благородных девиц (в некоторых источниках указан Мариинский, но скорее Белостокский, ближе к дому) и вышла замуж за инженера Ивана Зверева. Брак был счастливым, но не очень долгим — через два года супруг умер от аппендицита. Лидия вслед за родителями переехала в Петербург.
Авиацией в России тогда увлекалась не только Лида Зверева. 8 мая 1910 года в Петербурге на Коломяжском ипподроме прошла первая в России авиационная неделя. Шесть авиаторов (среди них был всего один подданный Российской империи, авиатор Николай Попов, остальные прибыли из-за рубежа) поднимались в небо и соревновались в скорости, наборе высоты, маневренности, точности посадки. Восторженная толпа заполнила не только ипподром, но и всю местность вокруг — поля, заборы, деревья. Организаторы продали все трехрублевые и шестирублевые билеты. «Петербургская газета» давала отчеты о мероприятиях ежедневно, озаглавливая их «Летающие люди». Сам император Николай II приехал на праздник, причем «изволил пройти в ангары, где осматривал все аэропланы, интересуясь подробностями». Империя буквально влюбилась в авиацию.
В сентябре на Комендантском поле провели Первый всероссийский праздник воздухоплавания. Огромные белые машины с крыльями вширь вызывали восторг, а об авиаторах говорили все вокруг. Александр Блок, например, написал стихотворение «Авиатор»: «Его винты поют, как струны… / Смотри: недрогнувший пилот / К слепому солнцу над трибуной / Стремит свой винтовой полет…». Вместе со зрителями в небо смотрела и Зверева. Шансов самой сесть за штурвал у нее не было. В то время авиаторы учились только за границей, в России своего училища не существовало, отпускать ее в Европу родители отказывались.
На «Фармане»
Но уже в ноябре 1910 года, через пару месяцев после Всероссийского праздника воздухоплавания, в Гатчине открылась частная авиационная школа «Гамаюн». Ее основал С. С. Щетинин, идеолог «Первого Русского товарищества воздухоплавания». Среди первых трех записавшихся ко всеобщему удивлению появилось женское имя. Лидия Зверева внесла 400 рублей за обучение и 600 рублей как страховку на случай поломки аэроплана, и уже 15 июля 1911 года приступила к учебным полетам на «Фармане-4». По тем временам это был уже старый аппарат, его часто переворачивало порывами ветра. Но Лидию ничего не пугало. Ей едва исполнился 21.
Вместе с Лидией в школе учился Константин Арцеулов, внук Айвазовского. В 1916 году он разработает революционную для авиации технику вывода самолета из штопора. Но тогда, во время обучения, Арцеулов, как и все, то и дело смотрел на Звереву. Вспоминал: «Зверева летала смело и решительно, я помню, как все обращали внимание на ее мастерские полеты, в том числе и высотные. А ведь в то время не все даже бывалые летчики рисковали подниматься на большую высоту».
10 июля 1911 года инструкторы и воспитанники школы начали первый в России групповой перелет из Петербурга в Москву. Зверевой предложил лететь с ним пассажиром инструктор «Гамаюна» Владимир Слюсаренко. Из-за неполадок с мотором им пришлось вернуться на Коломяжский аэродром. 11 июля Слюсаренко взял новый старт. На 36 минуте полета его аэроплан потерпел крушение. Зверевой в кабине уже не было.
Она вспоминала: «Отстартовав в Петербурге, мы взяли направление на Московское шоссе, но по пути мотор стал давать перебои, во избежание аварии пришлось вернуться обратно. Вторично я не полетела только потому, что авиатор Шиманский предложил Слюсаренко свой мотор и как владелец его полетел пассажиром. Результат известен — оба упали, Шиманский разбился насмерть и спас меня ценой своей жизни». Слюсаренко доставили в больницу с переломами обеих ног. Газеты пророчили Лидии Зверевой скорый уход из авиации.
Однако 10 августа 1911 года Зверева на аэроплане «Фарман-4» сдала экзамен, взлетев на высоту 50–60 метров и описав в воздухе пять восьмерок, и получила диплом Всероссийского аэроклуба под номером 31, став первой женщиной-авиатрисой в российской истории. Газета «Новое время» 11 августа написала: «Вечером 9 августа ответственный комиссар Императорского всероссийского аэроклуба И. С. Аствацатуров в присутствии пилотов Агафонова и Колчина и офицеров воздухоплавательной школы экзаменовал ученицу частной воздухоплавательной школы завода Щетинина Л. В. Звереву».
Когда Лидия, совсем юная, улыбчивая, подошла к репортерам, у нее спросили: «Ваши дальнейшие планы?» Лидия ответила: «Открывая путь в авиацию для русских женщин, я приглашаю их следовать за мной к полной победе над воздухом». Ее призыв услышали. Через два года на аэродроме Московского общества воздухоплавания получила диплом пилота-авиатора москвичка Е. П. Самсонова. Летчицами стали Евдокия Анатра, Любовь Голанчикова, Евгения Шаховская. Среди авиаторов того времени женщины составляли около 20%.
Сама Зверева о своих дальнейших планах говорила так: «Школу пилотов я окончила для того, чтобы полностью посвятить себя авиации. Думаю начать, как и большинство моих коллег, с показательных полетов, затем займусь инструкторской работой и, наконец, буду обязательно строить и испытывать аэропланы». У нее начиналась совсем другая жизнь.
Судьба авиаторская
Весной 1912 года Зверева выступала в Латвии. На ипподроме в Солитуде апрельским утром собралась толпа. Газета «Рижский вестник» писала: «Съехались представители спортивного клуба и общества студентов, военные и сановники... всего более 10 тысяч человек...» Все потому, что в небо должна была подняться авиатриса Лидия Виссарионовна. Ее любили, зрители приходили специально на ее полеты. Но рижский едва не стоил летчице жизни.
Сильный ветер снес ее «Фарман» к трибунам, Зверева, рискуя, сделала резкий маневр, чтобы увести аппарат от зрителей. Ее аэроплан опрокинулся, девушку выбросило вперед и придавило обломками. Но — обошлось. Позже она писала: «При падении чуть не сломала ногу. До сих пор чувствую боль. Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи во что бы то ни стало требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская».
Тогда же, весной 1912 года, Лидии Зверевой сделал предложение ее наставник Владимир Слюсаренко. Они мечтали не только о совместной семейной жизни, но и об общем предприятии — конструкторском бюро, чтобы строить самолеты и обучать пилотов. В апреле 1912 года в Зассенгофе, пригороде Риги, Слюсаренко и Зверева открыли первую в Прибалтике летную школу и авиационную мастерскую.
Лидия специально пригласила к себе «главным образом женщин, желающих посвятить себя авиации, а не заниматься ею временно лишь для рекламы и шума». Мастерская со временем разрослась до небольшого завода по производству аэропланов.
Зверева не только преподавала, но и продолжала летать, выполняя самые сложные элементы, многие из них тогда не делали даже мужчины. Она часто, например, практиковала пикирование с выключенным мотором. 19 мая 1914 года Лидия Зверева выполнила мертвую петлю. «Рижский вестник» описывал ее полет: «… моноплан «Моран» быстро набирал высоту. 500, 600, 700 метров. На отметке 800 аэроплан неожиданно завис в воздухе и нырнул вниз. «Ах!!!» — почти одновременно вырвалось у собравшихся внизу зрителей. Но через несколько секунд вновь раздался рокот мотора — аэроплан устремился вверх и описал «петлю». Затаившая дыхание толпа взорвалась аплодисментами. А спустя еще несколько мгновений красивой спиралью самолет спланировал к самым трибунам. Браво! Браво! — летело со всех сторон...» Газеты трубили: «Первой русской авиатрисе — слава!»
С началом Первой мировой Слюсаренко и Звереву перебросили в Петроград, они продолжали строить самолеты. Лидия Виссарионовна летала. Ее пригласили участвовать в знаменитых Царскосельских состязаниях. Муж, словно бы по воле судьбы, почему-то решил еще раз перед соревнованием проверить аэроплан, уже одобренный механиком. И — обнаружил в моторе подсыпанную металлическую стружку. Взлети Зверева на таком самолете — и уже не приземлилась бы. Слюсаренко говорил, что Лидию хотят устранить.
Весной 1916 года Зверева заболела брюшным тифом. Ее не стало 2 мая. Лидию Виссарионовну тихо и скромно похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Во время похорон в небе кружили авиаторы. В праве женщин управлять самолетами наравне с мужчинами тогда уже никто не сомневался.
Кстати, слово «летчик» ввел в оборот поэт Велимир Хлебников только в 1920-х годах. Во времена Зверевой мужчин-пилотов всегда называли авиаторами, а женщин — авиатрисами.