От Нобелевской до Букеровской: как женщины впервые получали литературные премии
Нобелевская премия: Сельма Лагерлёф
Самая известная литературная премия мира вручается уже больше века, с 1901 года, и могла бы задавать тон в отношении к женщинам-литераторам, но, увы, этого не произошло. Среди 118 лауреатов Нобелевской премии только 16 женщин. Хотя начиналась женская нобелевская история многообещающе: шведскую писательницу Сельму Лагерлёф наградили еще в 1909 году. Королевская академия присудили награду своей выдающейся соотечественнице «как дань высокому идеализму, яркому воображению и духовному проникновению, которые отличают все ее произведения».
Оценить поэтику языка Лагерлёф и ее талант облекать поучительные вещи в высокохудожественную форму могут даже те, кто знает ее только по «Чудесному путешествию Нильса Хольгерссона по Швеции». Эту книгу получившая педагогическое образование Лагерлёф задумывала как учебную: путешествуя с дикими гусями, мальчик Нильс должен был узнать больше о природе родной Швеции, ее географии, истории и культурных традициях. И каждый, кто переживал, вернется ли Нильс домой и съедят ли на Рождество его верного друга Мартина, знает, что у Лагерлёф это получилось. Однако писательская судьба Сельмы Лагерлёф не сводится к путешествию Нильса, книг у нее более двадцати, а перипетий ее собственной жизни хватило бы еще на столько же.
Она родилась в обеспеченной семье в фамильной усадьбе Морбакка и, кажется, могла бы жить без забот. Но в три года маленькая Сельма внезапно потеряла способность ходить и оказалась заперта в Морбакке с бабушкой и тетушками. От загадочного паралича девочка вылечилась через несколько лет и позже с благодарностью говорила: «Эта инвалидность заставила меня сидеть смирно и смотреть внутрь себя, и именно поэтому я стала писательницей. Если бы я была здорова, мне, вероятно, пришлось бы выйти замуж за какого-нибудь управляющего фабрикой».
Ее талант действительно сформировался в детстве — легенды и сказки, которые целыми днями рассказывали ей родные, стали основой творчества Лагерлёф (она подробно рассказывает об этом в автобиографической книге «Морбакка», недавно вышедшей на русском языке в издательстве Black Sheep Books). Сельма мечтала о писательстве, но ей пришлось искать более надежный способ зарабатывать на жизнь.
Ее отец, отставной военный, много пил и играл в карты, семья совсем разорилась, и атмосфера в доме была ужасной. Вопреки отцовской воле, девушка уехала в Стокгольм, поступила в Королевскую женскую академию и стала учительницей. Хоть она и корила себя, что бросила отца, перспектива всю жизнь быть бесплатной прислугой и терпеть его капризы была невыносимой.
После смерти отца усадьба была продана за долги, хотя прежде передавалась в семье по женской линии. Потерю Морбакки Сельма переживала трагически, тема расставания с домом стала важной для ее творчества. Получив Нобелевскую премию, Сельма первым делом выкупила обожаемый дом детства и уже не уезжала оттуда до самой смерти. Она построила на территории усадьбы завод, чтобы обеспечить жителей своего района работой, и позаботилась о медицинской, социальной и пенсионной страховке для всех рабочих, прежде всего для женщин.
Защита интересов женщин вообще занимала важное место в ее жизни. Еще преподавая в интернате для девочек, Лагерлёф познакомилась с одной из самых известных феминисток Швеции, баронессой Аклерспарре, и под ее влиянием стала активно выступать за права женщин и писать для феминистского литературного обозрения.
Писательская же карьера Лагерлёф началась с газетного конкурса 1890 года, куда Сельма отправила несколько глав незаконченного романа. Выигрыш дал ей возможность закончить и издать «Сказание о Йосте Берлинге». Книга привлекла внимание главного датского критика Георга Брандеса. И тут важно понимать: главная ценность этой рецензии была в том, что мастодонт Брандес положительно отозвался о дебютном романе, написанном женщиной, да еще молодой и незамужней. А потом книга полюбилась читателям (роман был так популярен, что позже по нему сняли фильм с Гретой Гарбо). Уже через четыре года Лагерлёф смогла полностью оставить преподавание ради литературы.
В прозе Сельма Лагерлёф часто обращается к проблемным отношениям отца и дочери, противостоянию мужчин и женщин, социальным и политическим проблемам, связанным с гендерным неравенством, но делает это на основе сказок и легенд своей страны. Лагерлёф пишет живым и образным языком, соединяя истории героев с притчами, сновидениями и другими мифологическими историями.
С 1894 года близкой подругой Лагерлёф была писательница Софи Элькан, с которой Сельма объехала много экзотических стран. Но в дневниках главной любовью своей жизни Лагерлёф называла шведскую суфражистку и политика Вальборг Оландер (о взаимоотношениях трех женщин, о ежедневной битве Сельмы за право быть собой и ее ломающей все стереотипы нобелевской речи снят художественный фильм «Сельма» 2008 года). Оландер была профессором литературы и председателем отделения шведской Национальной ассоциации за женское избирательное право. Их отношения длились 40 лет и, конечно, сильно повлияли на взгляды писательницы.
В 1914 году Сельма Лагерлёф стала первой женщиной, которую избрали в Шведскую Академию. Она активно боролась за избирательные и другие гражданские права женщин, поддерживала суфражисток и отстаивала интересы женщин не только в Швеции. Когда началась Первая мировая, Лагерлёф словно впала в ступор и перестала писать. Преодолеть кризис ей помогла благотворительность и работа с детьми беженцев. Писательница всю жизнь была убежденным пацифистом и использовала свой статус нобелевского лауреата, чтобы выступать против войны, собирать пожертвования для беженцев и военнопленных. Интересно, что книги Лагерлёф были очень популярны в нацистской Германии. И хотя в Третьем рейхе за ее общественной деятельностью пристально следили, романы продолжали хорошо продаваться. Сама же Лагерлёф говорила, что ненавидит фашизм и войну, но не отменит своих встреч с читателями, потому что это возможность напрямую говорить с людьми.
С 1933 года Сельма Лагерлёф помогала евреям выехать из Германии. Среди тех, кто обязан ей своей свободой, была еврейская немецко-шведская писательница Нелли Сакс — в будущем еще одна женщина-лауреат Нобелевской премии по литературе.
Пулитцеровская премия: Эдит Уортон
По завещанию Джозефа Пулитцера награда за «лучшее произведение художественной прозы, принадлежащее писателю-американцу, изданное в виде книги и предпочтительно посвященное проблемам американской жизни», вручается с 1917 года. В 1921 году премию впервые вручили женщине, живущей в Париже американке Эдит Уортон, за роман о страстях в высшем свете «Эпоха невинности». Сейчас это произведение входит в золотой фонд американской литературы, а экранизация Мартина Скорсезе с Мишель Пфайффер и Вайноной Райдер стала классикой кино.
Эдит Уортон выросла в аристократической семье и получила домашнее образование — ее главными учебниками были книги из отцовской библиотеки. И хотя ей этого хватило (Уортон состоялась как писатель, добилась признания и наград, ее трижды номинировали на Нобелевскую премию по литературе), она всю жизнь боролась за то, чтобы девочки получали системное образование.
Эдит Уортон с юности подолгу жила в Европе и общалась с известными литераторами. Ее близким другом и наставником на всю жизнь стал романист и критик Генри Джеймс. В 1885 году 23-летняя Эдит вышла замуж за банкира Уортона, но счастья не обрела — быстро выяснилось, что муж тратит деньги на любовниц, а аристократка-жена нужна ему для статуса. Эдит терпела двадцать с лишним лет, а 1908 году уехала в Париж и завела тайный роман с журналистом The Times Мортоном Фуллертоном. Ни к мужу, ни в Америку Уортон больше не вернулась — в 1913 году она развелась и стала наконец открыто встречаться с Фуллертоном.
У несчастливого брака Эдит было одно преимущество: у нее было много времени и достаточно переживаний, чтобы писать. В 16 лет она писала стихи, в 27 — рассказы, а потом перешла к романам. Признание критиков Эдит Уортон получила после романа The House of Mirth о нравах построенного на табу и условностях общества, в котором она воспитывалась, и реакции старой аристократии на социальные перемены в Америке. Об этом же она активно писала в журналы вроде Harper's Bazaar, призывая уважать свободу личности.
Во время Первой мировой войны Эдит Уортон была военным корреспондентом и много писала о происходящем на линии фронта, концентрируясь на гуманитарных проблемах и человеческих судьбах. За активную помощь беженцам правительство Франции в 1916 году наградило Эдит Уортон орденом Почетного легиона.
Гонкуровская премия: Эльза Триоле
Члены Гонкуровской академии рискнули отдать самую престижную литературную премию Франции в женские руки только в 1944 году, притом что приз имени братьев де Гонкур всего на два года младше Нобелевской премии и вручается с 1903 года. Приз, признание и сопутствующий мгновенный рост тиражей французы отдали Эльзе Триоле за сборник «За порчу сукна штраф 200 франков».
О Триоле можно говорить как о младшей сестре Лили Брик и той самой женщине, которая познакомила с ней Маяковского. Можно говорить как о музе Анри Матисса и вдохновительнице Ива Сен-Лорана — обоих завораживали необыкновенно живые и выразительные глаза Триоле, один рисовал их, а другой создал костюм «Глаза Эльзы», вышив их по черному бархату фиолетовым и золотым бисером. Можно говорить о Триоле как о жене и наперснице большого французского поэта Луи Арагона, который посвящал ей поэмы. Однако она и сама была личностью абсолютно самодостаточной.
Эльза Триоле, урожденная Элла Каган, гимназистка из хорошей московской еврейской семьи, любившая музицировать и читать стихи, со школьных лет говорила, что выйдет замуж только за красавца-поэта: «Поэзию я всегда любила, органически, сама того не зная. И как целая эпоха вспоминается только оттого, что повеет сиренью или талым снегом, так и какая-то сторона прошлого вспоминается мне только стихами…» Первый настоящий роман, действительно, был у нее с поэтом, безвестным и бедным, который катал ее на трамвае и убеждал «Послушайте! Ведь если звезды зажигают, Значит это кому-нибудь нужно?» Роман Эльзы и Маяковского закончился, как только она познакомила своего поклонника с замужней старшей сестрой, но они остались друзьями и до конца жизни Триоле была лучшей переводчицей поэзии Маяковского во Франции. Она вообще много сделала для русской поэзии — составленная ею «Антология русской поэзии XVIII — XX вв.», куда она отобрала и перевела лучшие стихи от Тредиаковского и Пушкина до Вознесенского и Ахмадулиной, до сих пор остается наиболее полной.
В Москве в 1920-е годы ее благосклонности тщетно добивались лингвист Роман Якобсон, художник Иван Пуни, писатель и критик Виктор Шкловский и другие яркие молодые люди. Эльза же вышла замуж за французского офицера и уехала в Париж (о своей московской жизни она метко и остроумно напишет в автобиографической повести 1926 года «Земляничка»). Но с далеким от искусства Андре Триоле она вскоре рассталась, а вот замуж за красавца поэта все-таки вышла — в 1928 году ее мужем стал Луи Арагон, которого она вдохновила на сотрудничество с коммунистами и поддержку СССР (вплоть до 1960-х, когда Арагон резко осудил судебные процессы против советских писателей, активно протестовал против ввода советских войск в Чехословакию и лично требовал у Брежнева освободить кинорежиссера Сергея Параджанова).
В ее, по сути, биографической новелле 1943 года «Авиньонские любовники» можно прочесть, как они с Арагоном — коммунист и еврейка — работали на французское Сопротивление, передавали документы, запрещенную литературу, издавали подпольный журнал. Название своей гонкуровской повести «За порчу сукна штраф 200 франков» Триоле взяла из текста объявлений, висевших тогда во французских бильярдных — эта фраза служила паролем для соратников де Голля.
Первые книги Эльза Триоле написала на русском, но, став парижанкой, десять лет оттачивала свой французский, чтобы писать на нем так же свободно. Ей было важно как можно подробнее знакомить французов с русской культурой, а людей советских — с французской. Она сама писала романы, переводила с русского прозу и поэзию от Гоголя и Чехова до Брюсова и Пастернака, а между делом публиковала статьи и рецензии. Триоле познакомила Францию со всеми пьесами Чехова, устроила в Лувре выставку неизвестного французам Пиросмани, представила парижанам Чингиза Айтматова и открыла им Майю Плисецкую — первые гастроли балерины сопровождала рецензия Триоле «Откровение зовут Майя».
После войны Арагон и Триоле поселились в пригороде, переделав в жилой дом разрушенную мельницу. Они распорядились после своей смерти устроить там писательскую резиденцию, где могли бы время от времени жить, работать и пользоваться огромной уникальной русско-французской библиотекой молодые увлеченные писатели, какими они сами были в юности.
Удивительно, но Эльза Триоле сумела художественно описать даже собственный конец — в последнем романе «Соловей умолкает на заре». За несколько дней до смерти от сердечной недостаточности она писала сестре Лиле о книге, которую та еще не видела: «…В летнюю ночь сидят на террасе загородного дома несколько пожилых человек, старые знакомые. Это люди искусства, и, хотя жизнь сложилась по-разному, все они как-то вышли в люди. Женщина — одна. Это хозяйка дома. Неторопливые разговоры, полувоспоминания, полурассказы… Воспоминания и другим цветом. Слышны соловьиные трели, они все тише, тише… На рассвете хозяйку находят умершей в кресле».
Букеровская премия: Надин Гордимер
На сегодняшний день Букеровская премия, пожалуй, самая престижная литературная награда для пишущих на английском языке. Она гораздо моложе Гонкуровской и вручается с 1969 года, но призовой фонд — не символические €10, как у французов, а 50 000 фунтов. Фраза «финалист Букеровской премии» на обложке существенно повышает тиражи и продажи.
Букеровскому жюри потребовалось пять лет, чтобы решиться дать приз женщине. Надин Гордимер получила его за роман «Консерватор» в 1974 году. Она разделила премию со Стэнли Мидлтоном, автором книги «Праздник», но ее награждение все равно было очень значимо, в том числе с политической точки зрения. Надин Гордимер всю жизнь выступала против апартеида — официальной политики расовой сегрегации в ЮАР — и каждое ее произведение было об этом.
Надин Гордимер родилась в ЮАР в очень обеспеченной семье белых еврейских иммигрантов. Она рано начала читать, с детства пробовала сочинять истории, и в 15 лет уже опубликовала рассказ в литературном журнале. Столкнувшись с двойными стандартами жизни для людей с разным цветом кожи, Гордимер стала говорить об этом открыто в прозе и публицистике. Юношеское возмущение постепенно переросло в политическую позицию.
Для прозы Гордимер свойственен четкий, суховатый, несентиментальный стиль. И в романах, и в рассказах она пишет о разрушительных последствий апартеида для жизни южноафриканцев, о внутреннем конфликте между потребностью в личной изоляции и стремлением к социальной справедливости. Ей было более чем понятно оцепенение думающего белого человека, который, с одной стороны, не мог внутренне смириться с апартеидом, с другой — ничего не мог изменить, но при этом отказывался из страны уезжать.
Надин Гордимер для себя выбрала путь художественной прозы и публичных выступлений. Например, в романе «Рядом со мной — никого» она писала о женщине, полностью посвятившей свою жизнь политике. В книге «Случайное знакомство» показывала любовь дочери богача и нелегального арабского иммигранта со всеми вытекающими проблемами. А ее лекции по проблемам литературы, культуры, правам человека и эссе о ее работе и жизни в ЮАР вышли потом отдельной книгой «Жизнь в надежде и в истории: Заметки о нашем веке».
Роман «Консерватор», с которого началась международная слава Гордимер, рассказывает о жизни фермера-европейца Меринга, который приезжает инспектировать свои владения, заведомо не доверяя ни чернокожему пастуху, который присматривает за землей, ни работникам. И пока Меринг тщательно подсчитывает, что ему принадлежит, выясняется, что ответственность придется нести не только за собственность: убит человек из племени банту, а тело брошено на территории фермы.
Гордимер берет в герои типичного представителя колониальной системы и последовательно показывает, до какой степени он не в состоянии сохранить контроль над тем, что, по его мнению, должно принадлежать ему, от земли и собственности до бывшей жены, сына и собственного я.
Гордимер пишет так, что через внутренний монолог Меринга проступает его истинное лицо: он считает себя хорошим и щедрым работодателем, а читатель видит угнетателя, который покупает дружбу с чернокожими бесплатными сигаретами. Он воображает себя рачительным хозяином фермы — читатель видит европейца, который озабочен налоговыми льготами и совершенно не «чувствует» купленную землю. Он считает себя просвещенным, умным свободомыслящим человеком, Гордимер показывает безразличного, бездумного фанатика и сексуально неразборчивого хищника. Для изменения восприятия писательнице иногда достаточно пары слов, вскользь брошенных в разговоре. Например, Меринг перечисляет последствия проливных дождей, между делом упоминая, что черные дети теперь ходят в школу, завернувшись в мешки от удобрений, — и слушать его с прежним отношением уже невозможно.
Мысль о том, что политика апартеида обречена, Надин Гордимер проводила во всех своих книгах, от первого романа «Лживые дни» до последнего «Нет времени лучше настоящего» (2012) о ветеранах борьбы с апартеидом, которые продолжают решать проблемы современной Южной Африки. Ее последовательность и талант привели к тому, что за долгую 90-летнюю жизнь она получила признание, переводы на 40 языков, звание кавалера ордена Почетного легиона и 15 почетных степеней ведущих мировых университетов.
Надин Гордимер трижды выдвигалась и на Нобелевскую премию по литературе — и в 1991 году получила ее за то, что «своим великолепным эпосом принесла огромную пользу человечеству».
Большая книга: Людмила Улицкая
Одна из ключевых литературных премий современной России вручается с 2005 года за лучшее прозаическое произведение на русском языке. «Большая книга» входит в тройку самых крупных (по размеру призового фонда) мировых литературных наград. На этапе формирования длинного списка и списка финалистов выбор лучших книг координируется советом экспертов, а победа присуждается путем голосования членов Литературной академии, куда входит больше ста человек.
Людмила Улицкая с романом «Даниэль Штайн, переводчик» стала лауреатом «Большой книги» уже во втором сезоне премии (председателем Литакадемии тогда был Владимир Маканин). Позже, в 2016 году, Улицкая получила «Большую книгу» еще раз — ей присудили третье место за роман по мотивам судьбы репрессированного деда «Лестница Якова». Улицкая благодарила и шутила со сцены, что думала, будто две курицы в одни руки не дают.
Вообще литературных наград у Улицкой предостаточно, от французской премии Медичи за повесть «Сонечка» 1994 года и премии Русский Букер 2001-го за роман «Казус Кукоцкого» (Улицкая и здесь стала первой женщиной-лауреатом) до Австрийской государственной премии по европейской литературе, короткого списка Международной букеровской премии и немецкой награды имени Зигфрида Ленца уже в 2022 году. Если смотреть на ставки букмекеров, в последние 10 лет Людмила Улицкая претендует и на Нобелевскую премию по литературе.
Людмила Улицкая родилась во время Второй мировой войны (21 февраля 1943 года) в Башкирии, куда ее родителей отправили в эвакуацию. После войны семья вернулась в Москву, Людмила поступила в МГУ на биофак на кафедру генетики, что было в какой-то степени закономерно — ее мать была биохимиком и работала в НИИ педиатрии, а отец был доктором технических наук, действующим ученым и изобретателем. После университета Улицкая два года проработала в Институте общей генетики АН СССР, но в 1970 году уволилась «в добровольно-принудительном порядке» — будущую писательницу уличили в чтении и перепечатке самиздата.
Улицкая работала заведующей литературной частью в Еврейском музыкальном театре, сама писала пьесы, рецензии на спектакли, переводила стихи с монгольского и понемногу писала прозу. С конца 1980-х повести и рассказы Улицкой начали появляться в разных сборниках, она получила признание как сценарист (фильмы «Сестрички Либерти» и «Женщина для всех»). Первыми полноценными книгами прозаика Улицкой стали повесть «Сонечка» и сборник рассказов «Бедные родственники». Когда обе книги перевели на французский, Людмила Улицкая проснулась знаменитой. Дальше был роман «Медея и ее дети» о разбросанной по всему миру семье с сердцем в Тавриде, провокационный и стилистически оригинальный «Казус Кукоцкого» и другие книги, переведенные более чем на 30 мировых языков.
Улицкая остается классическим русским писателем и в своем неравнодушии к происходящему в мире — она всегда открыто выражает свою позицию по общественным и политическим вопросам, высказывается за необходимость личной и политической свободы. Людмила Улицкая пережила онкологическое заболевание (этот сложной период жизни описан в книге «Священный мусор») и входит в попечительский совет московского благотворительного фонда помощи хосписам «Вера». У нее есть собственный именной фонд, созданный для поддержки гуманитарных инициатив, и проект «Хорошие книги», для которого писательница отбирает изданные в России книги и отправляет в ведущие библиотеки мира. С марта этого года Людмила Улицкая живет в Германии и пишет роман с рабочим названием «Философский пароход», посвященный русской эмиграции начала XX столетия.
(