«Я вам не бабушка»: как женщины ломают стереотипы о серебряном возрасте
Стереотипы о возрасте до сих пор сильны в отношении женщин. В исследовании 2018 года экономисты разослали примерно 40 000 выдуманных резюме работодателям, опубликовавшим объявления о вакансиях, а затем проанализировали частоту откликов. Оказалось, что чем старше был «кандидат», тем реже резюме вызывало интерес у работодателя, — и особенно выраженным фактор возраста оказался для женщин.
Однако растет и противоположный тренд — на преодоление этих стереотипов. Женщины серебряного возраста становятся лицами модных брендов, участницами списков Forbes, главными героинями сериалов и ролевыми моделями. Ведут активный образ жизни и находят себя в новых увлечениях — как героини проекта «Я вам не бабушка» портала Баба-Деда.ру.
Наталья Шидловская, 66 лет: «Я начинаю чахнуть, когда у меня нет никаких дел»
Дизайнер интерьеров, владелица студий йоги, зооволонтер
— Я заинтересовалась йогой, когда мне было лет шестнадцать. Начала заниматься по книгам — сама, дома, на стульях. Потом оказалась с родителями в Монголии. Там был монастырь, жили ламы; мистическая обстановка подтолкнула к изучению единоборств, восточных искусств. В конце 1980-х я уехала в Америку, стала ходить на занятия к известным мастерам. Так и пошло-поехало.
Параллельно я жила другой жизнью: закончила Плехановский институт, потом Университет искусств, в Майями поступила в университет Art Institute Fort Lauderdale. Покупала и продавала квартиры, делала в них ремонты. Поехала отдыхать в Индию и там познакомилась с будущим мужем. Перестроила его дом, а после развода купила маленький домик с коровником и вместо коровника сделала йога-студию. У меня не было специальных знаний, я ходила в йога-студии и наблюдала, как там все происходит. Бизнес вела методом тыка.
Ретрит-центр я построила, когда мне было 55, — не задумывалась о том, что могу что-то не успеть, о том, что поздно начинать. Сейчас мне 66, и я открываю студию в Москве.
Я всегда помогала брошенным животным, лечила, пристраивала. Однажды попросили пристроить сложную афганскую борзую, которую забирали и возвращали, и пес прожил у меня до самой смерти. Я бы хотела построить приют: готова купить участок земли и построить там вольеры, провести электричество, воду.
Я начинаю чахнуть, когда у меня нет никаких дел. Подруга говорит: «Займись собой, сходи в бассейн, сделай маникюр». А мне это неинтересно, без дела я теряю смысл жизни. Конечно, я чувствую себя по-другому, нежели в пятьдесят, но я не чувствую себя девушкой в возрасте, нет времени подумать о том, что я старею. Чтобы не стареть, нужно заниматься всем и всегда. Если я делаю в день меньше чем два-три дела, день прожит зря.
Светлана Злобина, 56 лет: «Фламенко помогло мне выстоять»
Машинистка, исполнительница фламенко, горнолыжница
— Я жила в Воркуте и работала на шахте. У меня была престижная для женщины профессия — машинист подъема. Там встретила своего супруга, образовалась прекрасная семья, двое деток. До замужества занималась народными танцами, а потом появились горные лыжи.
В 2007 году мы переехали в Тверь, так как шахту закрыли. В Твери я познакомилась с фламенко. Фламенко хорош тем, что можно танцевать без партнера. Партнером может быть байлаора (танцовщица), может быть мантон (шаль), веер. Когда приехали с мужем в Тверь, я пошла на бальные танцы. Уговаривала его: «Федя, ну пойдем!» — нет. Говорит: привезу, увезу, но не надо меня звать. Какие бальные танцы без партнера! Когда встретила фламенко на первом фестивале, тут все сложилось. Групповые и сольные танцы — без партнера. Только ты, сцена и твоя группа. На все не хватает времени, но это то, что помогает жить. Когда умер муж, фламенко помогло мне в этот момент выстоять.
Для фламенко не важен ни возраст, ни фигура. Танец идет изнутри. Есть такое понятие — «дуэнде», душа. Если есть дуэнде — есть фламенко. Но это трудно. И как раз с возрастом опыт может проявиться в танце.
На горные лыжи я встала еще в Воркуте, друг семьи построил подъемник, где мы с мужем и приятелями вместе оттачивали навыки. Дети катаются с пяти лет, внук — с трех. Сейчас младшей внучке два года, но скоро и мы с ней снова присоединимся к старшим.
Возраст? Мне комфортно. Мои друзья старше меня, но им бы позавидовали молодые. Их наполненности, энергии, их умению полноценно жить. Может быть, поэтому я и не считаю свой возраст критичным.
Когда я потеряла мужа, одна мысль дала мне опору. Бабушка в войну осталась с четырьмя детьми. Они были под оккупацией. Бабушка подняла их в такое страшное время. Мама тоже воспитала нас, я надеюсь, хорошими людьми. Они смогли, а что ж я?
Мы стали слишком зациклены на себе. Наверное, надо находить тех, кому хуже нас, и как-то пытаться помочь. Станет легче. Сейчас спасает то, что я помогаю с внуками, мне это в радость. Хорошо быть нужной, хорошо, что есть семья.
Ирина Панюхина, 57 лет: «Не хочу отдыхать на пенсии»
Стюардесса, директор ресторана, ведущая мастер-классов
— Когда-то я прочитала в «Комсомольской правде», что ПТУ № 48 набирает стюардесс для работы на белоснежных лайнерах. Это был 1981 год, я жила в Казахстане, там водных просторов не было, кроме арыков. Я мечтала о море.
Работала проводницей, потом перешла в ресторан, вышла замуж за первого механика. В тридцать лет он стал самым молодым старшим механиком на речном флоте. У меня две дочери с разницей в два с половиной года.
Пошла учиться в Водную академию на экономический факультет, закончила заочно. Когда я училась на третьем курсе, меня поставили директором ресторана. Уходила на пенсию, вернулась. В этом году иду в рейс специалистом по прикладному творчеству.
У меня двадцать два мастер-класса. И макраме, и живопись, и свечи… Есть у людей тоска по рукоделию. Это полезно: мелкая моторика, вдохновение, медитация. Людей надо вдохновлять. Я занимаюсь интерьерными картинами, макраме. Последнее мое увлечение — джут и кинусайга. Это японский пэчворк. На дереве вырезают шаблон, прорезают, кусочки ткани вставляют в прорези и получается картина. Буду внедрять на мастер-классах.
Двадцать навигаций мы с мужем работали на одном теплоходе, семь — на разных. Это не страшно, наоборот, освежает отношения — когда скучаешь, когда получаешь цветы после долгих разлук. Мы вдвоем 38 лет.
Мы с мужем живем за городом, в затоне, где зимуют наши корабли. Из окна виден караван кораблей на реке. Но на берегу скучно. Люблю работать с людьми. Я не хочу отдыхать на пенсии. Когда работаешь, не замечаешь болячек, а когда отдыхаешь, начинаешь к себе прислушиваться. Энергия уходит.
Надежда Старостина, 62 года. «Не смогу бегать — буду ходить в горные походы»
Инженер, аудитор, почти полвека в спортивном ориентировании
— Я родилась в очень далекой уральской деревне, но с детства меня тянуло в город. Заканчивала школу в Кирове, там же стала инженером-конструктором. В 1990-е закончила экономический институт в Нижнем Новгороде и сменила профессию на бухгалтера и аудитора. Конечной моей целью всегда была Москва, и сейчас я столичный житель.
В 2024 году будет 50 лет, как я пришла в спортивное ориентирование. Когда начинала, мне было 14. В 55 лет, после выхода на пенсию, стала заниматься им в полную силу. Много ездила, потом начала сама организовывать других. Только недавно приехала с лыжного ориентирования в Архангельске, решила продлить себе зимний сезон. Это отвлечение — от забот, от работы, от дома. Что бы ни случилось, пробежишь десяточку — так хорошо, на следующий день можно горы свернуть! Все это не дает мне засохнуть.
После травмы и операции на колене мне поначалу было очень плохо. Но я сказала себе: «Ничего страшного, иди в лес и походи, а там видно будет!» Надеваю ортез и хожу. Не важно, что я больше не буду занимать первые места, главное, что я в обойме. Сейчас я бегу подпрыгивая, но получается. Если совсем будет плохо — поменяю сустав. Оставаться сидячим больным — не мой вариант, буду ходить в горные походы, это мне по силам. На лыжах могу много километров пройти.
Когда мне было 50, я очень боялась возраста, мне казалось, что я уже старушка. А сейчас мне 60, и я вообще не считаю, что это много. Возраст — это хорошо!
Светлана Ходакова, 57 лет: «Возраст — это состояние духа»
Инженер-металловед, флорист, предпринимательница
— Я училась в Московском институте стали и сплавов по специальности инженер-металловед. Проработала недолго, у меня родилась дочь. Потом работала в школе флористики.
Параллельно лет девять назад мы с мужем открыли маленький магазин на платформе «Ярмарка мастеров». Мы в то время реконструировали нашу дачу. Для ремонта купили дорогую торцовочную пилу. А дальше поняли, что с помощью этой пилы можно делать что-то интересное. Стали продавать древесные срезы. Потом магазинчик стал обрастать другими товарами, из разных природных материалов.
Недавно клиентам для фотосъемки понадобились яркие осенние листья, хотя уже были морозы. Я буквально в последнее утро перед заморозками ходила по лесу и собрала два мешка листьев, чтобы они застелили подиум. Приятно помочь людям, если тебе это в радость.
Леса у нас неухоженные. Поэтому, чтобы погулять по лесу, надо перелезть через одно дерево, подлезть под другое, пробраться, перепрыгнуть. Первое время тяжеловато было. Потом привыкла. Свой возраст не ощущаю. Возраст — это состояние духа.
В московском регионе леса исчезают из-за короеда. Государственная программа, которая в советское время работала, когда вырубали зараженные участки леса и тут же сажали подлесок, перестала существовать. Все бьют тревогу — и экологи, и просто неравнодушные люди, — но не хватает средств. Исчезли лесхозы, некому этим заниматься.
Если бы люди задумались, у них бы тоже возникла потребность чаще быть на природе. Для нас это необходимость, которая переросла в потребность.