Как Анастасия Пустовойтова стала судьей ФИФА и ломает стереотипы о женщинах в футболе

Анастасия Пустовойтова — один из самых успешных футбольных арбитров России. Свою карьеру она начинала как игрок и стала одной из первых женщин, получивших титул чемпионки России по футболу в 2000 году. Как арбитр она стала первой женщиной в истории отечественного футбола, которая судила мужские матчи, начиная от молодежных первенств и заканчивая Российской премьер-лигой и матчами ФНЛ. Она первая россиянка, ставшая судьей ФИФА. Была главным арбитром женского чемпионата мира и финала Лиги чемпионов, входила в топ-10 футбольных рефери мира среди женщин. Является амбассадором adidas и одним из героев кампании Impossible Is Nothing.

В этом году Анастасия Пустовойтова стала главным арбитром на Олимпийских играх в Токио. Впервые женский футбольный олимпийский турнир судила представительница России, и именно ее назначили арбитром финального матча женского футбола. Мы пригласили Анастасию накануне вылета в Японию «потренироваться» на спортсменках следующего поколения — судить матч девочек 7–9 лет из женской футбольной школы GirlPower, а потом поговорили с ней о том, почему для всех женщин в спорте ее история — пример, который доказывает, что невозможное возможно. 

— Анастасия, наблюдая за маленькими футболистками на сегодняшней игре, понимаешь, что ваш пример и вообще все, что происходит сейчас с женским футболом и интеграцией женщин в спорт, дает им зеленую дорогу в будущее. Но я предполагаю, что в начале вашей карьеры все было иначе. Приходилось ли вам бороться за свое место в спорте, потому что вы женщина?

— Конечно. Я росла в 1990-е годы. То время было, с одной стороны, беззаботное, потому что ты мог безопасно пропадать целыми днями на улице, играть в футбол, хоккей, любые подвижные виды спорта. С другой стороны, секции были хоть и бесплатные, но в основном ориентированные на мальчиков.

Еще в школе я начала заниматься ушу, но мама мне запретила ходить в секцию. Она боялась, что я получу травму, буду вся в синяках, что мне сломают нос. Говорила: «Давай лучше на танцы». А я танцы до сих пор терпеть не могу! В итоге около трех лет я занималась тайком, и у меня хорошо получалось. Мне повезло, что меня поддерживал папа (отец Анастасии Пустовойтовой — военный. — Forbes Woman).

Но, конечно, в единоборствах в основном тоже были мальчишки: у меня не было партнерши для спарринга, поэтому меня постоянно ставили с ребятами, и они выигрывали. Это меня закалило. И сейчас я вижу, что у девчонок, которые играют в футбол, особенно против мальчишек, появляется такая наглость в хорошем смысле слова. Она потом пригодится им во взрослой жизни, когда придется отстаивать свое место, даже если ты будешь жить в безумно открытой стране, где женщины наравне с мужчинами. 

— Когда вы шли в футбол, вы думали, что это может стать вашей карьерой? У мальчиков есть шансы если не стать звездой, то хотя бы попасть в какой-то клуб. Для девочек это слишком большой риск. 

— Нет, я об этом не думала, да и сейчас живу сегодняшний днем. Я попала в мини-футбольную девчачью команду, поиграла какое-то время за нее. Когда я уже заканчивала школу, на меня вышел клуб «Чертаново» — так я узнала, что в Москве существует женский футбол. Там я впервые увидела манеж, искусственное поле — все это было для меня фантастикой, и я сразу сказала маме: «Все, я точно учусь в этой школе». Потом я оказалась в команде Первого дивизиона, мы прошли в Высшую лигу. У меня появились предложения от нескольких клубов. Потихоньку я оказалась в команде мастеров. До 19 лет играла в молодежной национальной сборной, затем уже во взрослой. 

— Для вас в какой-то момент не встал вопрос: остаться в спорте или пойти в «обычную жизнь» — получить надежное образование, профессию? Почему вы рискнули?

— Нет, я думала: пока я жива, здорова, без травм, мне нравится это дело. Я достаточно рано стала самостоятельной, потому что были постоянные переезды, перелеты, тренировки. Мама за меня не волновалась, хотя время было неспокойное — наркотики, преступность. А я была под контролем, к тому же нам выдавали форму, экипировку, нас кормили. Конечно, все было очень скромно, и про это сложно было думать как о карьере. Мы не задумывались: «О, подпишу контракт — куплю себе новую машину». Тогда выплаты начинались со стипендии, потом уже шли первые профессиональные контракты, но этих денег хватало на мобильную связь, на проезд, немного себя побаловать или купить крутые кроссовки.

— То есть денежной мотивации никакой в отличие от мужского футбола. Сейчас в связи с провалом на Евро все обсуждают корреляцию зарплат и побед. А ведь в женском футболе до сих пор смешные зарплаты, за редким исключением. Что же было вашей мотивацией все эти годы?

— Нас мотивировало скорее другое: если ты будешь хорошо играть, то попадешь в молодежную сборную, и тогда у тебя появится возможность выехать за границу и принять участие в различных турнирах. Я никогда не забуду свою первую поездку в Швецию, а потом в другие города Скандинавии — как мы спали прямо на футбольных полях, в школах на полу на надувных матрасах. Денег особо нет, меняли $10 на шведские кроны — и на эту сумму как-то надо было прожить месяц. У нас разбегались глаза, мы никогда такого не видели — оказывается, люди еще и не так могут жить.  

Во взрослом футболе (я считаю, что это правильно) выплачивают премии за выигрыш. Получается, есть какая-то зарплата, но эта премия будет такой же или даже больше, и тут ты уже понимаешь: «Так, девчонки, надо вырвать эту победу». А если ты попадаешь в национальную сборную, на чемпионат Европы или мира, если у тебя клуб Лиги чемпионов, то о мотивации и говорить не стоит.

— Вы помните, когда стало меняться отношение к  женскому футболу? Кажется, бум случился несколько лет назад?

— Тут я с вами не соглашусь. В СССР вообще-то был женский футбол, было очень много женских команд. Старшие девчонки рассказывали, что уезжали и не бывали дома неделю-две, потому что переезжали из одного города в другой, участвуя в чемпионатах. Так было у нас. Но сейчас, конечно, Америка — номер один. Когда в начале нулевых из-за птичьего гриппа чемпионат мира по женскому футболу потребовалось перенести из Китая, нужная инфраструктура была только в США. Ее мы оценили в первые же дни: огромные арены, крутые поля, тренировочные базы. Там был бум женского футбола, на американские матчи собирали стадионы, приходило по 50 000–80 000 болельщиков. На наши игры, конечно, приходило меньше, но все равно был интерес. 

Что касается Европы, то и там развитие не заставило себя ждать. Например, Германия, Англия. Или Нидерланды — там всей страной решили: «Все, женский футбол теперь будет», — и он действительно получил развитие. Нидерланды заслуженно и достойно стали чемпионами Европы буквально за пять лет. И этот опыт может повторить любая страна.

— С чем вы это связываете? Как вы считаете, что изменилось за последнее время?

— Чтобы поменять что-то тотально, нужно бросить не только средства, но и силы. Поэтому, на мой взгляд, правильно, что сейчас появился футбол в школах — нужно начинать с массовости. Даже 20 девчачьих команд хорошего уровня недостаточно, должна быть постоянная конкуренция. Конечно, если мы наберем много-много девочек по всей России, сперва будет поколенческая брешь. Но зато через пять лет у главного тренера будет колоссальный выбор, и он выберет кого нужно. И сила будет, и ротация, и численность. 

Обязательно нужно пропагандировать женский футбол. Мне обидно, например, что в 2019 году, когда был женский чемпионат мира, показали только матч открытия — и все. Так же нельзя! Как вы хотите развивать, когда вы его даже не показываете?

— Кажется, пока всем не станет понятно, что женский футбол — это часть больших процессов, ничто серьезным образом не изменится. Насколько, как вам кажется, проявляется сегодня интерес брендов и болельщиков?

— Я не хочу обидеть мужское население, но пока они пишут в основном, что женский футбол — это отстой. И заранее к нам отношение в духе: «А, раз женщина, жди беды». Или сразу вешают ярлык «слабые».

Грустно, что это будто заложено исторически. Муж пошел на футбол, а ты сиди и двух детей воспитывай, готовь еду. Но в женском футболе такой же размер футбольного поля, такие же правила, такой же мяч, такое же давление в этом мяче, форма, в конце концов — у нас все то же самое. По накалу я даже больше получаю удовольствия, когда смотрю женский футбол, потому что знаю, что за 90 минут они не раз забьют. Девчонки более упертые, они любой ценой хотят выиграть, хотя футбол — это травмоопасный вид спорта. Мужчины в этом смысле лучше защищены, потому что благодаря высоким зарплатам они могут позволить себе лечение в европейских клиниках.

Поэтому ситуация поменяется, если люди начнут сами меняться, а не писать негативные комментарии. Людям, которые крутятся в футболе, очевидно, что ситуация меняется и хочется еще больше изменений, но когда видишь реакцию извне, кажется, что ты в стену бьешься головой. Только шишки увеличиваются. Но мы каждый день доказываем, что можем, и я стараюсь доказывать, хотя это нелегко. Думаете, что меня прямо все ждут на мужских матчах? Нет, конечно. И получается, что каждый матч — это вызов, потому что ты боишься допустить ошибку. Всегда есть очередь тех, кто хочет лишний раз порадоваться твоим неудачам.

— Сегодня у женского футбола в России есть возможности для развития?

— Если бы мне дали на месяц порулить российским женским футболом, я бы сразу сделала так, как за рубежом. Я бы не делила национальные сборные по полу, в том смысле, что у женщин были бы такие же условия, такие же базы, такие же стадионы. Пока наша женская сборная играет в основном на небольших стадионах. Нужно вкладываться в наших девчонок, потому что пока ты не вложишь, ты ничего не получишь обратно. То же самое сборы. Почему девчонки должны ехать туда, где «подешевле»?

Вы понимаете, чувство победы приходит не только от того, что ты хорошо играешь, что ты сильный и быстрый. Оно зарождается, когда тебе говорят: «Девчонки, вы молодцы, вы лучшие!» Это психологическая составляющая, и в ФИФА это понимают, например. Вот мы сейчас летим на Олимпиаду, и они нам постоянно показывают мотивирующие видео, все время говорят одно и то же: «Вы молодцы, вы стоите на пороге огромного пути».

— Давайте поговорим о следующем этапе вашей жизни — судействе. Когда вы поняли, что футбольная карьера кончилась и надо делать следующий шаг? 

После очередного проигрыша от сборной Франции на отборочном турнире я приехала домой с фингалом, опухшим глазом, вся побитая, хромая. На семейном ужине старшая сестра спросила: «Насть, ну зачем тебе это надо?» А я сижу, держу у лица кусок замороженного куриного бедра и думаю: «Блин, а правда, зачем мне это надо?».

Я поняла, что везде уже поучаствовала: чемпионат мира, два чемпионата Европы, кубок УЕФА — самый первый женский турнир. Остались только Олимпийские игры, но вы понимаете, что это очень и очень сложно. И, наверно, еще сказалось волнение семьи: «Ты вся побитая, а тебе же 24 года». Это сейчас мне кажется, что в том возрасте только все начинается, а тогда я казалась себе уже пожившей. В этот же вечер я написала тренеру, что по семейным обстоятельствам принимаю решение закончить футбольную карьеру. На следующий день приехала, забрала трудовую книжку — и с 2004 года игрока Пустовойтовой Анастасии больше не существовало. Решение, казалось бы, далось мне легко, и потом еще полгода я прожила беззаботно, потому что у меня были накоплены деньги.

— С вашими регалиями у мужчины-футболиста накоплений хватило бы на всю жизнь.

— О да, он бы мог никогда больше не работать. Но у меня было, как сейчас помню, $3000 на книжке. Этого хватило ровно на полгода. Я их щипала-щипала — дощипалась до нуля, а работы нет. Тогда возникла мысль: не вернуться ли мне обратно в футбол, потому что это уже определенный и понятный ритм жизни. Но мой внутренний голос топнул ногой и сказал: «Слышишь, ты сказала нет — все, терпеть!».

В итоге я устроилась продавцом-консультантом два через два. Но, честно скажу, я и месяца не смогла проработать, потому что тебе постоянно кто-то хамит, что-то требует, говорит на повышенных тонах. Я поняла, что это адский труд и к каждой профессии надо относиться с уважением — неважно, уборщик ты или асфальтоукладчица.

Это был сложный период. Денег у меня не осталось, работы не было. Мы с сестрой иногда вспоминаем это время, она говорит: «Я бы могла тебе одолжить энную сумму на жизнь». Но я не могла бы взять. Правда, я стала к ним чаще приезжать, чтобы поесть. Она мне потом говорила: «А я не могла понять, что ты все время ешь, голодная вечно».

— Это поразительная история. А почему вы не могли?

— Потому что я рано стала самостоятельной и мне уже было стыдно сказать: «Юля, дай мне, пожалуйста, денег». Потому что я этого никогда не делала. Всю свою жизнь, начиная со стипендии, я каждую копеечку приносила домой. Когда были трудные времена и реально в семье не было возможности просто купить продуктов, потому что папа был военным и после перестройки ему было тяжело, а у мамы то предприятие сокращали, то не давали зарплату. Юля как раз в то время училась, и получилось, что какое-то время кормилицей была я. Сейчас это вспоминается уже с юмором, но было, правда, иногда страшновато. 

— Как вы выбрались из этой ситуации?

— В итоге терпение, труд и, возможно, звезды и удача сошлись, и мне предложили хорошую работу администратором в клубе «Динамо». И когда я уже полгода работала в «Динамо», наткнулась на объявление: набор в школу арбитров в Москве. Я тут же заполнила анкету, отправила. Пришла на первый курс, можно сказать, ворвалась, села на первую парту, сразу же уверенно сказала: «Я все знаю, я мастер спорта. Ну давайте, что вы мне тут расскажете?» Но оказалось, я ничего не знаю — там столько нюансов, столько деталей.

— Насколько сильно работа арбитром изменила вас  — ваше отношение к футболу, к себе?

— Профессия судьи очень закаляет, потому что к нам же плохо относятся, мы всегда виноваты, особенно когда ошибаемся. А на самом деле на принятие решения у судьи есть доли секунды. Я говорю молодым девчонкам и мальчишкам, кто хочет пойти в судейство, что нужно набраться терпения. Много было примеров, когда буквально одна-две игры, проведенные молодым арбитром, ломали его. Тебе кричат, тебя обижают, обижают твоих родителей, посылают, рассказывают, что хотят с тобой сделать. Психологически многие не выдерживают. 

— В этом случае для женщины-арбитра получается двойное напряжение. Ко всем недостаткам (в кавычках) судьи прибавляется еще и то, что перед нами женщина.

— Да, возможно, если мужчина судит, а мужчины играют, и кто-то кого-то куда-то пошлет, мужчина просто так же в обраточку пошлет, и все. Но я бы не хотела опять затрагивать тему пола, я хочу сказать про человеческое уважение. Вы думаете, мне не хочется никого послать? Но, спасибо родителям, воспитание во мне еще присутствует. И я официальное лицо и должна быть терпимее.

— Но звездный час вашей карьеры случился, когда вы начали судить мужские матчи?

— Нет, это вам кажется со стороны. Мой звездный час пришел тогда, когда меня уволили из футбольного клуба «Динамо». Пришло новое руководство, и им было все равно, что я работала уже 13 лет, поэтому в январе 2017 года мне просто вручили увольнительный лист. И тут же, представляете, мне приходит вызов из ФИФА на крутой международный турнир Algarve Cup, перед которым нужно было еще месяц готовиться. И я понимаю, что это опять тот случай, когда все вовремя, потому что на работе никто меня не отпустил бы на месяц. В этот момент я и схватилась за судейство, потому что желающих было много. И если ты упустишь шанс, придет другой арбитр ФИФА из другой страны, лучше тебя. ФИФА ведь оплачивает не только матчи, а все дни, так что это еще и финансово выгодно. Тогда я отдалась судейству полностью. Вместе с Катей Курочкиной мы попали в кандидаты в судьи на чемпионат мира 2019 года по женскому футболу. Так у меня появилось то, к чему я могла стремиться. 

— Почему именно тогда все так сложилось, как вы считаете?

— Мы с Катей выходили на каждый матч и не думали, что будет завтра. Я говорила: «Катя, все в наших руках». Многие об этом не думают, но ассистенты могут тебе принести успех и, к сожалению, также и неуспех. Если главный арбитр ошибается, а его ассистент не помогает, — все, домой летят оба. Поэтому мы с Катей бок о бок, взявшись за руки работали каждый матч так, чтобы все было идеально. 

Потом была куча тестов, теории, физподготовки. Сколько нормативов я без Кати сдавала, но каждый раз ощущала ее поддержку. Она говорила: «Беги, пожалуйста, беги как можно быстрее, беги как можно дольше. У тебя все получится, ты справишься». Были травмы, о которых мы никогда не говорили, потому что знали: если мы сейчас скажем, нас исключат из списка, и все.

— А требования для мужчин и женщин судей одинаковые?

— Нет. Но ФИФА сразу сказали, что на чемпионат поедут только те, кто сдает мужские нормативы. Потом нам стали делать отдельные сборы перед чемпионатом мира, где тренировки длились по три-четыре часа. Очень много всего нужно было успеть сделать, тем более мы с видеоассистентом проходили обучение. Иногда даже в туалет не было времени сходить, и ты терпела, потому что не успеваешь. Тут же после тренировки — душ, обед, на занятия. Иногда теории тоже было очень много, а ведь всю информацию надо еще и переварить. И главное, не ошибаться. Потому что, к сожалению, цена ошибки велика. 

— Для женщин цена ошибки выше?

— Да. У меня же был фатальный момент в карьере (на матче сборных Швейцарии и Исландии на ЧМ по женскому футболу Анастасия совершила ряд судейских ошибок, в том числе не назначила пенальти. — Forbes Woman), когда ты падаешь, когда ты сталкиваешься с тем, что от тебя отворачиваются вообще все. Только Катя была со мной. Я могла закончить карьеру тогда, у меня были мысли: гори оно огнем, это судейство. Но я все переосмыслила и поняла, что буду профессиональным арбитром, потому что, раз есть такой шанс, надо его брать.

— Вы уже судите главные соревнования мира и мужские матчи. Какие для женщины-арбитра могут быть следующие шаги?

— Если брать женский футбол, то моя роль в нем еще не исчерпана. Сейчас передо мной только Олимпийские игры. А в 2023 году я очень хочу попасть на чемпионат мира в Австралию и Новую Зеландию. Пока о нем думаю.

В мужском футболе все зависит от меня. Надеюсь, физическая подготовка и мое тело позволят мне справляться с мужскими нормативами, выдерживать нагрузки. Очень, конечно, хочется получить лицензию VAR как видеоассистента, и если не в качестве арбитра, то хотя бы в качестве видеоарбитра попробовать получить назначение в Премьер-лигу.

— Представляете, если наша женская сборная покажет себя на Евро-2022 лучше, чем мужчины на Евро-2021, станет ли это поворотным моментом в отношении к женскому футболу в России?

— То, что наша сборная отобралась на Евро-2022, это очень круто. Но девчонкам будет непросто. Может быть, это и хорошо, потому что они будут знать, какой их ждет уровень. Еще целый год до этого мероприятия. Набивайте шишки, изучайте соперников, тренируйтесь — все в ваших руках. Женский футбол развивается. Посмотрите, у нас и команды появляются в топовых мужских клубах — сколько команд! — и просто много играющих девчонок появляется в городах России. Я встречала команды любителей, куда приходят женщины и девушки, которые по мячу не попадают, но они собираются, играют, тренируются. Круто! 

— Очевидно, что все эти изменения в спорте неотделимы от общественных. И то, что ФИФА в 2019 году выделила миллиард на женский футбол, является в том числе следствием этих процессов. Как вы считаете, насколько это помогает вашей карьере? 

— Да, сейчас в каждом департаменте должна быть женщина. У нас были случаи, когда президентом футбольного мужского клуба становилась женщина, и я надеюсь, что таких примеров будет больше. Например, у сборной Испании начальник команды — женщина. Она всегда стоит со всей командой, слушает гимн, и никто от нее не отворачивается, не говорит: «Баба, иди отсюда, последняя садись в автобус». В ФИФА в каждом департаменте, в каждой структуре — везде есть женщины. Неважно, какого цвета у нее кожа, из какой она страны, континента. Но наше российское футбольное общество более закрыто, женщин туда пока почти не пускают. 

— И вас не пускают? Или вы уже преодолели барьер?

— Я преодолела, потому что 13 лет отработала в мужском коллективе, и там были взлеты и падения. То женщины были в руководстве, и к нам хорошо относились, то резко приходили мужчины, и женщин отодвигали. Но ведь в бухгалтерии футбольного клуба все равно женщины работают. Получается, бухгалтером она может быть, а финансовым или спортивным директором не может? Почему? Это же ерунда! Поэтому я очень надеюсь, что скоро мы увидим женщину-скаута, женщину-тренера, женщину — командира корабля, самолета, парохода. И благодаря этим примерам изменим отношение общества.

— В футболе, как известно, большие деньги приходят, если ты становишься звездой с большими контрактами. Среди судей такое пока встречается редко. Но у вас, в том числе потому, что вы женщина-арбитр, уже есть и популярность, и личный бренд. Насколько это вам помогает?

— Меня это всегда удивляло — ведь судьи тоже на поле, их тоже показывают по телевизору. Но у меня теперь тоже есть контракт, который был заключен совсем недавно. Я стала амбассадором adidas для кампании Impossible Is Nothing. На днях у нас была встреча в Zoom, где меня так запросто поприветствовала Рейчел Ховард, вице-президент adidas. Она тоже футболист, голкипер из Новой Зеландии. Это было очень приятно. Я рада работать с adidas, потому что он был со мной на протяжении всей жизни. Особенно когда я стала международным арбитром, потому что у ФИФА тоже контракт с adidas. 

Популярность, честно говоря, навалилась на меня неожиданно. И пока я не понимаю, приятно это или немного пугающе. Сначала выпуск у Красавы со мной набрал миллион просмотров, меня стали узнавать. Потом вышло интервью у Кати Гордеевой, и это было так неожиданно. Постоянно ловишь эти взгляды, особенно если в экипировке.

— Но вы же пример. Вы даете надежду огромному количеству женщин, которые приходят сегодня в спорт, что impossible is nothing.

— Да, абсолютно is nothing. Я еще раз в это поверю, когда прилечу в Токио, потому что это была моя мечта. Вы вот сейчас улыбаетесь, пока я говорю, и я завтра буду так же улыбаться в 32 зуба. То есть в 31.