Соцпакет против абьюза: как компании защищают своих сотрудников от домашнего насилия
По данным ВОЗ, каждая третья женщина в течение жизни сталкивалась с физическим или сексуализированным насилием, причем за последнее десятилетие этот показатель практически не изменился. Мужчины тоже подвергаются домашнему насилию, но гораздо реже. В России более 20% женщин — то есть каждая пятая — испытывали физическое насилие в течение жизни. Несмотря на стереотип о том, что домашнее насилие — «удел маргиналов», это не так. «С этим сталкиваются женщины разного достатка. Наши клиентки — скорее средний класс», — рассказывает директор кризисного центра для женщин «Китеж» Алена Садикова.
Пандемия ухудшила ситуацию: в мае 2020 года уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова сообщила об увеличении числа обращений в связи со случаями домашнего насилия в 2,5 раза. Тогда же семь общественных организаций — «Зона права», «Анна», Консорциум женских неправительственных объединений, «Российская правовая инициатива», «Ты не одна», «Сестры» и «Китеж» — направили в Совет Европы отчет о мерах по борьбе с семейно-бытовым насилием в условиях пандемии, в котором зафиксировали рост домашнего насилия в условиях карантинных мер. «Многие семьи оказались заперты в своих часто совсем небольших квартирах. Несмотря на то что обычно дом считается безопасным местом, особенно в трудные времена, для некоторых, наоборот, дом стал местом, где находиться было очень опасно», — говорится в докладе.
Своеобразным убежищем для жертвы насилия становится работа. «Мы знаем, что женщины, ставшие жертвами домашнего насилия, часто оказываются отрезанными насильником от своего круга друзей или семьи. Женщину изолируют, ее передвижения контролируют. В итоге единственным местом, где она может свободно разговаривать с людьми, становится работа. И это делает работу идеальной средой для оказания помощи», — говорит глава отдела глобального разнообразия и инклюзии L’Oréal Маргарет Джонстон-Кларк.
Бизнес помогающий
«Рассуждая о домашнем насилии, мы обычно не задумываемся о рабочем месте», — говорит Александра Донован, координатор программы по предотвращению насилия в в Кембридже (Массачусетс). — Но домашнее насилие не имеет границ и не остается дома». Осознавая это, все больше работодателей включают борьбу с домашним насилием в свою корпоративную повестку.
В марте 2021 года люксовый конгломерат Kering, владеющий такими брендами, как Gucci и Alexander McQueen, запустил программу помощи своим сотрудникам, которые пострадали от домашнего насилия. «Для женщин-жертв крайне важно сохранить свою занятость и финансовую независимость, и чаще всего рабочее место является для них самым безопасным местом», — говорится в заявлении компании. Kering предложил всем сотрудникам, пострадавшим от домашнего насилия, помощь в получении поддержки как от специализированных организаций, так и от самой компании. В последнем случае речь может идти о коррекции условий труда (смена места работы или графика), предоставление дополнительного отпуска, финансовая помощь.
Kering входит в OneInThreeWomen — это первая европейская сеть, поощряющая компании поддерживать своих сотрудниц, ставших жертвами насилия. В ней состоят BNP Paribas, Carrefour, SNCF, PwC, Фонд солидарности OuiCare, Publicis, L’Epnak, Korian и L’Oréal.
Международная юридическая фирма Gowling WLG обучила сотрудников, которые могут оказать квалифицированную помощь коллегам, пострадавшим от домашнего насилия (а также — распознавать таких людей). В интранет-сети компании действуют группы поддержки для жертв, а также размещена информация для абьюзеров, которые хотели бы изменить свое поведение. При необходимости сотрудники, пострадавшие от домашнего насилия, могут рассчитывать на отпуск. А нормализовать саму тему помогают плакаты, развешанные по офису.
Поддерживает своих сотрудников и Lloyd’s Banking Group. Компания разработала меры помощи тем из них, кто подвергается насилию дома — в том числе в условиях удаленной работы. Кроме того, еще в 2019 году в компании появилась Команда поддержки жертв финансового абьюза, работающая с клиентами банков.
Отчаявшиеся домохозяйки: какая связь между финансовой зависимостью и домашним насилием
В Gentoo Group действует специальная инструкция для HR-менеджеров. Согласно политике компании, сотрудники, пострадавшие от домашнего насилия, могут рассчитывать на изменения в графике — в том числе использовать рабочее время для встреч с юристами или организации смены места жительства. А в случае, когда абьюзер преследует жертву и на рабочем месте — через почту, по телефону или лично, — может быть задействована корпоративная служба безопасности.
Специальный протокол по гендерному насилию действует и в компании Avon. За его исполнение отвечают амбассадоры (например, HR и сотрудник КСО), которые прошли специальное обучение. В России сотрудники, столкнувшиеся с домашним насилием, направляются в ресурсный центр «Анна». «При необходимости любому сотруднику, подвергшемуся гендерному насилию, по решению «Avon Россия» возможно предоставление нерабочих дней для решения любых вопросов, которые возникают в его ситуации. Все меры, принимаемые в соответствии с Протоколом, регулируются строгими правилами конфиденциальности», — говорится в документе (есть в распоряжении Forbes Woman).
Компания Vodafone также разработала политику поддержки сотрудников в борьбе с домашним насилием, которая подразумевает, в частности, 10-дневный отпуск для пострадавших. HR-менеджеры компании учатся распознавать жертв абьюза и оказывать им помощь.
Зачем это бизнесу
Компаниям может быть сложно «лезть» в личную жизнь своих сотрудников, особенно в обществах, где проблема домашнего насилия считается делом сугубо семейным. Тем не менее бизнес не должен оставаться в стороне, считает Шабнам Хамид, оперативный сотрудник по работе с гендерным насилием в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе в International Finance Corporation: «Растет осознание того, что каждый человек должен играть свою роль в борьбе с гендерным насилием, включая частный сектор».
«Мы объединяем миллионы женщин (работаем для женщин, работаем с женщинами), поэтому их благополучие — и наша ответственность тоже. Кроме того, красота внешняя невозможна без здоровья, спокойствия, внутренней красоты. И мы занимаемся теми областями, в которых можем принести максимальную пользу», — говорит директор по корпоративным коммуникациям и благотворительным программам Avon в Центральной и Восточной Европе Анастасия Ростовцова. По ее словам, большие бренды не могут оставаться в стороне от социальной повестки, у них должен быть свой человеческий голос: «Чем громче об этом говорим, тем скорее решится проблема. Однажды к нам даже пришел работать молодой человек, который на вопрос, почему он выбрал нас, ответил: потому что ваша компания борется с домашним насилием, не молчит об этом».
Шабнам Хамид замечает, что политика компании в отношении гендерного насилия не только способна спасти чьи-то жизни, но и может «повысить производительность, прибыльность и производительность», и приводит в пример кейс одного из клиентов IFC на Соломоновых островах. Благодаря ряду инициатив по искоренению гендерного равенства, в том числе поддержке сотрудников, пострадавших от насилия в семье, он сократил число невыходов на работу на 25%.
Уже упоминавшаяся сеть OneInThreeWomen в 2019 году опубликовала исследование, в котором, в частности, приводятся такие данные: 55% тех, кто когда-либо сталкивался с домашним насилием, сообщили, что это привело к снижению продуктивности, опозданиям или прогулам, 24% были вынуждены взять отпуск, 5% потеряли работу. Другое исследование, проведенное Trade Union Congress, показало, что более 40% подвергшихся домашнему насилию людей были лишены возможности работать. Убытки ЕС от гендерного насилия в отношении женщин в 2011 году составили около €228 млрд.
«Если работодатель хочет развивать свою компанию и мотивировать сотрудников оставаться в ней, нужно создавать им условия для работы в том числе в кризисной ситуации. Домашнее насилие — не проблема отдельных людей. Это социальная проблема. Такая же, как инклюзия людей с ограниченными возможностями», — поясняет председатель Ресурсного центра «Анна» Марина Писклакова-Паркер.
«Компании могут видеть проблему, особенно когда у них 70% сотрудников — женщины, — говорит сотрудница Коллегии адвокатов «Московский юридический центр», юрист, входившая в рабочую группу по разработке законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации» Мари Давтян. — Кроме того, это выгодно всем, а ты действительно можешь сделать что-то хорошее».
Чем может помочь компания
Для компаний, решивших помогать сотрудникам в ситуациях домашнего насилия, существуют различные рекомендации — например, от американского Корпоративного альянса по прекращению партнерского насилия или британского Королевского института персонала и развития. Однако, используя их, важно учитывать региональную специфику: «В инструкции, которая сделана для сотрудников какой-нибудь западной компании, может быть написано «обратитесь в ближайший шелтер», а у нас это может звучать как нонсенс, поскольку в некоторых регионах шелтеров нет или крайне мало», — говорит Алена Садикова.
В первую очередь нужны некоторые преобразования в самой компании. Стоит организовать рабочую группу — в нее могут войти сотрудники отдела кадров, а также юристы и медики (если таковые есть в штате). Можно учредить специальную должность, чтобы подчеркнуть важность борьбы с домашним насилием.
Необходимо разработать соответствующую политику. Она должна быть связана с другими корпоративными политиками и охватывать широкий круг вопросов, ведь даже рабочее оборудование и ПО (телефон, почтовые программы) могут быть использованы для преследования. Для более эффективной помощи на этом и следующих этапах имеет смысл сотрудничать с профильными НКО. В политике должно быть четко прописано, что все формы жестокого обращения, включая бытовое насилие, строго запрещены.
Далее нужно подготовить собственно программы помощи жертвам. Это может быть финансовая помощь, оплачиваемый отпуск, переход на удаленную работу или гибкий график, помощь в организации переезда (например, автоволонтерство) и релокация. Важно понимать, что момент, когда жертва уходит от агрессора, — самый опасный для нее. Юристы и HR-отдел могут помочь в преодолении последствий насильственных отношений, говорит Алена Садикова: «Например, часто мужья-абьюзеры оформляют на себя все детские пособия, притом что дети остаются с матерью. Женщине бывает нужна помощь юристов в сборе документов и получении всех причитающихся ей выплат». Кроме того, в отделе кадров можно организовать хранение важных документов — часто женщина, уходящая от абьюзера, обнаруживает пропажу свидетельств о рождении детей или документов на квартиру.
Как помогать
О ситуации домашнего насилия может свидетельствовать изменение поведения сотрудника (опаздывает, избегает звонков), настроения (подавленность, тревожность, агрессивность), манеры одеваться (скрывает синяки), уровня производительности. При этом человек может не понимать, что находится в ситуации насилия, даже если из его/ее рассказов о партнере следует, что последний ведет себя агрессивно, оскорбляет или пытается контролировать. Для прояснения ситуации стоит задавать осторожные вопросы: «Как ты себя чувствуешь?», «Как дела дома?» Также стоит помнить, что женщины старшего возраста и мужчины реже сообщают о своем опыте домашнего насилия. А представители этнических меньшинств могут бояться обращаться в официальные органы из опасений столкнуться с дискриминацией.
Это (не) ваше дело. Как понять, что рядом с вами жертва домашнего насилия
Адекватная реакция на информацию о насилии — эмпатия и доверие. Важно помнить, что цель заключается в том, чтобы помочь человеку, а не осуждать его. Необходимо избегать стигматизации, вопросов «Что с тобой не так?», «Почему это происходит?», то есть переноса ответственности за насилие на пострадавшего, говорит Писклакова-Паркер. «Это не конфликт, в котором стороны равны, это системное поведение со стороны агрессора. Только поняв это, можно выстроить адекватную поддержку», — замечает она.
Предлагая помощь, следует ориентироваться на пожелания пострадавшего, его/ее представления о собственной безопасности (которые в течение времени могут и меняться в зависимости от обстоятельств). Нельзя давить, настаивать на обращении в полицию или в другие официальные органы. Похожий пункт есть в уже упоминавшейся политике Gentoo Group: «Сотруднику может потребоваться некоторое время, чтобы решить, что делать, и в ходе всего процесса он может пробовать различные варианты». С этим согласна и Алена Садикова: «Если на человека в тяжелой ситуации давить, он может замкнуться и вообще отказаться от помощи. Чувство вины оттого, что тебе помогают, а ты не делаешь успехов, только мешает справиться с ситуацией. Лучшее, что можно сделать, — дать пострадавшему информацию и сказать: «Выбор за тобой, но если ты решишь выходить из абьюза, вот какие возможности у тебя есть». «Когда мы кого-то спасаем, мы отбираем у человека инициативу и ответственность за собственную жизнь. Но это взрослый человек, который принимает собственные решения», — добавляет Писклакова-Паркер.
Кроме того, важно учитывать гендер, этническое происхождение, религию, возраст, наличие инвалидности, сексуальную ориентацию — все это может накладывать ограничения или быть фактором риска.
Важно тщательно следить за сохранением конфиденциальность пострадавших, чтобы не навредить им (например, чтобы нечаянно не предоставить абьюзеру информацию о том, где укрылась жертва). Стоит договориться с сотрудником о том, как поступать, если он/она не отвечает на звонки, не пришел в офис, а также об условных сигналах — например, что пора вызывать полицию. Момент, когда жертва уходит от насильника, по статистике, самый опасный для нее.
При этом ни в коем случае нельзя брать на себя роль консультанта по выходу из насильственных отношений: «Этой работой должны заниматься исключительно профессионалы, в конце концов, она не безопасна: абьюзер может прийти к жертве на работу, напасть на коллег», — рассказывает Алена Садикова. Она также предостерегает от попыток примирить жертву с абьюзером: «У нас были такие случаи — абьюзеры потом продолжали применять насилие». Для помощи в выходе из ситуации насилия нужно отправлять сотрудника в профильные организации.
Помимо помощи жертвам, компании могут привлекать к ответственности тех сотрудников, кто, напротив, являются абьюзерами. А кроме того, позаботиться о безопасности на рабочем месте. Мари Давтян считает, что ничто не мешает компаниям принять кодекс этики, который будет запрещать харассмент, буллинг, а также введет четкие процедуры рассмотрения жалоб по этому поводу: «И после этого реагировать на жалобы с уважением к пострадавшим. Это все можно сделать хоть завтра».