Доктор Хаус для пандемии: история эксперта ВОЗ по COVID-19 Марии Ван Керкхове
Коллеги, которые давно знакомы с Марией Ван Керкхове, выступающей от лица ВОЗ по вопросам COVID-19, сегодня говорят: она прошла весь свой профессиональный путь только для того, чтобы оказаться в эпицентре пандемии. В 1999 году она получила степень бакалавра биологии в Корнельском университете, после чего решила продолжить образование в сфере медицины. Уже в 2000 году Ван Керкхове стала магистром эпидемиологии, защитив диссертацию в медицинской школе Стэнфорда. Примерно тогда она заинтересовалась зоонозными инфекциями — заболеваниями, которые появляются у животных, но могут впоследствии передаваться и людям, вызывая эпидемии. К зоонозам относится и COVID-19 — и именно поэтому опыт Марии Ван Керкхове оказался таким ценным для Всемирной организации здравоохранения во время текущей пандемии.
От птичьего гриппа — к коронавирусу
После того как Ван Керкхове стала магистром эпидемиологии, она решила изучать птичий грипп. В то время это было очень актуально: с 2003 года особенно патогенная разновидность птичьего гриппа — в медицинском сообществе он обозначается как H5N1 — стала распространяться по миру, преимущественно в Азии, Европе и Африке. Пик пришелся на 2005 год — тогда H5N1, вирус, поражавший до этого в основном диких и домашних птиц, стал все чаще передаваться людям. Летальность вируса заставила ученых схватиться за голову: из 18 заразившихся в Гонконге в 1997 году, например, умерло шесть человек — летальность 33%. Позже и вовсе выяснилось, что летальность птичьего гриппа может достигать 60%.
Единственное, что сдерживало пандемический потенциал птичьего гриппа, — это то, что вирус практически не передавался от птиц к людям. Но как раз в конце 1990-х — начале 2000-х стали появляться очень патогенные мутировавшие штаммы H5N1, которые могли перейти с домашних кур на человека, ухаживающего за птицей. Ученые всерьез забеспокоились: если бы этот вирус мутировал дальше, получив возможность передаваться от человека к человеку, мы получили бы ужасную пандемию, сопоставимую с печально известной «испанкой» — с числом жертв до 150 млн по всему миру.
Мария Ван Керкхове решила разобраться, может ли H5N1 стать серьезной угрозой человечеству, и если да, то как. В 2009 году она защитила в Лондонской школе гигиены и тропической медицины диссертацию на тему «H5N1/высокопатогенный птичий грипп в Камбодже: изучение передвижения птиц и степени взаимодействия между домашней птицей и людьми». В рамках своего исследования Ван Керкхове опросила около 3600 жителей из 115 деревень в шести регионах Камбоджи. Она пыталась разобраться, насколько тщательно хозяева следят за здоровьем своей живности. Сообщают ли они властям, если птицы вдруг начинают загадочным образом массово умирать? Как это зависит от пола и возраста заводчиков? После этого Ван Керкхове опросила около тысячи владельцев домашних птиц, продавцов и торговых посредников, чтобы определить маршруты движения потенциально зараженных кур и индюшек. Проведя эту работу, Мария Ван Керкхове получила представление о том, как зарождается эпидемия, какими путями она может распространяться на начальном этапе и в каких «точках» ее можно остановить.
Работы Ван Керкхове и ее коллег, очевидно, оказались полезными для эпидемиологического контроля — ведь пандемии птичьего гриппа до сих пор удается избежать. Об этом подробно рассказывается в документальном сериале Netflix «Пандемия: Как предотвратить распространение» — там показано, как ученые отслеживают передвижение птиц и регулярно тестируют их на наличие опасных вариантов H5N1.
Однако вызов для человечества пришел откуда не ждали — от мутировавшего коронавируса, патогена, который обычно вызывает всего лишь легкое ОРВИ. Правда, в последние десятилетия уже бывали вспышки синдромов, похожих на ковид, — их вызывали вирусы SARS и MERS. Патоген SARS, или SARS-CoV-1 — это тоже зоонозная инфекция, мутировавший коронавирус, который мог перейти к человеку от летучих мышей. Во время вспышки SARS в 2002-2004 годах погибло несколько сотен человек, летальность вируса составила порядка 11%. К счастью, пандемии тогда удалось избежать, помогли как ограничительные меры в Китае, где случилась вспышка, так и особенности самого вируса: из-за того что он вызывал тяжелые симптомы и быстро помещал людей в больницы, он просто не мог заразить достаточное для своего распространения количество людей.
Примерно то же произошло с MERS, инфекцией, вызванной мутировавшим коронавирусом MERS-CoV — тоже, кстати, с большой вероятностью родившимся в клетках летучих мышей. Этот вирус также убил всего несколько сотен человек, при этом он оказался еще более летален, чем SARS-CoV-1 — умирают до 35% заразившихся. С 2012 года, когда впервые была зарегистрирована вспышка MERS, удается удерживать этот вирус от распространения по миру — только иногда появляются локальные очаги на родине инфекции, в Саудовской Аравии, и в других странах Ближнего Востока. И это частично также заслуга Марии Ван Керкхове — ученая состоит в Наблюдательном совете ВОЗ по экстренному реагированию на вспышки MERS.
Помимо птичьего гриппа и MERS-CoV, за годы своей карьеры Ван Керкхове исследовала ряд других вирусов с большим пандемическим потенциалом — Эболу, менингит, желтую лихорадку. Но именно опыт наблюдения за коронавирусами в сочетании со знаниями о том, как распространяются больные животные на «диких» рынках в Азии, привели ее на пост главы подразделения ВОЗ по борьбе с COVID-19.
- «Умная» изоляция: какой метод борьбы с пандемией самый эффективный
- «Нет доверия к человеку в белом халате»: педиатр Анна Левадная — о второй волне COVID-19 и отношении к врачам
- COVID и безработица: 30% россиянок потеряли работу в пандемию
В центре «идеального шторма»
Когда Мария Ван Керкхове училась в выпускном классе школы, учитель биологии решил показать своим ученикам отрывок из телевизионного сюжета о новой книге писателя Ричарда Престона The Hot Zone. Престон написал несколько книг об инфекциях и биотерроризме, The Hot Zone была посвящена вирусу Эбола, о котором тогда, в 1994 году, никто, кроме специалистов, еще не слышал (в 2019 году, кстати, по мотивам книги вышел сериал). В сюжете с Престоном Мария Ван Керкхове впервые услышала слово «эпидемиолог» и заинтересовалась тем, что этот специалист делает. «Я подумала, как это должно быть увлекательно — исследовать, почему одни люди заболевают, а другие нет, в чем различие между ними? Ведь это почти детективная работа, восхитительно!» — вспоминает ученая. И вот история закольцевалась — во время вспышки Эболы 2013-2014 годов, о которой Ричард Престон позже напишет новую книгу Crisis in the Red Zone, она уже принимала активное участие в борьбе с вирусом как эпидемиолог.
В 2015 года Ван Керкхове пришла работать в Институт Пастера в Париже — это некоммерческая организация, занимающаяся изучением биологических угроз человечеству. Она должна была собрать и координировать команды по противодействию вспышкам инфекций в разных частях мира — всего под ее управлением было 33 подразделения. А в 2017 году ВОЗ стала искать специалиста, способного возглавить исследования новых коронавирусных инфекций — и это была именно та работа, о которой мечтала Ван Керкхове. Как можно догадаться, именно эта позиция поставила ее на передовую во время нынешней пандемии. Все, что происходило в жизни ученой, как будто вело ее к этому моменту.
Уроки пандемии
Не все в «идеальном шторме» было идеально. Марию Ван Керкхове много критиковали — то за слишком медленную реакцию на новые данные о вирусе, то, напротив, за скорую перемену позиции.
Например, в апреле 2020 года Дональд Трамп обвинил ВОЗ в слишком мягкой позиции по отношению к Китаю, а уже в мае объявил о выходе США из организации. По его мнению, ВОЗ потакала Китаю, который скрывал данные об истинном масштабе эпидемии. Ван Керкхове отвечала, что данные были открыты, но нуждались в проверке: «Мы не принимаем данные на слово. Нам сообщают обо всем, а мы перепроверяем, расспрашиваем, оцениваем, просим еще».
В июне 2020 года, отвечая на вопрос о том, могут ли бессимптомные носители коронавирусной инфекции быть ее распространителями, Ван Керкхове заявила, что это возможно, но очень редко. Ее ответ вызвал вызвал критику со стороны научного сообщества: ВОЗ обвинили в недостаточно серьезном отношении к потенциальному источнику заражения. Оправдываясь, Ван Керкхове говорила, что ее слова не являются официальной позицией ВОЗ, основаны на еще не опубликованных исследованиях и вообще вырваны из контекста. Критики отвечали, что организации, которую она представляет, стоит быть более открытой и прозрачной и быстрее реагировать на новые данные.
В августе ВОЗ призвала государства больше не вводить жесткие карантинные меры, хотя еще весной предупреждала об опасности его несвоевременного снятия. Ван Керкхове объясняла, что в начале эпидемии это была необходимая «грубая» мера, которая позволила странам развернуть необходимую для борьбы с эпидемией инфраструктуру, теперь же важнее думать о последствиях для экономики.
«Я думаю, одна из вещей, которые стали для нас вызовом во время этой пандемии, — это коммуникация: передача информации в условиях неопределенности, передача того, что мы на текущий момент знаем и чего не знаем, что мы изучаем и что мы делаем для решения проблемы нехватки информации. Это то, с чем нам еще стоит поработать», — говорит Мария Ван Керкхове.