Красота против партии: как жители КНДР борются с режимом с помощью контрабандной косметики
В XXI веке Северная Корея остается одной из самых закрытых стран мира. Ее граждане не имеют доступа к мировому интернету, а в вопросах внешнего вида придерживаются рекомендаций госаппарата. Яркая помада или цветное окрашивание волос в КНДР считаются неуважением к власти и могут повлечь за собой штрафы и арест. Эти ограничения личных свобод послужили поводом для недовольства среди северокорейской молодежи — они скупают контрабандную косметику из Южной Кореи и воспринимают красоту как свое оружие в борьбе с режимом.
Стандарты красоты в интранете
До 1948 года стандарты красоты и моды в Корее развивались под влиянием Японии и США. Западные тенденции начали проникать в страну еще в 1800-х годах и окончательно укрепили свои позиции в первой половине XX века, когда Корея была колонией Японии. Кореянки, подражая японкам, перенимали модные на Западе прически и макияж и следовали стилю флэпперов — девушек, олицетворяющих в США поколение «ревущих 20-х». Это было время алой помады, черной подводки для глаз, сложных укладок и дерзких мальчишеских стрижек.
Вторая мировая война, а за ней разделение Кореи на Северную и Южную, поставили крест на бьюти-экспериментах для части кореянок. Северная Корея, избравшая путь идеологии «чучхе», предписала своим гражданам во всем следовать идеям социализма — даже в том, что касается внешности.
Образ женщины в КНДР формировался мужчинами-руководителями государства. На всех пропагандистских плакатах идеальная гражданка Северной Кореи изображена ударницей труда — она предпочитает сдержанный стиль в одежде, носит строгую прическу и не использует косметику. Эти стандарты не меняются в стране десятилетиями. Пока в Европе и США представление о красоте трансформируются под влиянием тенденций, в КНДР красоту определяют природные данные и госаппарат. Красивыми считаются круглое лицо, белая кожа и короткие стрижки.
С момента своего основания Северная Корея находится в информационной изоляции. С одной стороны, действуют запреты на иностранные СМИ, с другой — отсутствие доступа к интернету у большинства граждан. Северокорейцы пользуются национальным интранетом «Кванмен» — изолированной сетью, доступной только на территории страны. Администрированием интранета занимается Корейский компьютерный центр: его сотрудники загружают и тщательно цензурируют сайты, доступные жителям КНДР. По разным данным в сети «Кванмен» находится от 1 до 5,5 тысяч сайтов, хотя, по сообщениям веб-сервиса GitHub, на 2016 год их насчитывалось всего 28. Точно известно, что большинство сайтов принадлежит университетам КНДР, новостным порталам и научно-образовательным проектам.
Полиция моды
Жители Северной Кореи не листают перед сном ленту Instagram, не смотрят Netflix и туториалы на YouTube. Многие женщины не в курсе последних мировых тенденций моды и красоты, а в вопросах внешности придерживаются рекомендаций журнала Choseon Ryusung. С его страниц власть диктует правила внешнего вида — «следует носить одежду, соответствующую социалистическому образу жизни, и волосы средней длины». Пренебрежение рекомендациями и попытка следовать западному стилю могут повлечь за собой наказание.
За соблюдением этих правил следит так называемая полиция моды — патрульные отряды, состоящие из активисток Союза Женщин Северной Кореи. Они патрулируют улицы крупных городов КНДР в национальных платьях ханбон и останавливают соотечественниц, которые носят запрещенную одежду, прически или макияж. Полиция моды в праве испортить вещи, подвергнуть нарушительниц публичному унижению и выписать им штраф.
Тех, кто был замечен в нелояльности к режиму, также отправляют на принудительные сеансы самокритики, где они обязаны признаться в собственных проступках и неуважении к власти КНДР, а затем выслушать порцию критики от собравшихся. Подобная практика появилась в стране в 1962 с подачи Ким Ир Сена: страх быть подвергнутыми общественному остракизму должен был полностью подавить какое-либо инакомыслие среди северокорейцев.
Но система со своими ограничительными мерами и строгими наказаниями начала давать сбой, когда северокорейские миллениалы нашли способ к получению информации из внешнего мира. Она поступает к ним контрабандой из Южной Кореи, откуда везут DVD с запрещенными фильмами и дорамами, одежду и косметику. Мода и бьюти-стандарты Северной Кореи меняются под влиянием Южной, чьи тенденции и поп-культура смогли пробраться в одну из самых закрытых современных стран.
Масштабное распространение культуры Южной Кореи называют «корейской волной» или «халлю», а его основными двигателями считают K-Pop (корейскую поп-музыку), дорамы и косметику. Корейская индустрия красоты остается доминирующем игроком мирового бьюти-рынка. Она задает тенденции на всех уровнях — от ключевых компонентов косметических формул до форматов косметики и внешнего вида упаковки. Если верить аналитикам, влияние Южной Кореи в бьюти-сфере будет расти, и к 2029 году мировой рынок K-Beauty достигнет $31,6 млрд.
Контрабандисты свободы
Несмотря на строгие законы КНДР, в стране существуют и отлично уживаются друг с другом официальная и теневая экономики. Помимо зарплат, выплачиваемых государством, многие корейцы получают неофициальную прибыль с продажи товаров на рынках «джангмадан». Частная торговля и сеть рынков возникли в 90-е годы, когда Северную Корею охватили кризис и голод. В то время рухнула продовольственная карточная система, действовавшая в стране с 1957 года. В условиях кризиса она показала свою непригодность: многие корейцы не могли получить продукты по карточкам на протяжении нескольких дней и, чтобы выжить, начали заниматься торговлей на рынках. Изначально на джангмадан продавали продукты питания, но со временем в ассортименте появились контрабандные товары на любой запрос: техника, одежда, USB-накопители и DVD с фильмами и музыкой, иностранные журналы, косметика. Среди северокорейцев стала популярна поговорка «На джангмадан можно купить все, кроме кошачьего рога. Впрочем, если он существует, то здесь вы сможете приобрести и его».
Рынки буквально взрастили в КНДР целое «поколение джангмадан» — северокорейских миллениалов, чье детство и юность пришлись на период голода. В 2017 году организация «Liberty in North Korea», базирующаяся в США и Южной Корее, посвятила им документальный фильм «Поколение Джангмадан». По признанию героев фильма, доступ к иностранным журналам, книгам и фильмам сыграл решающую роль в разрушении взглядов, навязанных им государством. Такого же мнения придерживаются и исследователи социальных изменений в Северной Корее. Поколение джангмадан стало первым вестником свободы в КНДР — его представителей, выросших с доступом к запретной информации, властям гораздо тяжелее контролировать с помощью пропаганды и запретов.
Представитель «Liberty in North Korea» Сокил Пак в интервью CNN говорит, что приток контрабандных СМИ и фильмов меняет не только сознание поколения джангмадан, но и стандарты красоты в КНДР. После просмотра южнокорейских дорам молодежь стремится к изменению своей внешности: они хотят носить модную одежду, красить волосы и делать макияж. Такой возможностью их также обеспечивают контрабандисты, которые ввозят запрещенные джинсы и косметические средства из Южной Кореи и Китая.
Контрабандисты красоты
Найти южнокорейскую косметику на рынках джангмадан довольно просто, если знать несколько правил. Продавцы не продают запрещенные помады и сыворотки в открытую с прилавков, а хранят контрабанду у себя дома. Они привлекают покупателей, разговаривая с южнокорейским акцентом. Совершить покупку помогает система определенных кодовых фраз — например, запрос «приобрести чего-нибудь вкусного». Если все правила соблюдены и озвучена кодовая фраза, продавец ведет покупателя к себе домой.
В интервью Refinery29 контрабандистка Данби Ким рассказывает, что в КНДР нет точных названий для определенных бьюти-продуктов. Помаду северокорейские женщины называют «средство, которым можно нарисовать губы», а румяна — «средство, делающее щеки красными». Но даже при отсутствии точных названий, спрос на южнокорейскую косметику в стране очень высок.
Данби Ким познакомилась с деятельностью контрабандистов в 15 лет. Она росла в северокорейском городе Хесан на границе с Китаем, чье расположение играло контрабандистам на руку. В детстве Данби втайне смотрела южнокорейские фильмы, где девочки спокойно общаются с мальчиками, носят джинсы и мелируют волосы. Эти открытия стали для Ким шокирующим откровением — она узнала, что за пределами КНДР женщины могут без страха выражать свою индивидуальность.
Данби поняла, что сможет заработать денег на запрещенных товарах, о которых мечтают ее сверстники — одежде и косметике. Она два года ввозила из Южной Кореи и Китая контрабанду, снабжая северокорейскую молодежь заветными джинсами и краской для волос. Власти КНДР знали, что среди молодого поколения появились бунтари, подрывающие режим: саму Ким много раз ловили, но первое время ей удавалось избежать ареста благодаря взяткам.
Все закончилось, когда Данби исполнилось 17 лет. Ее вместе с сообщниками, членами семьи и друзьями арестовала тайная полиция. Спустя несколько дней допросов и пыток близких отпустили, в заключении осталась только сама Данби, ее старший брат Намхун и трое соратников-контрабандистов. Их долго перевозили из одного центра заключения в другой, ежедневно подвергали пыткам, пока в итоге не отправили в лагерь для политических заключенных. Ситуацию усугубляло то, что Намхун числился сотрудником полиции, — учитывая его контрабандистскую деятельность, государство обвинило брата Данби в шпионаже.
«Единственная причина, по которой я смогла справиться с ситуацией — это мой брат», — рассказывала Ким в интервью, — «Он сказал, что собирается признаться во всем и взять вину на себя, чтобы я смогла выжить и продолжила заботиться о нашей семье». После признания Намхуна Данби и сообщников освободили. Ким бежала из Северной Кореи в Южную, и с тех пор ничего не слышала о своем брате. Она не знает, жив он или мертв.
Риск, на который шла Данби и до сих пор идут другие контрабандисты Северной Кореи, лишь усиливает тягу молодежи КНДР к свободе. Они все чаще игнорируют запреты и используют макияж в повседневной жизни, расценивая красоту как оружие бунта. Благодаря косметике выросла и теневая экономика — обучившись макияжу, северокорейские женщины начали подрабатывать на мероприятиях и фотосессиях и получили неофициальный источник заработка.
Отечественная бьюти-индустрия
Помимо обилия контрабандной косметики в Северной Кореи существует и собственное бьюти-производство. В своей автобиографии «В водовороте века» основатель КНДР Ким Ир Сен писал о женщинах в партизанских отрядах и косметике:
«Нередко среди захваченных нами трофеев попадались предметы косметики, такие, например, как крем и пудра. На первых порах наши бойцы при виде всего этого морщились и бросали тюбики и пудреницы в ручей или же беспощадно растаптывали ногами. Подобные, мол, вещицы предназначены для украшения физиономий японок.
Скажу честно, мне было досадно и обидно за это. Душой болел за то, что они отказывают себе даже в таких мелочах, как возможность хотя бы чуть-чуть припудриться или использовать хорошие духи. Ведь они месяцами дышали пороховым дымом, а их лица измазаны были копотью и золой, жили в нелегких условиях». (перевод Издательства литературы на иностранных языках, Пхеньян, — прим. Forbes)
Ким Ир Сен приказал своим солдатам не выбрасывать косметику, а после войны в 1949 году открыл первую косметическую фабрику КНДР в городе Синыйджу. Сейчас дело Ким Ир Сена продолжает его внук Ким Чен Ын. У него есть цель — создать лучшую косметику в мире, которая превзойдет популярные иностранные бренды. В пример отечественным производителям он ставит гигантов мирового бьюти-рынка — Lancôme, Chanel и Shiseido, — но госпропаганда склоняет жителей Северной Кореи к тому, чтобы они пользовались только национальной продукцией. По сообщениям Reuters, по телевидению КНДР в 2019 году показывали передачу, где сотрудница магазина заменяет продукцию Chanel на косметику северокорейской фабрики. Представители Chanel, комментируя ситуацию, заявили, что не экспортируют свои товары с Северную Корею и вся косметика, доступная в стране, является контрабандой.
Не последнюю роль в стремлениях Ким Чен Ына сыграла и Южная Корея. По мнению профессора Сунг-Вук Нама, заведующего кафедрой северокорейских исследований университета Коре в Сеуле, именно волна южнокорейской косметики подтолкнула Ким Чен Ына к развитию собственного бьюти-производства. Он уверен, что k-beauty представляет угрозу для режима и мешает контролю над гражданами КНДР. Учитывая, какое влияние тенденции и культура Южной Кореи оказали на северокорейских миллениалов, можно предположить, что слова профессора Нама недалеки от правды.
Главный ориентир косметического производства КНДР — средства K-Beauty. Это прослеживается в дизайне упаковок, используемых компонентах, функционале и форматах средств. В ассортименте северокорейских марок много отбеливающих кремов, они также освоили производство BB- и CC-кремов, и часто добавляют в формулы экстракт женьшеня. Всем эти когда-то прославилась на весь мир Южная Корея.
Доктор Нам в сотрудничестве с экспертами Amorepacific (крупнейшего южнокорейского бьюти-конгломерата) исследовал косметику фабрик КНДР и сообщил, что некоторые средства не соответствуют критериям безопасности и содержат потенциально токсичные компоненты: парабены и тальк. Бьюти-индустрия Северной Кореи еще далека от идеала, на что влияет ряд санкций, наложенных на страну. Косметические фабрики КНДР не имеют доступа к зарубежным компонентам и вынуждены обходиться собственными силами. Из-за санкций у Ким Чен Ына нет возможности начать масштабный экспорт косметики в другие страны, но купить за рубежом ее можно — например, в Китае или в России. С 2019 года в Москве продается косметика бренда «Unhasu», специально разработанного в Северной Корее для конкуренции с K-Beauty.
В самой КНДР покупка отечественной косметики доступна не всем — из-за высокой стоимости ее могут позволить себе только женщины с высоким доходом. Иногда косметические наборы чиновники преподносят в качестве подарков на важные национальные праздники. Ким Чен Ын также начал развивать онлайн-торговлю, и в 2019 году в северокорейском интранете появился сайт бьюти-бренда «Pomhyanggi». На нем можно ознакомиться с продукцией, узнать цены и историю марки.
Северокорейские миллениалы, не смотря на рост отечественной бьюти-индустрии, продолжают покупать контрабандную южнокорейскую косметику. И дело не в ее в высоком качестве и эффективности — K-Beauty смогла воспитать в молодежи стремление к свободе и дала им средство борьбы с режимом.