31 октября 2020

Forbes Woman

«В мире постправды многое остается за скобками»: директор Некрасовки — о том, зачем в ХХI веке еще нужны библиотеки и как привлечь туда молодежь

Миша Долгий-Рапопорт Автор

Мария Привалова возглавила Центральную библиотеку им. Н.А. Некрасова в 2016 году и сразу начала менять ее стиль работы. Теперь здесь проводятся регулярные фестивали и другие мероприятия, есть собственная онлайн-площадка. Привалова рассказала, как привлечь людей в библиотеки, в чем особенность работы с подростками, что происходит с библиотеками в регионах и зачем вообще в век интернета нужны книги

Думать о библиотеках как бизнесе не принято, хотя по факту они вполне могут им являться и заниматься культурным производством по принципу эффективности. За время работы в качестве генерального директора Центральной библиотеки им. Н.А. Некрасова Мария Привалова полностью перевела отдел обслуживания библиотеки на самоуправление, сократила число сотрудников на 70-80 человек и снизила расходы почти на 50 млн рублей в год. При этом масштабы работы библиотеки возросли. В месяц Некрасовка проводит в среднем 50-70 мероприятий. Среди успешных кейсов — формирование под ключ библиотеки Московского зоопарка и помощь в переобустройстве библиотеки в Казани. Forbes Woman поговорил с Приваловой о том, как менять эту достаточно консервативную сферу и поворачивать ее лицом к читателю.

— Вы возглавили Некрасовку четыре года назад. Скажите, что изменилось в библиотеке за это время?

— Мы с самого начала знали, что мы хотим, чтобы у нас была электронная библиотека, современная и классная, — и вот у нас появилась «Электронекрасовка». Нам кажется, что с текстами должно быть удобно и что вокруг этого должны появляться подкасты, стикеры, тесты и лекционные программы.

Работа с мероприятиями за это время тоже превратилась в более осмысленную и системную. Когда мы пришли, тут было целых 2 отдела и больше 20 человек занимались событиями, — их было несколько сотен в год. Но никто из людей вокруг меня не знал, про что они и не слышал про Некрасовку. Мы продолжили набирать обороты. В «докарантинное» время у нас было 50, 60, иногда 70 событий в месяц, при этом они были принципиально по-разному устроены. Это были волонтерские ридинг-группы, языковые курсы, кружки, дискуссионные клубы и так далее. Это были маленькие самоорганизующиеся лекционные программы, которым мы предоставляли площадку, партнерские истории с ВУЗами, издательскими домами, циклы и разговоры о самом разном: о компьютерных играх, об истории испанской литературы, истории еды в культуре.

И одновременно за это время мы поставили на поток производство довольно больших фестивалей. Несколько раз в год в Некрасовке проходит библионочь, когда мы работаем с 6 вечера до 5 утра. В ней участвуют несколько тысяч человек, проводятся DJ-сеты, спектакли, вечеринки и одновременно лекции и презентации книг. В этом смысле все стало технологичнее. То же самое касается и библиотечного обслуживания: мы за это время очень сильно изменили формат работы с книжными фондами.

— Насколько новые направления вашей работы пострадали, когда началась пандемия? Как вы смогли подстроиться под новые реалии?

— В отличие от тех учреждений культуры, что оказались в ситуации, когда «хочется коммуницировать с аудиторией, поэтому мы все приходим в онлайн, но мы не знаем, что там делать», у Некрасовки был хороший запас. У нас уже был сайт «Электронекрасовка», подкасты, лекции. Мы уже жили в сети, и для нас не было никакого шока в необходимости жить в сети дальше. У нас наоборот появилась возможность сосредоточиться на работе с архивами видео, из которых мы собрали онлайн-лекторий. У нас был довольно большой запас записанных событий, которые мы не выложили в сеть, поэтому мы могли устраивать премьеры онлайн.

Если говорить про нашу библиотечную жизнь в целом, то понятно, что библиотека — это место, куда вообще-то люди приходят за книгами. И понятно, что когда мы в срочном порядке закрылись, стало очень любопытно, чем занять сотрудников. Мы кого-то перепрофилировали, кто-то как раз стал помогать «Электронекрасовке» заниматься подготовкой оцифрованных материалов.

Когда карантин закончился, у нас в первый же день были сотни людей. У нас были такие два пика в первые три дня, когда люди пришли сдать книжки и быстро взять новые, и было видно, что люди ждали момента, когда можно наконец взять книги. Первую неделю мы работали только на выдачу книг и не пускали в залы. Потом мы стали пускать, и медленно люди стали возвращаться, правда, с некоторой опаской. Если до карантина в библиотеку приходило в среднем 700 человек в день, то в первые месяцы после приходило около 350 человек в день.

В какой-то момент у бумажных книг есть предел, и тогда библиотеки оказываются нужны только какими-то редкими книгами. Но мы еще не добрались до максимума

— Насколько сейчас востребованы бумажные книги? И не выигрывают ли электронные, и сайт вместе с ними, у традиционного формата библиотеки?

— Нет, совсем нет. Штука в том, что, если в библиотеке есть хорошие книги, если библиотека их грамотно ставит на полки, если сотрудники в состоянии поддержать разговор и что-нибудь посоветовать, книжки нужны, их берут. И в Некрасовке растет то, что называется книговыдачей. Буквально обращение книг растет из года в год. Понятно, что мы просядем в 2020 году, как и примерно все на свете просело в 2020 году, но это просто 2020 год и его безумие. А вообще-то люди любят бумажные книги.

Когда мы пришли сюда в 2016 году, мы осенью провели исследование — изучали практики чтения. Это был телефонный опрос москвичей, у которых мы спрашивали, как часто они читают, любят ли они читать бумагу или электронные книги. И люди любят читать бумагу. В целом библиотека и удобна тем, что книги не копятся дома и не занимают лишнее пространство, потому что ты их взял в библиотеке и вернул обратно. Ты не тратишь на них деньги, потому что ты их взял бесплатно и потом вернул. Мы это видим, потому что у нас есть библиотечные точки в торговых центрах. Вокруг людей кормят на фудкорте, им продают вещи, а еще можно взять книгу. Да, это нужно, да, это интересно, да, аудиторией библиотеки становятся люди, которые вообще не собирались это делать. Понимаете, книжки удобно брать, когда есть новинки и когда коммуникация вокруг них приятная. Людям нужны книги, они их любят, они их берут.

Да, у этого есть потолок. В какой-то момент у бумажных книг есть предел, и тогда библиотеки оказываются нужны только какими-то редкими книгами. Но мы еще не добрались до максимума, мы еще пока на восходящей.

— Вы очень много говорите про «Электронекрасовку». Насколько этот проект, — подкасты, лекции, которые вы туда вкладываете, — востребован? Это не излишество для библиотеки?

— Дело в том, что есть такой способ смотреть на мир, когда вся культура — это излишество. В принципе, без всего можно прожить: без театра можно, без музея можно. Не то чтобы мы знаем хоть какой-то способ определить, что обязательно, а что не обязательно.

Библиотеки, как социально значимые институты, — это базовая потребность любой территории. Потому что это про равный доступ к информации. Но все остальное дальше берется, просто исходя из желания сделать библиотеку лучше, которое можно считать излишеством, а можно нет. Если говорить про «Электронекрасовку», то нам кажется, что это задача библиотеки, — показывать, каким разным может быть текст, и демонстрировать, что он вообще-то интересен, в том числе старый, в том числе тот, про который вы даже не знали. И мы это воспринимаем как задачу библиотеки — показывать, что что-то любопытно. Что любопытны не только очевидные вещи, а вообще-то любопытным может быть разное, и в этом и есть богатство культуры, богатство текстового наследия. Одна из задач библиотеки — придумывать способы, которыми библиотека показывает, что ее фонды и вообще книжки, тексты — это круто, любопытно, интересно, и с этим удобно обращаться. Вот сейчас, например, мы запускаем еще большой проект на Радио Культура — программу «Радио Некрасовка». Мы называем ее программой о жизни библиотек и книг. Будем говорить и об индустрии, и о процессе создания текста.

Есть такой способ смотреть на мир, когда вся культура — это излишество

— Обязывает ли то, что Некрасовка — государственная библиотека и подчиняется департаменту культуры, вас что-то делать? Есть ли какая-то цензура? И как строится взаимодействие с другими государственными библиотеками?

— Мы центральная библиотека Москвы, субъекта федерации. В Москве еще есть центральная детская библиотека имени Гайдара, есть Молодежная имени М.А. Светлова, и есть Деловая. Мы центральная библиотека региона. Это, в частности означает, с точки зрения нашего взаимодействия с библиотечной сетью, что мы собираем статистику на сеть целиком, делаем базовую аналитику, сдаем ее в Минкульт и разные другие органы. Мы разрабатываем методические материалы и исследования.

Московская библиотечная сеть выглядит так. Есть несколько самостоятельных библиотек (и мы одни из таких), в которых есть какая-то специальная большая коллекция, отдельные выдающиеся пространства и так далее. А остальные библиотеки Москвы делятся по округам. У одного директора может быть 30, 50 или 60 адресов районных библиотек на территории этого округа. Мы часть этой системы тоже. Юридически мы самостоятельное отдельное лицо, но довольно большое количество регулирования, общих положений, правил игры и так далее — единое для нас, как для сети. Мы консультируем в той части, в которой делаем свою методическую работу. Мы работаем с другим библиотеками, проводим общие мероприятия. Недавно прошел конкурс «Лучший библиотекарь Москвы 2020 года», где мы являемся организаторами, а участвуют в нем наши коллеги из любых учреждений московской библиотечной сети.

К вопросу о том, как устроены требования. Например, библиотеки Москвы должны иметь единый режим работы. Мы, правда, в отличие от других работаем без выходных, сами так решили. Библиотеки постепенно переходят на единый читательский билет, который вам достаточно получить один раз, чтобы пользоваться всеми библиотеками. Также будут единый каталог и единая база вашей задолженности. Библиотеки превращаются в единую корпорацию. Не с точки зрения отдельных событий, но с точки зрения коммуникации вокруг книг: единый читательский билет, единый пользовательский сценарий и единая статистика вокруг этого.

Есть какие-то сенситивные темы, которые, кажется, для библиотеки довольно органично не затрагивать. У нас не выступают никакие политические кандидаты в предвыборной кампании. Если говорить буквально про политику, нам кажется, что библиотека — это максимально нейтральное пространство, которое вообще-то не этим занимается. Оно занимается продвижением знаний и литературы, а не политических программ. Поэтому в этом месте мы просто не участвуем.

В Москве кроме нас есть, например, Ленинка и нет нужды делать еще одну Ленинку

— Вы явно очень выделяетесь на фоне остальных библиотек. Как вы считаете, насколько отличается положение Некрасовки и московских библиотек вообще от библиотек региональных?

— Это очень по-разному устроено, потому что везде очень разные объемы финансирования. Есть регионы, в которых не выделяют денег на книжные закупки вообще. Есть, например, федеральные библиотеки, которые подчиняются одному и тому же Министерству культуры. Это не мы, это Ленинка, Историчка, Иностранка, Российская национальная библиотека. И вот они живут какими-то более-менее едиными правилами. Все остальное в регионах живет в зависимости от региональных бюджетов и в зависимости от региональных министерств культуры. И тут вообще нет никаких единых правил игры.

Есть очень мощные региональные библиотеки. Я уже говорила, что мы центральная библиотека, но мы не такая вообще-то масштабная региональная центральная библиотека, как часто бывает. Потому что в Москве кроме нас есть, например, Ленинка и нет нужды делать еще одну Ленинку. И в регионах центральные библиотеки — это такие тамошние Ленинки.

Еще важно отметить, что региональные библиотеки разные не только с точки зрения государственного регулирования и финансирования, но и с точки зрения людей, которые там работают. Потому что с точки зрения книжных коллекций, способности набрать пожертвования, способности найти партнеров, это зависит не только от бюджета. Некрасовка, например, купила в этом году 12 500 книжек. И это только по государственному заданию. Но при этом не меньше мы получаем дарами, партнерствами с издательствами.

— В конце лета вы помогли открыть библиотеку в Казани. Скажите, были какие-то сложности с местной организацией, с местным управлением культуры, с населением? Были споры?

— Были. Но там дело в том, что речь идет про центральную библиотеку региона, национальную библиотеку Татарстана. Библиотека исторически находилась в одном удивительном в смысле интерьеров историческом особняке. Это же бывший музей Ленина, поздне-советский типовой музейный проект, в котором после еще был музей 1000-летия Казани. И кроме него там был большой актовый зал, в котором проводили концерты, свадьбы, похороны. Задача была превратить это здание в другое, более светлое, более открытое, и с принципиально другой функцией, и мы очень рады были в этом поучаствовать.

Мы оказалась в этом проекте не просто так, а потому что за некоторое время до этого вместе с небольшой архитектурным бюро «Хора» (они в результате и делали проект библиотеки Казани), сделали большой документ — концепцию стилистических решений для ремонтов Московских библиотек. Там девять тетрадей, больше 800 страниц. Этот документ мы подготовили для пользования библиотеками Москвы и любым другими библиотеками. Мы описали все пространства, требования к этим пространствам, требование по шуму и освещению, сценарии использования, какие типы пространств должны быть и какие из них должны быть рядом с чем. Мы подготовили этот документ, и как раз на его основе потом и оказались втянуты в создание библиотеки в Казани. Особенность библиотеки в Казани была в том, что был просто ремонт, а переезд, и, по сути, перепроектирование учреждения. Они находились в другом месте, были устроены по-другому, и уже много лет не выдавали книги на дом. И нам надо было помочь им перепридумать заново все процессы и пространства.

Мы придумали, что там должен быть блэкбокс, в котором может быть театр, конференции, концерты, — все, что угодно. Там должно быть выставочное пространство, там есть студия звукозаписи, пространство для проведения конференций. И все это с учетом интересов библиотеки.

Потом у нас была задача мучить бюро «Хора», чтобы это получилось. Сначала мы мучили их, а потом мы вместе защищали то, что у нас получилась сообща как нашу концепцию. В результате это было интересно, и местами приходилось придумать много риторических приемов, но в этом не было никакой беды. Это был рабочий процесс, довольно тяжелый, потому что библиотека должна была быть построена быстро. Но получилось то, что мы придумали.

Библиотека сейчас разделилась как бы на две части. В ней есть классическая библиотека, в которую переезжают фонды национальной библиотеки, и которые нельзя взять на дом, но можно там работать с ними. И одновременно с этим есть публичная библиотека, существующая по новым правилам: с отдельным пространством для подростков далеко, с музыкальным залом, с двумя пространствами для детей, рассчитанными на разный возраст, и с возможностью быть более шумными и свободными. По сути, это две библиотеки в одной, между которыми заодно выставочный зал, театр и конференц-зал.

Когда в регионе много библиотек, в которых давно нет новых книг и в которые мало кто ходит, людям кажется, что библиотеки сами по себе не нужны. А это неправда

— Почему сейчас в России не может появиться некая компания, при которой современные и прогрессивные московские библиотеки по типу Некрасовки будут помогать региональным библиотекам переработать всю систему, придумывать что-то новое?

— Понимаете, не мы это делаем. Есть проект, который называется «Модельная библиотека», его делает как раз Ленинка. Это такая сложно устроенная штука, где министерство культуры дает грант вместе с региональным бюджетом, и это направлено на небольшие библиотеки, в основном, сельские. Но по факту мы вообще не за то, чтобы была какая-то одна компания. Мы надеемся, что после опыта с библиотекой в Казани к нам обратятся еще какие-нибудь библиотеки. Но в целом кажется, что это никогда не про централизованные вещи. Проблема с преобразованием библиотечного пространства заключается в том, что очень часто люди из очень грустной позиции хотят переделать библиотеки, когда библиотека уже давно немного другое. Часто бывает, когда в регионе много библиотек, достаточно устаревших, в которых давно нет новых книг и в которые мало кто ходит, людям кажется, что библиотеки сами по себе не нужны. А это неправда.

Библиотека может быть наполнена людьми, и в ней может быть жизнь, и при этом она может оставаться библиотекой, не превращаясь в культурный центр или что-то такое, — и это не всегда про дорогой ремонт. Для этого нужно просто немного мебель подвигать и книжек новых купить, и уже в этот момент обязательно кто-нибудь заведется. Есть некая сложность с тем, что этот промежуточный этап часто проскакивают. Мы надеемся, что новая библиотека в Казани вызовет желание у других регионов тоже построить себе что-то новое. Мы считаем, что прежде всего нужно покупать и ставить на полки новые книжки и давать их читателям, а дальше и желание стены покрасить появляется.

Не все знают, что один из главных способов работы с подростковой аудиторией — просто дать им возможность быть

— По моим ощущениям, сегодня в Москве подростки и в принципе молодые люди чаще сидят в кафе или в каких-то культурных местах, где нужно платить. При этом существуют библиотеки, в которых можно бесплатно посидеть за компьютером, есть wi-fi, зарядка, можно посидеть в тишине, и еще книжку можно взять. Вроде как одни плюсы. Насколько ощущение про то, что сейчас в платных местах сидят больше, чем в бесплатных, правдиво? И, если это так, то почему это вообще происходит?

— Да, насколько мы знаем, это так. Одна из причин в том, что в Москве больше 400 библиотек. Они все очень разные. И тот факт, что где-то библиотека, не гарантирует, что все будет классно, когда ты откроешь дверь. Есть такие библиотеки, в которых выключают свет ближе к вечеру, чтобы никто не заходил, хотя они еще открыты. А есть супер дружелюбные, которые рады вас видеть. И поэтому одна из проблем, над который сейчас происходит работа, в том числе через единый читательский билет, через образовательные программы и так далее, — это попытка превратить поход в библиотеку в предсказуемый опыт.

Вот что человек ждет в Некрасовке, если человек здесь побывал, он примерно понимает. Это такой гарантированный уровень сервиса. Сейчас не обсуждаем книжную коллекцию и что-то еще, а просто предсказуемость и комфортность пребывания. Подростки — это вообще сложная в этом смысле возрастная группа. Потому что далеко не все взрослые умеют с ними работать. Не все знают, что один из главных способов работы с подростковой аудиторией — просто дать им возможность быть. Подростки вообще попадают в этот сложный промежуток между взрослыми, которых уже не надо оберегать, и они как бы самостоятельные, и детьми, которых можно шпынять, и которыми можно руководить. И вот между ними находится эта сложная возрастная аудитория, с которой нужно как-то договариваться уже, а хочется шпынять по-прежнему.

Но ладно подростки. Взрослые тоже не очень понимают, что библиотеки — это хорошо. И за это библиотеки сейчас как раз борются. За то, чтобы рассказывать про себя чаще. Ну а мы для этого выходим в торговые центры, — для того, чтобы вообще напоминать, что мы нормальные, бесплатные, у нас книжки есть. Это наша работа, и она явно еще не закончена, просто потому что библиотеки довольно сильно выпали из общественной привычки и пространства в девяностые и нулевые. Они стали возвращаться только в последние годы, напоминать о себе, прошли какие-то ремонты. Мы сейчас только восстанавливаем собственное уверенное ощущение внутри города, внутри людей, которые занимаются культурой. Я надеюсь, что мы придем к тому, что просто слово «библиотека» окажется гарантией какого-то спокойного места нахождения. Сейчас это не так.

Я надеюсь, что мы придем к тому, что просто слово «библиотека» окажется гарантией какого-то спокойного места нахождения

— Как вы вообще боретесь со стереотипами? Кажется, что они очень мешают современным библиотекам в России.

— Штука в том, что стереотипы про то, как библиотека устроена, далеко не только внешние, они и внутренние тоже. Культурные сообщества, они довольно консервативные и довольно сильно отстаивающие свою особость. Музеи считают, что они особенные, библиотеки считают, что они особенные, театры считают, что они особенные. Мечтой любого учреждения культуры является очень осознанный посетитель, который заранее тебя любит за то, что ты библиотека, и приходит к тебе тихо себя вести и осторожно обращаться с книжками. И есть библиотеки, которые не очень открытые, их поведение основывается на любви только к таким читателям, а других им не очень хочется. Например, московские библиотеки очень боятся давать книги людям без московской регистрации, потому что им кажется, что они их ни за что никогда не отдадут. Мы недавно изучали вопрос, есть ли какая-то разница между тем, как зажимают и не возвращают книжки люди с московской регистрацией и без. Разницы нет. На самом деле, она даже немножечко в пользу людей без регистрации, они чуть лучше сдают книжки. Тут правда важно, что стереотипы взаимные.

Как мы с этим боремся? Да никак, мы работаем. То есть, с точки зрения того, как Некрасовка существует, это про нашу событийную программу, про нашу внешнюю коммуникацию, про то, как мы выходим с библиотеками в парки и торговые центры. Никого другого способа работы нет. Ты просто стараешься во всех каналах коммуникации быть той библиотекой, которой ты хочешь, чтобы она была.

Есть надежда, что по мере того, как все библиотеки обновляются, ремонтируются, находят себе новых мотивированных сотрудников или поддерживают своих старых, эта штука постепенно заработает. Никакого другого способа нет.

— Зачем сейчас, в 2020 году, вообще читать книги, когда столько информации в простых статьях, в интернете? Могли бы вы назвать некий топ-5 причин, зачем сейчас читать книжки?

— Мне кажется, причина только одна — для счастья. Люди продолжают писать книги, и продолжают читать их, потому что не все можно рассказать в статье. Потому что и внутри разговора о нехудожественном, документальные книжки, нон-фикшн книжки и профессиональная литература нужны, потому что они позволяют выстраивать сложные наративы, и помогают человеку. В нашем мире постправды, в которым нужно отделять правду от неправды и многое остается за скобками, есть задача сделать так, чтобы человек про что-нибудь узнал немножко больше, чем в короткой статье с 10 фактами. Чтение коротких текстов не позволяет вам с ними никак жить. У вас нет собственного пространства с автором, в котором вы представляете персонажей или успеваете нормально поспорить. Поэтому люди продолжают читать книги для саморазвития, для профессионального интереса, для общей любознательности, потому что нет, не все влезает в короткую статью и не все можно нагуглить.

Это что касается профессиональной и информационной части. А что касается вообще чтения, в значительной степени художественного, но не только, — это для радости. И для самого разного социального и физического здоровья. Потому что есть самые разные способы объяснить, как чтение работает. Чтение учит человека эмпатии, чтение помогает человеку понимать, как что-то устроено и в нем самом тоже через это, через проживание жизни с героем, позволяет расширять свой кругозор, свою способность принятия мира.