Как правозащитница Паули Мюррей повлияла на Мартина Лютера Кинга и изменила американские законы, а потом ее все забыли

В ее жизни это была лишь очередная битва, где ей довелось сражаться. В 1963 году Конгресс резко разделился во мнениях по поводу одного-единственного слова в самом важном государственном документе столетия о гражданских правах. Мюррей, 53-летняя женщина-адвокат с короткой стрижкой и в очках, тогда намеревалась разубедить тех, кто собирался голосовать «против», и подвигнуть их отдать свои голоса «за», чтобы включить в обсуждаемый закон о гражданских правах слово «пол». Некоторые активисты опасались, что из-за такого включения фокус сместится с прав темнокожих американцев на права белых женщин. Хуже того, предложение могло и вовсе погубить законопроект.

Будучи блестящим юристом-стратегом, Мюррей адресовала Конгрессу эмоциональную записку, в которой объяснила, почему «пол» является неотъемлемой составляющей законопроекта. Как она писала, без этого упоминания, защищенной оказалась бы только половина темнокожего населения Америки, потому что темнокожих женщин, миллионы которых уже работали и кормили свои семьи, могли запросто уволить из-за половой принадлежности. «В случае с темнокожей женщиной чрезвычайно трудно определить, дискриминируют ее по признаку расы или же пола», ― заявляла Мюррей. ― «Эти два вида дискриминации настолько сильно переплетены между собой и настолько близки по сути, что говорить об их тесной взаимосвязи как никто другой в праве именно темнокожие женщины».

Записку передавали каждому члену Конгресса, и в итоге она попала в руки Леди Берд Джонсон. Первая леди ознакомила с ней своего мужа, президента Линдона Джонсона. Когда наступило время голосования, слово «пол» все-таки осталось в Главе VII Закона о гражданских правах 1964 года. Это сыграло злую шутку с членом Палаты представителей Говардом Смитом, сторонником расовой сегрегации, который рекомендовал вставить слово в текст документа, вероятно, в надежде на то, что таким образом законопроект провалится. Но для феминистов все пошло как изначально и задумывалось.

«Бытует опасный миф, будто данная поправка была какой-то шуткой, счастливой случайностью или намеренной ложкой дегтя, из-за которой закон не будет претворен в жизнь», ― утверждает Серена Майери, преподаватель права и истории в Пенсильванском университете, ― «хотя в действительности она была результатом целенаправленных действий со стороны защитников прав женщин».

Мюррей было поручено проагитировать достаточное число членов Конгресса, чтобы закон приняли в предложенном виде. «Она переформулировала поправку касательно пола и дала понять, что она крайне важна для расовой справедливости, а не противоречит ей», ― отмечает Майери.

Мюррей отлично знала, каково налаживать диалог между совершенно различными мирами. Эта темнокожая женщина была во многих отношениях первой, она была юристом, феминисткой, правозащитницей, служительницей церкви, поэтессой и не подчинялась общепринятым гендерным нормам. На протяжении почти всей своей жизни она отбрасывала ярлыки, которые на нее навешивали остальные, и противилась социальным стереотипам большинства. В 1940-х вместе с другим известным активистом того времени Байардом Растином она основала Конгресс расового равенства, оказывала влияние на молодого Мартина Лютера Кинга, а в 1960-х совместно с Бетти Фридан и многими другими учредила Национальную организацию женщин. Долгие десятилетия Мюррей вела переписку с Элеонорой Рузвельт, и позднее стала первой темнокожей женщиной, возведенной в сан священника Епископальной церкви. Впоследствии Мюррей причислили к лику святых.

Во всех своих ипостасях Мюррей не просто была на передовой истории, она сама творила ее. Историк Сьюзан Уэр однажды сказала: «Вполне возможно, что когда историки окидывают взором американскую историю двадцатого века, то все дороги приводят их к Паули Мюррей».

И ростки активизма, которые она посадила много десятков лет тому назад, приносят плоды по сей день. В прошлом месяце Верховный суд Соединенных Штатов использовал слово «пол», сделанное во многом благодаря усилиям Мюррей неотъемлемой частью Закона о гражданских правах 1964 года, чтобы обеспечить защиту на рабочем месте представителям ЛГБТ-сообщества, с которым она так тесно себя ассоциировала.

С самого раннего возраста Паули Мюррей всегда бросала вызов существующему порядку вещей. Дэвид Джонс, исполнительный директор Национальной коалиции правосудия для темнокожего населения, отмечает: «В ее жизни было много интерсекционных аспектов еще задолго до того, как этот термин вообще придумали».

Мюррей выросла в городе Дарем, что в Северной Каролине. Она жила в доме своей тети Паулин вместе с бабушкой и дедушкой по материнской линии. В восемь лет маленькая Паули стала настаивать на том, что ей покупали одежду в отделах магазинов для мальчиков. Тетя разрешала ей носить широкополую солдатскую шляпу везде кроме церкви. Жизнь девушки смешанной расы на нетерпимом юге была сама по себе непроста, но, помимо этого, Мюррей еще исследовала свою сексуальность и гендерную идентичность. Розалинд Розенберг, историк и автор биографии «Джейн Кроу: жизнь Паули Мюррей», утверждает, что именно поэтому волевая девушка-лидер, с одной стороны, «опережала свое время», но с другой ― существенная часть ее работы «проводилась за кулисами».

«Есть те, кто предлагает свои оригинальные идеи, и есть те, кто их популяризирует», ― объясняет Клэйборн Карсон, преподаватель истории в Стэнфордском университете и директор Исследовательского и образовательного института Мартина Лютера Кинга. ― «И часто бывает, что это совершенно разные люди».

Мюррей была первоисточником новых идей. На активистскую деятельность ее во многом вдохновил дедушка по матери Роберт Фитцджеральд, сражавшийся в Гражданской войне на стороне Севера и рассказывавший внучке о первых сторонниках отмены рабства, которые подстегнули  стремительный рост движения задолго до начала войны. С первым большим препятствием в своей карьере Мюррей столкнулась, когда закончила Колледж Хантера в Нью-Йорке.

В 1938 году она намеревалась поступить на магистратуру в Университет Северной Каролины в Чапел-Хилле, однако принимать ее отказывались, так как она была темнокожей. «По решению совета попечителей Университета Северной Каролины, представители Вашей расы в Университет не принимаются», ― говорилось в письме-отказе от декана В.В. Пирсона. Недовольная таким положением Мюррей написала президенту учебного заведения Фрэнку Портеру Грэму и отправила копию своей заявки руководителю Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Уолтеру Уайту. Пораженный происходящим, он донес информацию до главного юрисконсульта объединения, будущего судьи Верховного суда США Тэргуда Маршалла.

Несмотря на то, что за делом следила вся страна, Мюррей в итоге так и не удалось поступить в этот университет, и первого темнокожего студента там приняли лишь в 1951 году. В 1940-м активистка протестовала против расовой сегрегации в общественном транспорте Вирджинии и даже была арестована, когда отказалась занимать сломанные сиденья в задней части автобуса, причем произошло это за 15 лет до известного случая с Розой Паркс, отказавшейся уступать место белому мужчине.

Почти в то же время, после поступления на юридический факультет Говардского университета в Вашингтоне, где Мюррей, ― единственная девушка на потоке, ― закончила обучение самой первой, она стала помогать Лиге защиты работников в сборе средств для издольщика по имени Оделл Уоллер. Его приговорили к смерти за то, что он застрелил, как сам утверждал, в целях самозащиты, белого владельца земли, которую он возделывал. Выпустившись из Говардского университета в 1944-м, Мюррей надеялась дальше изучать право в Гарварде, но ее снова не приняли ― в это раз из-за того, что она была женщиной. Со временем эта неудача послужила основной для статьи «Джейн Кроу и закон: половая дискриминация и Глава VII» в юридическом обозрении The George Washington Law Review, написанной в соавторстве с правозащитницей Мэри Иствуд. В работе проводятся параллели между дискриминацией по половому и расовому признакам.

«И хотя все эти попытки провалились, они вдохновили новых активистов», ― признает Розенберг. Тэргуд Маршалл упоминал о ранних попытках Мюррей упразднить сегрегацию в школах и том, что она опиралась при этом на законы своих штатов о расе и цвете кожи, чтобы в дальнейшем успешно покончить с расовой дискриминацией. Он также обратился ко многим идеям Мюррей во время судебных разбирательств по делу Брауна против Совета по образованию в 1954 году, ставшему прецедентом Верховного суда, по результатам которого было признано, что расовая сегрегация в публичных школах противоречит конституции. Бетти Фридан, Ширли Чисхолм и другие феминистки второй волны тоже во многом руководствовались взглядами Мюррей при учреждении Национальной организации женщин в 1966 году.

«На активистов вроде Бетти Фридан она влияла очень положительно», ― заявляет Карсон. ― «Для многих Мюррей была творческим мыслителем в области права. Однако ей изначально было не по плечу достичь высоты положения Тэргуда Маршалла. Она не могла занять высокие должности в силу множества ограничений, непосредственно связанных с ее личностью».

Мюррей отлично понимала препятствия, которые перед ней стояли из-за половой принадлежности, и на протяжении почти всей своей жизни она даже сомневалась, женщина ли она вообще. Она с молодых лет носила мужскую одежду, и ее часто принимали за мужчину. В письмах тете Паулин, с которой она всегда общалась, Мюррей называла себя «мальчиком-девочкой» и мужчиной, заключенным в женском теле. В молодости Мюррей также исследовала возможности новейших типов гормональной терапии, предлагаемой в Европе, и спрашивала у американских врачей, можно ли ей тоже попробовать. Ответ всегда был отрицательный.

Несмотря на недолгий брак с мужчиной, самые серьезные романтические отношения ее связывали с Ирен Барлоу, белой женщиной, с которой она познакомилась во время адвокатской практики в престижной юридической фирме Paul, Weiss, Rifkind, Wharton & Garrison в Нью-Йорке и которая работала там офис-менеджером. Хоть они не могли жить вместе, по словам Барбары Лау, директора Проекта Паули Мюррей в Центре по правам человека при Университете Дьюка в Северной Каролине, «у них были собаки, общие автомобили, и они вместе ездили в отпуск».

Но несмотря на то, что Мюррей была первопроходцем в движении за равноправие полов, борьбе за гражданские права, несмотря на ее отношения с Барлоу, она не проявляла особого рвения как-то определить свою сексуальность. Карен Росс, внучатая племянница, с которой Мюррей жила вместе пять лет, вспоминает, что ее известная родственница никогда не обсуждала свою личную жизнь. «Она чувствовала, будто в ее женском теле заточен мужской мозг», ― говорит Росс, ― «но никогда сильно об этом на распространялась».

После смерти Паули Мюррей наконец обрела свободу. Ближе к завершению борьбы с раком поджелудочной железы в начале 1980-х, она передала свои записи библиотеке Шлезингеров при Гарвардском университете, включая заметки о том, насколько нелегко ей приходилось из-за своей сексуальности и гендерной идентичности. «Она пожелала сохранить это для своих архивов», ― объясняет Сара Азарански, автор биографической книги о Мюррей «Мечта ― свобода», ― «Мне кажется, такой выбор достоин уважения».

Это была сторона ее жизни, о которой вплоть до самой смерти активистки не знали даже члены семьи. «При визите в библиотеку Шлезингеров у нас было впечатление, будто мы вытащили Паули из шкафа», ― признается Росс.

Поэтому несколько иронично то, что Мюррей, столь скрытная в деталях своей сексуальности, подготовила фундамент для одного из самых важных решений недавнего прошлого касательно прав ЛГБТ-сообщества.

Работая адвокатом в офисе Paul, Weiss, Rifkind, Wharton & Garrison, путь Мюррей ненадолго пересекся с молодой Рут Бейдер Гинзбург, работавшей партнером на лето. Это был не последний раз, когда их сводила жизнь. Работа Мюррей оказала огромное влияние на Гинзбург, когда та была адвокатом в Американском союзе защиты гражданских свобод. Выступая в 1971 году перед Верховным судом в громком деле против дискриминации по половому признаку, Гинзбург обратилась к прорывной правовой работе Мюррей с Четырнадцатой поправкой. База Мюррей оказалась настолько важна для работы Гинзбург, что та даже указала ее в качестве соавтора в записке по делу в адрес Верховного суда, хотя сама Мюррей в разбирательстве не участвовала.

По мнению Майери из Пенсильванского университета, Гинзбург «всегда признавала за Мюррей заслугу в создании составных блоков данной стратегии».

Почти 50 лет спустя наследие правозащитницы оспаривалось перед Верховным судом вновь. В октябре 2019 года на рассмотрение был вынесен иск троих сотрудников против работодателей, уволивших их за гомосексуальность или трансгендерность. 15 июня шесть судей, в том числе председатель Верховного суда Джон Робертс, приняли сторону сотрудников, фактически запретив дискриминацию на рабочем месте по сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Позиция суда, которую озвучивал назначенный Трампом консерватор Нил Горсач, полностью зависела от слова «пол» в Законе о гражданских правах 1964 года, которое Паули Мюррей так решительно стремилась включить в текст.

«Так как дискриминация на основании гомосексуальности или трансгендерности требует от работодателя преднамеренно различного отношения к каждому сотруднику исходя из их пола», написал Горсач в решении большинства, такая дискриминация нарушает Главу VII Закона о гражданских правах. За такой вердикт проголосовала и Рут Бейдер Гинзбург.

Теперь уже не узнать, предполагала ли Мюррей, что благодаря ее собственной работе когда-то будут защищены такие же как она. Тем не менее, Лау заявляет, что «Паули понимала интерсекциональность еще до того, как это слово появилось, и я бы такой вероятности не исключала».

В жизни не бывает худа без добра. Хоть Мюррей и не ощутила плоды своей работы, пока еще была жива, представительницы темнокожего ЛГБТ-сообщества в современных корпоративных реалиях Америки обязаны активистке очень многим.

«Благодаря таким львицам как она, я могу смело сказать коллегам: «Мы с женой собираемся в отпуск», ― признается президент инвестиционной онлайн-платформы Ally Invest Луле Деммисси, которая называет себя темнокожей квир-женщиной. ― Она показала, что потолок над нашими головами должен повышаться как нашими собственными усилиями, так и с помощью законов».

Перевод Антона Бундина