Институт репутации и сексизм: почему женщин и мужчин по-разному критикуют за одно и то же
На днях телеведущая и блогер Регина Тодоренко публично высказалась в интервью изданию Peopletalk.ru о проблеме домашнего насилия. Она выразила мнение, что женщины якобы подвергаются насилию из-за неправильного поведения с мужчинами. Подобная точка зрения и интерпретация причин насилия называется виктимблейминг (от англ. victim blaming — обвинение жертвы) — это частичный или полный перенос ответственности за акт насилия с человека, который это насилие совершает, на человека, который этому насилию подвергается. Например, женщин, переживших сексуальное насилие, постоянно обвиняют в том, что они сами виноваты, потому что были «не так одеты», оказались не в то время не в том месте, вступили в «неправильную» коммуникацию с насильником. А женщин, переживающих домашнее насилие, в свою очередь, обвиняют в том, что они вовремя «не уходят» и сами «провоцируют» своих партнеров на побои. Виктимблейминг чаще всего является следствием дискриминации: стремление обвинять жертву и косвенно оправдывать случившееся насилие основывается на неприязни, ненависти и стереотипах по отношению к представителям разных социальных меньшинств. В случае с женщинами, пережившими насилие, виктимблейминг считается проявлением сексизма и мизогинии.
В целом такая позиция считается некорректной и критикуется всеми международными правозащитными организациями. В ответ на свои резкие высказывания Регина Тодоренко получила шквал критики в соцсетях, от ее аккаунта в «Инстаграме» начали массово отписываться пользователи. Вскоре главред журнала Glamour Иляна Эрднеева пригласила Тодоренко прояснить свою позицию в рамках совместного прямого эфира в «Инстаграме». Во время этого эфира Тодоренко продолжила повторять свою точку зрения, обвинять жертв насилия и транслировать сексистские стереотипы о мужчинах и женщинах, несмотря на то что Эрднеева очень терпеливо, но, увы, безуспешно пыталась донести до нее некорректность таких заявлений и делилась информацией о том, как на самом деле происходит домашнее насилие.
Спустя некоторое время после окончания эфира Glamour официально заявил, что отзывает у Тодоренко свой титул «Женщины года». Лишь после этого Тодоренко опубликовала два поста и видео, в которых принесла извинения за свои слова, признала, что была неправа и не подозревала о многих аспектах проблемы насилия «в силу своей неосведомленности и необразованности», а также высказала намерение впредь помогать в решении этой проблемы и поддерживать профильные некоммерческие организации, оказывающие помощь пострадавшим от насилия женщинам. Тем не менее и после этих заявлений количество критики в адрес телеведущей продолжало расти: часть разочарованной аудитории сомневалась в искренности ее извинений и намерений, часть повторяла конструктивную критику, а часть продолжала писать комментарии с оскорблениями. Вслед за титулом «Женщины года» у Регины Тодоренко начали один за другим отзывать крупные рекламные контракты: с телеведущей отказались продолжать сотрудничество J7, Pepsi и Pampers.
Институт репутации все-таки работает?
Институт репутации недостаточно развит в России, но тем не менее является необходимым и важным инструментом борьбы с социальной несправедливостью.
На первый взгляд случай Регины Тодоренко можно рассматривать как удачный пример работы института репутации: это как раз та редкая ситуация, когда общественная критика и реакция на недопустимые действия известной, статусной персоны привела к реальным санкциям и репутационным потерям, заставила ее задуматься, признать свою ошибку и изменить поведение. Такие случаи крайне важны как прецедент, они становятся для других звезд и организаций сигналом того, что проявление агрессии, насилия или дискриминации не проходит бесследно — и может привести к серьезным ресурсным и репутационным потерям. Увы, мы живем в мире, где огромное количество людей и организаций транслируют и разделяют дискриминационные взгляды, поэтому публичная критика и риск потерять ресурсы часто становятся единственным возможным рычагом давления.
Возможность такого воздействия в ответ на проявление несправедливости особенно важна для наиболее уязвимых социальных групп, к которым, например, относятся женщины, пережившие насилие, представители ЛГБТ+, люди с инвалидностью, мигранты и другие группы людей, подвергающихся системной и бытовой дискриминации и чьи права хуже других защищены законами.
Но если попробовать посмотреть на ситуацию с Тодоренко немного под другим углом, то можно заметить, что этот случай является, скорее, исключением из правил, чем универсальным прецедентом, говорящим нам о том, что институт репутации наконец-то заработал. При всей безответственности, грубости и некомпетентности высказываний телеведущей на тему проблемы домашнего насилия эти высказывания в целом не сильно отличаются от тех, что регулярно делают и другие звезды российского шоу-бизнеса. А вредные стереотипы о домашнем насилии и мнения, которые доминируют в нашем обществе, зачастую звучат еще хуже, чем у Тодоренко в вызвавших резонанс интервью. Очевидно, что это далеко не единственная медийная женщина, транслирующая подобные взгляды. Помимо женщин есть огромное количество медийных мужчин, которые не просто транслируют сексизм и мизогинию, но и сами являются абьюзерами и акторами насилия, при этом не подвергаются и значимой доле той критики, которую адресовали Тодоренко. Даже ее супруг Влад Топалов, участвовавший в той же передаче и оставивший днем спустя одобрительный комментарий («Bad boys for life!») под абсолютно неприемлемым постом своего брата, не стал одновременно с ней объектом столь же ожесточенного осуждения.
Кейс Тодоренко показал, что, оказывается, в нашем обществе все же есть немаленький ресурс и потенциал для быстрой мобилизации и оказания эффективного давления на людей, совершающих неприемлемые действия или высказывания. Но почему же этот ресурс до сих пор не смог привести к репутационным потерям со стороны кого-либо из статусных мужчин, совершающих насилие? Яркий пример: буквально в эти же дни, что и заявления Тодоренко, на телеканале НТВ вышла передача, в которой известный актер Марат Башаров признается в том, что систематически избивал своих жен. Информация о том, что Башаров абьюзер, является публичной уже много лет, тем не менее никакого масштабного общественного протеста это не вызывало и к репутационным потерям актера не приводило. (В процессе подготовки этого материала в Сети появилась петиция, требующая лишить Марата Башарова государственной премии РФ и звания заслуженного артиста Республики Татарстан. В тексте петиции также обращают внимание на дисбаланс критики в адрес Тодоренко и в адрес Башарова.)
Почему мужчин и женщин критикуют по-разному — и причем тут сексизм?
Из-за сексизма общество склонно активнее и жестче критиковать женщин, если их действия не соответствуют ожиданиям окружающих. Патриархальное устройство мира, в котором мы все еще живем, определяет нормы поведения для женщин, например, быть прилежными, старательными, добрыми, заботливыми, хорошо выполнять работу, следовать указаниям более авторитетных членов семьи/общества, уступать, не спорить, никогда не нарушать правил. В то время как проявление инициативы, выражение отличного от общепринятого мнения и нарушение условностей со стороны мужчин воспринимается обществом лояльнее, рассматривается как проявление «естественного мужского» поведения и во многих случаях приветствуются.
Грубо говоря, женщин с детства учат сидеть тихо, быть удобными и не высовываться, а мужчин поощряют проявлять инициативу, действовать методом проб и ошибок, уметь стоять на своем.
По этим же причинам женская агрессия вызывает гораздо больше раздражения и возмущения, в то время как мужская агрессия и проявление насилия часто воспринимаются как нечто ожидаемое, обусловленное так называемой мужской природой и частично оправдываются этим.
Из-за такого негативного и предвзятого отношения к женщинам мы можем регулярно наблюдать ситуации, когда любая ошибка, неподчинение или нарушение женщиной существующих норм воспринимается и критикуется иначе, чем аналогичное поведение мужчин. А особо пристальный контроль за поведением женщин и необходимость осуждать и обсуждать именно их поступки также является следствием патернализма, механизмом контроля и желанием как бы «поставить женщину на место».
Это различие критики в адрес мужчин и женщин можно хорошо проследить как раз на примере Регины Тодоренко и Марата Башарова. Башаров является актором насилия, он абьюзил своих партнерш, одну из которых — Екатерину Архарову — избил до состояния комы. Эти поступки вызывают у многих людей гнев. В первую очередь у женщин, которые пишут о нем в комментариях, что он «животное», тиран, сравнивают его со своими знакомыми абьюзерами. Тодоренко же не является актором насилия, но так как она сама женщина, то ее виктимблейминг у многих вызывает гораздо большее разочарование, чем абьюз Башарова. Потому что, будучи женщиной, она изначально воспринимается многими женщинами как союзница, как та, которая должна лучше мужчины понимать, что такое насилие и почему жертва не виновата. Таким образом гнев, направленный на Тодоренко, усиливается разочарованием, обидой и чувством предательства. А предательство всегда ранит сильнее, чем просто злодейство того, кому ты в принципе не склонен доверять.
Общество, привыкшее к мужской агрессии, зачастую воспринимает даже самые жестокие ее проявления как часть повседневности — нечто, к чему все готовы. При этом женская агрессия, даже не выражающаяся в физическом насилии, все еще воспринимается как нечто противоестественное и вызывает более активный протест и критику.
Почему женщины часто выступают против женщин?
То, что Тодоренко не поддержала в своем интервью других женщин, может показаться странным на первый взгляд, но, увы, отсутствие солидарности и эмпатии женщин по отношению к друг другу очень распространено и усугубляется все той же патриархальной системой.
Предвзятое и негативное отношение женщин друг к другу называют внутренней мизогинией (женоненавистничеством) — и это также является следствием сексизма и патриархального устройства общества. Женщины с детства усваивают негативные стереотипы о женщинах и начинают проецировать их друг на друга. Также женщин с детства приучают сравниваться себя друг с другом и конкурировать, что тоже становится почвой для внутренней мизогинии.
Что касается виктимблейминга, то даже многие женщины, пережившие насилие и сумевшие спастись из жутких абьюзивных отношений, продолжают винить себя в случившемся и считать, что они и другие жертвы насилия сами виноваты. Это чувство вины крайне трудно изжить и переосмыслить, так как институции и окружение его постоянно навязывают.
Часто виктимблейминг у женщин проявляется как психологическая защитная реакция на небезопасный мир, в котором мы живем. Осознать, что быть женщиной в принципе крайне небезопасно, — страшно и тяжело. Психике гораздо комфортнее принять миф о неком «правильном поведении», которое гарантирует безопасность. Логика этого мифа выглядит примерно так: «если я буду вести себя правильно, не надевать короткую юбку, не ходить в парке поздно вечером и не напиваться в баре, то со мной никогда ничего плохого не случится, плохое случается только с женщинами, которые ведут себя неправильно». Это очень вредный миф, но можем ли мы винить женщин, которые цепляются за него, как за единственную спасительную ветку, чтобы психологически справляться с миром, в котором насилие над женщинами происходит повсеместно?
Женщины, пережившие насилие, часто страдают от сильного чувства стыда, которое мешает как рассказать о пережитом насилии, так и в принципе осознать себя его жертвой. Это происходит из-за стигмы, из-за страха показаться жалкой, униженной, не сумевшей себя защитить и противостоять несправедливости. В результате это может также приводить к демонстративному виктимблеймингу, вызванному внутренним страхом и стыдом.
В случае с Региной Тодоренко и любой другой женщиной никто не может быть уверен на сто процентов, вызваны ли ее резкие высказывания простой некомпетентностью и мизогинией, или же они основаны в том числе на личной травме и являются следствием пережитого насилия. Ни один вариант не делает ее высказывания менее проблематичными, но внимание к разным причинам того, почему женщины транслируют виктимблейминг, и учитывание факта, что каждая женщина находится в группе риска и может в любой момент оказаться жертвой насилия, это хороший повод задуматься о выборе стратегий критики.
Что со всем этим делать?
В ситуации, когда закон, суды и прочие институции не защищают права многих уязвимых групп, необходимо продолжать развивать институт репутации, усиливать влияние общественного мнения, поощрять культуру качественных извинений, оставлять пространство для реабилитации людей, совершивших проблематичные действия и разрушать миф о том, что признание ошибок — это проявление слабости.
Необходимо больше поддерживать женщин и другие социальные меньшинства, создавать стратегии эффективной бережной критики, брать в учет то, как много женщин являются жертвами насилия, но не имеют возможности рассказать о этом.
Адресуя критику, важно по возможности предлагать людям стратегии исправления ошибок, так как критика часто застает врасплох даже тех, кто искренне не хотел никого обидеть и хочет исправить ситуацию.
Сегодня как никогда важно делиться информацией о проблеме насилия и поддерживать закон о домашнем насилии. Важно продолжать активно реагировать на случаи насилия, и в первую очередь критиковать самих акторов насилия. Важно не забывать, что женщины и мужчины в нашем обществе все еще находятся не на равных позициях, а их на первый взгляд похожие действия или высказывания могут иметь совершенно разные причины и разные последствия.