«Это просто Кафка»: почему суд не смог отнять ребенка у родителей, пришедших с ним на митинг
«Материнство и детство, семья находятся под защитой государства», гласит статья 38 Конституции Российской Федерации.
Однако 2 сентября 2019 года, пока большая часть российских семей стояли на торжественных линейках по поводу начала учебного года, в Москве прошли судебные заседания по двум громким политическим процессам, где дети и их родители также оказались в центре событий, но куда менее радостных. Прокуратура просила суд лишить родительских прав две благополучные семейные пары — Проказовых и Хомских, ни одна из которых прежде не попадала в поле зрения ни органов опеки и попечительства, ни правоохранителей.
В чем дело
6 августа на сайте прокуратуры города Москвы появилась новость о том, что «организованы проверки по фактам участия в несанкционированных массовых публичных мероприятиях 27 июля и 3 августа» лиц с малолетними детьми и несовершеннолетних.
Из публикации следовало, что «супружеская пара 27 июля 2019 года приняла незаконное участие в несанкционированном митинге с малолетним годовалым сыном». Подчеркивалось, что «отец мальчика не обладает правом голоса в запланированных на сентябрь 2019 года выборах в г. Москве, поскольку имеет лишь временную регистрацию». По версии прокуратуры, «в ходе митинга родители передали малолетнего ребенка, находящегося в силу возраста в беспомощном состоянии, третьему лицу, что подвергло опасности здоровье и жизнь мальчика. Таким образом, супруги, эксплуатируя ребенка, злоупотребили своими родительскими правами в ущерб интересам сына». Далее следовал вывод о том, что «указанные нарушения послужили основанием для направления прокурором в суд заявления о лишении родительских прав супругов в отношении малолетнего ребенка».
Как выяснилось, в новости речь шла о Дмитрии и Ольге Проказовых, 27 июля возвращавшихся домой с прогулки по центру города вместе со своим младшим ребенком и родственником — двоюродным братом Ольги, крестным старшего сына Проказовых. Этот релиз, выдающийся с точки зрения и юридической, и этической некорректности, особенно любопытно читать параллельно с законом о прокуратуре, где последняя определена как система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции и исполнением законов, действующих на территории России.
Часто используемая сегодня формулировка «несанкционированный митинг», вокруг которой вертятся обвинения, не имеет внятного правового смысла, поскольку обязанность получения «санкции» на проведение митинга или шествия, как и полномочие каких-либо органов власти по их «санкционированию» Федеральным законом «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» не предусмотрены. В нем говорится лишь об уведомительном порядке при организации публичного мероприятия и возможном согласовании места и времени его проведения — если обоснованное предложение об их изменении доведено до организаторов органом исполнительной власти субъекта.
Зато в Конституции и иных законах прямо закреплены известные всем права и свободы человека и гражданина: свобода мысли и слова; право собираться мирно; право на защиту материнства, детства и семьи государством; право ребенка жить и воспитываться в семье; право на судебную защиту. В деле Проказовых сразу несколько этих прав были грубо нарушены.
Перовским межрайонным прокурором был подан иск о лишении Проказовых родительских прав, то есть о применении крайней меры ответственности родителей за виновное поведение, используемой, когда защитить права и интересы детей иным образом не представляется возможным
На каких основаниях могут отнять ребенка
Под злоупотреблением родительскими правами (на основании чего и пытались лишить таких прав Проказовых) в законе понимается:
- создание препятствий к получению детьми общего образования,
- вовлечение в занятие азартными играми,
- склонение к бродяжничеству, попрошайничеству, воровству, проституции, употреблению алкогольной продукции, наркотических средств или психотропных веществ,
- вовлечение в деятельность общественного или религиозного объединения, в отношении которых имеется вступившее в законную силу решение суда о ликвидации или запрете деятельности.
Передача ребенка на руки родственнику родителями в их же присутствии с правовой точки зрения к вышеперечисленным действиям никак не относится.
При решении вопроса о лишении родительских прав суды традиционно исходят из того, что такому шагу (кроме случаев непосредственной угрозы жизни и здоровью ребенка) должен предшествовать целый комплекс социально-правовых мер, направленных на сохранение и укрепление семьи. Делается это в том числе для того, чтобы сократить чудовищную статистику сиротства в России. По данным ресурса Минпросвещения «Усыновление в России», на 31 декабря 2018 года число детей, официально состоящих на учете в государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, — 47 242. Большая часть — так называемые «социальные сироты», оставшиеся без попечения при живых родителях. В 2016 году в итоговом докладе «Ювенальная юстиция: современный вызов России и миру» зампредседателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Мизулина подчеркнула, что почти четверть детей, изъятых из семьи, возвращаются органами опеки и попечительства обратно в эти же семьи, что свидетельствует о поспешности и ошибочности многих решений о лишении родительских прав. В 2017 году председатель ВС РФ Вячеслав Лебедев отметил сокращение количества дел о лишении родительских прав на 10% за 3 года.
С практической точки зрения доказать наличие и достаточность оснований для лишения родительских прав хотя бы одного из родителей крайне трудно. Именно поэтому мы знаем истории, где один из родителей вынужден скрываться от второго, если тот угрожает жизни и здоровью ребенка. При отсутствии охранных ордеров и иных механизмов, позволяющих бороться, например, с насилием в семьях, жертвы такого насилия вынуждены менять место жительства, а иногда даже уезжать из страны. В таких неполитических и неконъюнктурных историях органы прокуратуры, к сожалению, демонстрируют куда меньшее рвение защитить интересы ребенка. Об этом свидетельствует, в частности, статистика и детальный анализ действий правоохранительных органов в печально известном деле «Володина против России», в котором ЕСПЧ удовлетворил требования женщины, которую долгое время избивал сожитель и которую не смогло защитить правосудие на родине.
В один день с предъявлением к Проказовым иска о лишении родительских прав подразделением Следственного комитета было возбуждено уголовное дело по тому же «факту», который упоминался в пресс-релизе прокуратуры, причем в отношении «неустановленных лиц», передавших другому «неустановленному лицу» ребенка. В данном «факте» были усмотрены признаки аж двух преступлений: оставления в опасности (ст. 125 УК РФ) и неисполнения обязанности по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК РФ). Излишне говорить, что этих признаков нет точно так же, как и оснований для лишения родительских прав.
Политическое дело
Политический мотив вмешательства в дела семьи — вплоть до готовности ее разрушить — не только не скрывался, но и цинично подчеркивался. Об этом свидетельствует, например, акцент на вопросе отсутствия постоянной регистрации в Москве, а также права голосовать на предстоящих московских выборах у одного из родителей (что оказалось лишь одной из бесконечной череды ошибок и небрежностей, допущенных в этом деле). Не нужно быть юристом, чтобы понимать: такие сведения никак не характеризуют родителей и не могут влиять на осуществление ими родительских прав, а тем более — на требование о лишении их таких прав.
Создается ощущение, что обществу таким образом посылается однозначный сигнал: каждому, кому есть что терять, лучше держаться подальше от людей, выражающих свою гражданскую позицию, и мест их скопления. И неважно, что среди этих людей есть родственники и друзья, а общение с ними никак не связано с политической активностью.
Попытка исказить содержание норм, призванных защищать права родителей и детей, оказалась настолько вопиющей, что за Проказовых вступилась не только широкая общественность, но и детский омбудсмен, направившая в Генпрокуратуру телеграмму с просьбой отозвать иск о лишении родительских прав. Но поскольку больше зацепиться было не за что, вокруг родителей начал складываться сюжет по Кафке, катализировавшийся в двух судебных заседаниях, прошедших 28 августа и 2 сентября 2019 года.
На первом же предварительном заседании выяснилось, что прокурор, подавший «в защиту интересов» ребенка иск с требованием о лишении обоих его родителей родительских прав, так спешил, что допустил нарушение элементарных правил подсудности, не выяснив адрес, по которому зарегистрированы и проживают ответчики, — этим и объясняется ошибочное упоминание о том, что один из родителей якобы не имеет московской регистрации. Трагикомичность усугублялась тем, что неправильно был указан и сам ребенок — сына с той датой рождения, которая была многократно обозначена прокуратурой, никогда не было в семье Проказовых. В итоге предварительное заседание свелось к тому, что суд удовлетворил ходатайство адвокатов родителей о передаче дела по подсудности — аналогичное ходатайство была вынуждена подать и сама прокуратура.
Второе заседание суда по этому делу было назначено утро 2 сентября, когда Ольга и Дмитрий Проказовы отводили своего старшего сына в первый класс. Такое событие — праздник для каждой семьи, но этот день знаний запомнился им семичасовым тяжелейшим закрытым судебным процессом, в результате которого суд отказал в удовлетворении иска прокурора, но вынес родителям «предупреждение».
То, что дети остались в родных семьях, а родители не оказались лишены своих прав, кажется данью здравому смыслу и именно в этом смысле победой: слишком очевидной была попытка его разрушить. Но безосновательное «предупреждение», вынесенное и Проказовым, и Хомским, свидетельствует о том, что радоваться гуманизму и справедливости преждевременно.
Само появление политических исков о лишении родительских прав и попыток уголовного преследования обнаружило отсутствие стыда и этических границ в таком остром желании манипулировать обществом, что в заложники оказались готовы брать даже детей и целые семьи. Сохранение «крючка», на который родителей пытаются подцепить, ограничивая не только их свободу в реализации гражданских, в том числе родительских, прав и обязанностей, но и показывая всем остальным, что это только начало, — вот с чем действительно нужно бороться до конца.
А иначе однажды в день знаний школьникам придется прочитать в учебнике истории, что были времена, когда в нашей стране семья, материнство и детство не только не были под защитой государства, но и нуждались в защите от него.