Рабочий класс. Отказ от высшего образования может быть хорошей идеей
В России высок престиж высшего образования. Сегодня 71,7% родителей мечтают, чтобы их дети учились в вузе, хотя в 1990-х этого хотел только каждый второй. Люди ожидают, что высшее образование принесет благосостояние, но они ошибаются. Еще каких-то пять лет назад 8% семей, где оба супруга имеют высшее образование, жили за чертой бедности, а 1,4% не хватало даже на еду.
Удивительно, что на этом фоне рабочие специальности все еще недооцениваются в общественном сознании. Широко распространено мнение, что речь идет о неквалифицированном труде, за который мало платят. Однако это не так. К примеру, в Нефтеюганске HR-специалисту предлагают зарплату 30 000 рублей, кредитному брокеру — 35 000 рублей, управляющему магазина — 40 000 рублей. Но у представителей «ручного труда» оклады намного выше: электромонтажник — 57 000 рублей, сварщик — 67 000 рублей, машинист автокрана — 85 000 рублей. Подобная ситуация во многих российских городах.
80% выпускников вузов имеют проблемы с трудоустройством: половину не берут на работу из-за отсутствия опыта, 12% не находят вакансий по специальности, а 5% не соглашаются на низкую оплату. Потратив 4-6 лет на учебу, молодые люди сталкиваются с теми же трудностями, что и выпускники школ — зарплаты низкие, без опыта не берут. Тогда как на производстве — кадровый голод. По данным HeadHunter, в этом году на каждую вакансию претендуют 11 топ-менеджеров, 8 юристов, 7 чиновников, но в сферах с трудовыми профессиями конкуренция намного ниже: производство — 4 кандидата на каждую вакансию, строительство — 3,9, рабочий персонал — вообще 2,3.
Так как же тогда ориентировать молодежь на профессиональное образование? Как бороться с предрассудками, дискредитирующими статус рабочих специальностей? Ответ лежит на поверхности: надо показывать детям преимущества такой работы еще в школе. Но вместо этого в школе на них начинают давить учителя и родители и формируют стойкое убеждение, что без высшего образования у них нет будущего. И если в 12-14 лет в вуз хотят поступать только 60% школьников, то в 15-17 — таких уже 71%.
Школам необходимо сотрудничать с предприятиями, и не только с производством, но и с технологичными компаниями. И такое сотрудничество должно быть практическим: выездные занятия, экскурсии, реальные проекты. Однако школы не идут по пути профессионального обучения. На смену урокам труда, на которых мастерили табуретки и шили фартуки, пришли уроки «технологии». Во многих школах поменялось только название на более современное, суть остается той же.
Согласно Федеральным государственным образовательным стандартам (ФГОС) предмет «технология» помогает учащимся «овладеть необходимыми в повседневной жизни базовыми приемами ручного и механизированного труда... и способами управления отдельными видами распространенной в быту техники». Обучение ведется по одному из направлений: «индустриальные технологии», «технологии ведения дома» и «сельскохозяйственные технологии». Какое именно направление обычно выбирает школа, догадаться нетрудно. И мы все так же обучаем детей домашнему труду вместо того, чтобы преподавать им робототехнику или 3D-моделирование.
Конечно, у большинства школ не хватает ресурсов, чтобы перестроить сложившуюся систему обучения. Чтобы дать ребятам рабочую профессию, нужны кадры и оборудование, но этого нет. Государство не финансирует подобное направление, а школы не могут найти на это деньги. А часто и не понимают, зачем это нужно. Они готовят детей в вузы, а в стране не хватает тех, кто будет работать руками.
Подобная ситуация с дефицитом рабочих кадров не только в России, но и в других странах. Так, в США больше всего растет спрос на специалистов низкой и средней квалификации, и из-за нехватки таких сотрудников оплата труда иногда превышает ставку «белых воротничков» линейных позиций. Исследователи Университета Джорджтаун насчитали примерно 13 млн вакансий без требований к высшему образованию, но с зарплатой свыше $35 000 в год. И хотя за последние 30 лет объем таких предложений снизился на 12%, количество вакансий для «синих воротничков» с достойными зарплатами все еще высоко.
Проблему в США решают радикально — активно агитируют детей не поступать в вузы, а сразу идти работать после школы. Я наблюдала за этим зимой в штате Мичиган. Там школы тесно сотрудничают с предприятиями, с 7-го класса внедрена профнавигация, а в обучении используют STEM-подход (Science, Technology, Engineering, Math). STEM возник еще в 1990-е годы, но особую популярность получил именно сейчас, потому что учит детей искать ответы, а не ждать их от учителя. Преподаватель выступает в качестве ментора или советника и поощряет самостоятельные исследования. Подход направлен на развитие навыков 4С: критическое мышление, креативность, коммуникация и коллаборация. Считается, что именно они востребованы в XXI веке.
STEM-подход предполагает обучение модульным способом. Больше всего времени уделяется практике — до 60%. Учитель дает только задание, решение ученики ищут сами. Задания, как правило, поступают от предприятий-партнеров и нацелены на решение реальных проблем. Сначала ребята генерируют идеи, далее воплощают их в жизнь с помощью программирования или другого инженерного навыка, а в конце готовят презентацию и защищают проект.
Профобучением школьников занимаются общественные объединения — Regional Educational Service Agencies (RESA). Они помогают внедрить STEM-подход и обучают преподавателей. Так при поддержке RESA учителя регулярно проходят летние программы, чтобы повысить квалификацию и узнать, какие именно навыки будущих выпускников требуются бизнесу. Это позволяет в школах строить образовательный процесс, основываясь на конкретных запросах, а не учить детей тому, что им вряд ли пригодится. Например, сейчас в сфере здравоохранении в США из 10 специалистов требуется один врач, две медсестры и семь механиков по обслуживанию сложного оборудования. И школы это учитывают при формировании программ.
RESA играют огромную роль в организации связи между школами и компаниями. В США директорам школ нет необходимости тратить время на переговоры с предприятиями. За них все делает агентство. Так, у RESA в Каламазу (США, штат Мичиган) 75 партнеров, среди которых Bosch, Dupont Pioneer, General Motors, Denso. Они проводят в школах интерактивные уроки. Например, «Поведение животного и диагностика здоровья» и «Тепловые камеры — как устроено сердце человека» от компании Pfizer. А главное, компании регулярно приглашают школьников на экскурсии на производство, чтобы продемонстрировать чистоту, комфорт и роботизацию. Так они меняют сложившееся мнение о работе на заводе как о низкооплачиваемом и неквалифицированном труде.
RESA берет на себя и финансирование профобучения. Понятно, что каждая школа готова преподавать робототехнику, но где взять деньги на оборудование и переквалификацию учителей? RESA помогает школам получить гранты от предприятий и запустить на них дорогостоящие образовательные программы. Ведь именно бизнес в первую очередь заинтересован в качественном образовании, потому что сегодняшние школьники — его будущие сотрудники. За время работы RESA в Каламазу привлек $920 000 в виде грантов от бизнеса.
Сейчас в Мичигане проходят профобучение почти 4000 учащихся, для которых разработаны 160 программ. Опросы показывают, что 90% школьников считают подобное образование ценным, ведь оно помогает получить востребованные навыки и выйти на работу сразу после окончания школы. Особенно это важно для семей, у которых нет возможности оплачивать обучение в колледже или вузе.
К сожалению, в России нет подобной практики, хотя хватает семей, которым приходится, скажем, брать кредит для финансирования высшего образования детей. В России среднее профессиональное образование дискредитировано — оно стало синонимом жизни маргиналов. Однако если мы отбросим предрассудки, увидим множество преимуществ: рабочую специальность быстрее получить, такие специалисты востребованы, у них высокие зарплаты, а конкуренция ниже. Осталось только переломить мышление общества и повысить престиж рабочих профессий. И помочь в этом может только школа.