Михаил Дмитриев: мотором развития России в ближайшие годы будет несырьевая экономика и стратегия пространственного развития

Редакция проекта «Деловая повестка» Автор

Красноярский экономический форум, который в этом году проводится в шестнадцатый раз, давно зарекомендовал себя как площадка, где представители бизнеса обсуждают стратегию развития российской экономики

Хотя в Красноярске также, как и в Сочи, обсуждаются инвестиции и также, как в Петербурге, – много иностранных участников, в этом заключается его особенный стиль. Поэтому на повестку зачастую выносятся острые темы, имеющие системное значение для развития экономики страны. На KEF’ 2019 главной темой станет усиление конкурентоспособности России в контексте торможения мировой экономики.

Как Россия может использовать глобальные экономические тренды и свои пространственные преимущества для стимулирования экономического роста? Группу экспертов форума возглавляет Михаил Дмитриев, бывший замминистра Минэкономразвития и руководитель Центра стратегических разработок, а ныне президент партнёрства «Новый экономический рост». Михаил Дмитриев известен в профессиональной среде как человек, чьи прогнозы обычно сбываются.

– Если сравнивать форумы в Москве, Санкт-Петербурге, Сочи, во Владивостоке – какое место среди них занимает Красноярский форум с вашей точки зрения. Каким вы его видите?

– На мой взгляд, Красноярский форум больше сосредоточен на внутренней повестке экономической политики и на её осмыслении глазами бизнеса, его реакция бизнеса на инициативы по развитию, которые исходят, как правило, от власти. Этим он несколько отличается от Петербургского форума, который носит скорее международный характер и форума в Сочи, который носит инвестиционный характер.

– В России очень сильно выражено неравенство экономического развития между регионами. Но подобная картина наблюдается и в Евросоюзе, и даже в рамках отдельных европейских стран, несмотря на их активные усилия нивелировать данную проблему. Насколько их опыт применим для решения проблем дисбаланса территориального развития в России?

– Евросоюз может служить хорошим примером выравнивания. Это классический случай конвергенции экономик с разным стартовым уровнем развития. В период с конца семидесятых до кризиса 2008 года он работал как наиболее эффективная машина для выравнивания уровня развития стран с разными стартовыми условиями. Прежде всего, это касалось стран Центральной и Восточной Европы, которые присоединились к Евросоюзу и которые развивались намного быстрее, чем историческое ядро Евросоюза. Это касалось и ряда других периферийных стран – Португалии, Испании, Ирландии, некоторых стран Южной Европы. Так что в этом плане у нас есть на что посмотреть. Но надеяться на то, что выравнивание будет главным средством решения проблем развития нашей экономики, это тоже нереалистично. Несырьевая экономика, которая в ближайшие 5-10 лет будет мотором развития российской экономики, очень чувствительна к эффектам масштаба и концентрируется в крупных городских агломерациях, которые по своей природе должны развиваться быстрее экономики в целом, чтобы тянуть ее за собой.

– Какую роль в решении проблем территориального развития могут сыграть приоритетные национальные проекты? Транспортной проблематике целиком посвящены два из них: «Комплексный план модернизации и расширение магистральной инфраструктуры на период до 2024 года» и «Безопасные и качественные автомобильные дороги».

– Улучшение транспортной инфраструктуры и рассчитано на то, чтобы создать возможности для ускоренного развития. Оно нацелено, прежде всего, на крупнейшие городские агломерации – усиление их транспортной связности и расширение ареала влияния, а во-вторых, территории за пределами крупных агломерации, у которых есть пространственные факторы, создающие условия для ускоренного развития. Это касается, например, развития Сибири и Дальнего Востока, а особенно – приграничных с Китаем территорий, где есть огромный нереализованный потенциал развития, благодаря расширению трансграничного сотрудничества с Китаем как зоной глобального экономического роста. Это касается и тех городов, которые связаны с ускоренным развитием добывающих производств, первичной переработки сырья, логистики, а также туризма, и других пространственно не мобильных ресурсов. К числу таких ресурсов относится инфраструктура, позволяющая активно развиваться за счёт внешних рынков, наличие природных ресурсов, приграничное местоположение, наличие культурно-исторического наследия и так далее. На использование этого потенциала сейчас нацелены многие приоритетные проекты.

– Как подобрать эффективный инструментарий для развития той или иной территории? И кто его должен определять?

– В этом плане только что принята новая стратегия пространственного развития, которая отражает более современные подходы к пространственному потенциалу и наиболее перспективные специализации за пределами агломераций, включая специализации, связанные с пространственно не мобильными факторами. Все эти факторы сейчас правительство в какой-то мере пытается задействовать для развития.

– Как с точки зрения мобильности и доступности различных ресурсов можно совместить регулируемость и свободу? Не возникает ли здесь противоречия?

– В национальных проектах не ставится задача больше регулировать. Ставится задача абсолютно логичная – восполнить дефицит общественных благ, которые рынок не способен самостоятельно генерировать. Это относится и к инфраструктуре, и к цифровой экономике, которая недоинвестируется частным сектором не только в России, но и по всему миру. Это касается и человеческого капитала, где тоже нужны дополнительные усилия со стороны государства и ресурсы для ускорения его развития. Что же касается деятельности частного сектора в рамках, когда у него существует доступ к этим благам, то здесь пока акцент делается на усиление дерегулирования. Это касается продолжения в более глубоком формате реформы контрольно-надзорной деятельности – именно об этом заявил президент в своём недавнем послании.