Суды стали чаще приобщать материалы незавершенных уголовных дел к налоговым спорам

Уголовные аргументы

Налоговые органы начали гораздо чаще использовать материалы уголовных дел в налоговых спорах, в том числе по незавершенным разбирательствам, начавшимся после налоговой проверки. Суды же стали значительно лояльнее к такой практике. На тенденцию обращают внимание юристы крупных консалтинговых компаний.

Налоговые органы все больше ссылаются на материалы судебных дел, связанных с уголовным следствием, — «раньше это были точечные случаи, но сегодня мы говорим об их увеличивающейся частоте», рассказала Forbes управляющий партнер юридической компании BSH Consulting Инна Бацылева.

Вопрос о тренде на использование материалов уголовных дел в налоговых спорах также был поднят на круглом столе «Актуальные налоговые споры 2024. Налоговый контроль 2025» в рамках XX Всероссийского налогового форума Торгово-промышленной палаты России «25 лет Налоговому кодексу Российской Федерации».

После завершения налоговой проверки налоговый орган в течение 75 рабочих дней обязан передать материалы по ней по статье 32 Налогового кодекса правоохранительным органам — для возбуждения уголовного дела. Изначально дело возбуждается в отношении неустановленного круга лиц, поскольку юрлицо невозможно привлечь к уголовной ответственности, говорит Бацылева. В части налогов это может быть директор компании или учредитель. В рамках расследования опрашиваются директора, в том числе спорных контрагентов, и эти материалы еще незакрытого уголовного дела стали часто привлекать к налоговым спорам, объясняет она.

Налоговые органы давно используют результаты оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел, материалы уголовных дел, отметила партнер департамента налогового и юридического консультирования Kept Галина Акчурина. Еще в пункте 45 постановления от 30 июля 2013 года N 57 «О некоторых вопросах, возникающих при применении арбитражными судами части первой Налогового кодекса Российской Федерации» было сказано, что «материалы, полученные в результате осуществления оперативно-разыскных мероприятий, могут использоваться налоговыми органами в числе других доказательств при рассмотрении материалов налоговой проверки (пункт 4 статьи 101 НК РФ)», отметил партнер МЭФ Legal Вадим Зарипов.

«Но раньше арбитражные суды практически всегда отказывали в приобщении таких материалов к делу, кроме приговоров», — подчеркнула Галина Акчурина. Суды придерживались позиции, что налоговый орган обязан сам провести соответствующие контрольные мероприятия, например опросы, допросы, в рамках налогового контроля. Кроме того, часто материалы оперативно-разыскной деятельности неполные или не проходят проверку с точки зрения того, получены ли они законным способом, — а все, что получено с нарушением федерального закона, не может выступать доказательством по делу, говорит Акчурина.

Упомянутый тренд действительно наблюдается в практике налоговых органов, он начал развиваться, вероятно, из-за усиления борьбы с уклонением от уплаты налогов и повышения интереса правоохранительных органов к экономическим преступлениям, сказал член Ассоциации юристов России, эксперт по налоговым спорам Александр Зелинко. Уголовные дела, особенно в отношении руководителей компаний, становятся источником информации для налоговых органов, что создает потенциал для несовпадения позиций и размывания границ между судебными системами, подчеркнул он.

Что не так с трендом

Принципиально то, что налоговая проверка решает вопрос о наличии или отсутствии задолженности, тогда как уголовный процесс — вопрос умысла и, соответственно, вины: одно не равно другому, подчеркнула член генсовета «Деловой России» Екатерина Авдеева. Причем зачастую суды не принимают доводы налогоплательщиков в виде, например, участия их контрагентов в иных судебных разбирательствах. Если суды принимают материалы уголовных дел, а тем более их фрагменты, то это можно считать непоследовательностью действий ФНС и судов, считает она.

Проблема тренда прежде всего заключается в нарушении конституционных прав налогоплательщика на защиту, считает Инна Бацылева из BSH Consulting. «Получается, что, оспаривая решение налогового органа, мы должны обжаловать и оспаривать доказательства, которых не было в материалах налоговой проверки (по уголовному делу, начатому после нее), и мы фактически лишены права изначально каким-то образом возражать в отношении этих доказательств», — пояснила она.   

«Проблема в том, что зачастую через арбитражный суд правоохранительные органы пытаются легализовать документы, полученные с нарушением закрепленных в законодательстве процедур: в уголовном процессе более жесткие правила сбора доказательств», — добавляет Галина Акчурина из Kept. Если же документ будет положен в основу решения арбитражного суда, вступившего в силу, это помогает легализовать такого рода документы.

Сейчас некоторые суды стали более лояльны к ненадлежащим доказательствам, отмечает Акчурина. Представляя такие доказательства, налоговые органы ссылаются на межведомственные соглашения об обмене информацией между налоговыми и правоохранительными органами, говорит Акчурина. «В результате серьезного давления на суд со стороны исполнительной власти и правоохранительных органов снижаются стандарты доказывания налоговых правонарушений», — подчеркнула она. Практика, когда результаты оперативно-разыскной деятельности, которые не прошли надлежащий прокурорский и судебный контроль, выступают доказательством для арбитражного суда, недопустима, уверена Акчурина. 

Кроме того, происходит смешение юрисдикций, арбитражные суды и суды общей юрисдикции начинают рассматривать однородные дела, что может привести к правовым коллизиям и затягиванию судебного разбирательства, считает Александр Зелинко. «Также это вопрос сроков контрольных мероприятий — таким образом налоговый орган пытается устранить пробелы, допущенные при проведении мероприятий налогового контроля в рамках проверки», — отметила Инна Бацылева. То есть фактически у налогоплательщика создается правовая неопределенность: с одной стороны, налоговая проверка уже прошла, но невозможно быть до конца уверенным в стратегии защиты, потому что теперь нужно учитывать, что могут появляться новые доказательства позже, пояснила она.

По мнению Вадима Зарипова, арбитражные суды не должны принимать в качестве доказательств материалы уголовных дел, поскольку у них нет достаточных возможностей качественно проверить их относимость к делу, допустимость и достоверность. Неизвестно, при каких обстоятельствах были получены эти материалы, соблюдались ли при этом процессуальные требования, имеются ли в материалах уголовного дела другие материалы — не против, а в пользу налогоплательщика, говорит он. Нередко это уголовное дело не по налоговому преступлению, а по другим составам, например 187 УК («Неправомерный оборот средств платежей»). Или не по этому налогоплательщику, а по другим независимым от налогоплательщика покупателям у одного и того же «дефектного» поставщика, отметил Вадим Зарипов.

«Маловероятно, что такая практика в ближайшей перспективе изменится, поскольку в последние годы в судебной системе, к сожалению, возобладало снисходительное отношение к процедурным нарушениям со стороны налоговых органов и пожеланиям правоохранительных органов», — считает он. В целом налогоплательщики могут указывать на то, что арбитражно-процессуальным законодательством предусмотрены строго определенные формы учета материалов и результатов рассмотрения уголовных дел, говорит Вадим Зарипов. В частности, согласно части 4 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, обязательными для рассмотрения арбитражным судом являются именно вступившие в законную силу приговор суда по уголовному делу или иные судебные постановления.