Из ста лет, прошедших с революции 1917 года, Россия жила без санкций менее 10 лет. Остальное время в отношении российских юрлиц, физлиц и в целом государства вводились те или иные ограничения. При этом практически за всеми санкциями можно увидеть рациональный экономический интерес. Многие инвесторы считают, что санкции просто надо пережить и все опять пойдет замечательно. Увы, это самообман. Санкции — это факт жизни и дополнительное измерение, которое нужно принимать во внимание при инвестировании.
В отличие от США и Европы в России богатства не наследовались — они сформировались в постсоветское время. Для российских инвесторов наибольшую важность всегда имела доходность вложений. Мысль о сохранении пришла к ним позднее, после кризисов 1997 и 2008 годов и недавних шоков, связанных с санкциями.
Сейчас российские инвесторы стали взрослее. Это поколение 50–60-летних, и они все больше задумываются о передаче своего состояния детям, становясь более консервативными в своих предпочтениях. Мы видим у российских инвесторов растущую склонность к инструментам с фиксированной доходностью, облигациям. По факту российские инвесторы стали глобальными — им доступны практически все сегменты рынков. Еще 10 лет назад такое трудно было представить. Тогда не было доступа даже ко всему спектру внутреннего рынка, private equity считались экзотикой, а индустрии венчурных инвестиций практически не существовало.
Поход на Восток
Я сторонник развивающихся рынков. Да, им бывает очень больно, но после падений они восстанавливаются быстрее всех. И здесь особняком стоит Китай. Это колоссальный рынок с благоприятной средой для инвестиций. Среди глобальных компаний с капитализацией свыше $1 млрд на Китай приходится 43%, на США — 45% и 12% — на остальной мир. В 2017 году 97 китайских технологических компаний провели IPO (и это 22% от всех первичных размещений в Китае). В Китае нужно обратить внимание прежде всего на высокотехнологичные отрасли — телекоммуникации и мобильный интернет. В этой сфере КНР догоняет США, а инвестиции в нее за последние годы выросли в пять раз, с $25 млрд в 2013 году до $120 млрд в 2017-м.
Это связано с тем, что пользователей интернета в Китае столько же, сколько в США и Европе, вместе взятых (731 млн в Китае, в США — 287 млн, а в ЕС — 434 млн). А для представителей молодого поколения (до 25 лет) эта пропорция увеличится более чем в два раза. Молодые китайцы живут в другом мире: они не расстаются с телефоном и не умеют пользоваться настольным компьютером, тогда как большинство американцев все еще сидят за десктопом. И вот результат: в США мобильные платежи, по данным McKinsey Global Institute, составляют $74 млрд в год, а в Китае — $790 млрд! Однако стоит учитывать, что в Поднебесной еще очень много ограничений для иностранцев, желающих инвестировать в местные компании.
Долголетие по-американски
Другой перспективный рынок, куда приходят российские инвесторы, — американский сектор здравоохранения (лекарства, средства диагностики, реабилитации). Не менее трети участников российского списка Forbes инвестируют в американское здравоохранение, вкладывая сотни миллионов долларов в индустрию долголетия (longevity), — это революционно, это прорыв, это новое измерение.
А вот высокотехнологичные компании США, напротив, переоценены. В Америке долгие годы было хорошим тоном, когда дедушка дарил внуку на десятилетие акцию Coca-Cola в рамочке. Этот культурный код сохранился у управляющих фондами и университетскими эндаументами — считается неприличным не иметь в портфеле выдающиеся компании. И неважно, какая у них оценка. Так что я бы не относился к инвестированию в американские технологические компании — IBM, Amazon и т. д. — как к средству зарабатывания денег. Это скорее статус.
Как быть с Россией
Россия — ресурсная страна, поэтому особого внимания заслуживают российские нефтегазовые компании. В долгосрочной перспективе благодаря недооцененности они более привлекательны, чем иностранные. Кроме того, их бизнес обеспечен огромными запасами сырья, в отличие от многих глобальных конкурентов, у которых исчерпываются месторождения и сокращается добыча.
Рубль еще не стал резервной валютой, и он весьма волатилен, поэтому можно присмотреться к компаниям, получающим трансграничные доходы. На мой взгляд, рубль недооценен и в перспективе должен укрепляться. Это означает, что для рублевого инвестора покупка активов, номинированных в других валютах, не очень привлекательна. Если рубль упадет, то в этот момент в более выгодном положении окажутся компании-экспортеры, которые, как правило, имеют рублевые издержки и долларовую выручку. Помимо нефтегазовых гигантов это логистические компании и производители удобрений.
Среди других эмитентов, достойных внимания инвестора, — компании из секторов тяжелой промышленности и высоких технологий. Первые, конечно, более стабильны с точки зрения цен. Но высокотехнологичные компании могут расти бесконечно, они не ограничены физическими объемами, мощностями и энергопотреблением. Я их сторонник, и здесь мой выбор — «Яндекс». Ключ к публичным рублевым компаниям, работающим на внутреннем рынке, — Сбербанк. Его акции — это хорошая корзина рисков. Сбербанк выдает кредиты компаниям, составляющим 70% российской экономики, аккумулируя в качестве оплаты за предоставленные кредитные ресурсы значительную часть финансового результата. Сбербанк, как IBM в США, должен присутствовать в портфеле каждого инвестора.
В заключение стоит сказать, что санкции не только заставили инвесторов пересмотреть свои стратегии, но и подарили им новые возможности. Это развитие внутреннего рынка, импортозамещение и выход на внешние рынки. Посмотрите на сельское хозяйство: всего 11 лет назад, в 2007 году, иностранные продукты занимали в московских супермаркетах более 50%. Сегодня преобладают российские производители и растет экспорт.