Заработав деньги на торговле чаем Ahmad и начав венчурный бизнес с рыбной фермы в Израиле, выпускник МФТИ Сергей Дашков сегодня стал одним из самых активных инвесторов в российские стартапы. Во что он вкладывает деньги?
Посреди пустыни Негев в Израиле стоит ферма производительностью в две тысячи тонн рыбы с солнечными батареями на крыше. Ферма черпает термальную воду из-под земли, наполняет ею огромные бассейны, где выращивается барамунди — австралийский окунь, который может вырасти до метра в длину. Остатки воды механизм направляет в растущую неподалеку оливковую рощу.
Контрольный пакет этой похожей на оазис фермы «Акватек» принадлежит предпринимателям Сергею Дашкову и Глебу Смирнову. В «Акватек» они вложились в 2011 году, а Дашков после поездки на эту ферму начал активно вкладываться в стартапы. Последние два года он входит в пятерку самых активных бизнес-ангелов по версии РВК и профильного издания про венчурный бизнес Firrma.
Активность авторы рейтинга измеряют в количестве сделок со стартапами. В 2017 году Дашков профинансировал 10 проектов, заняв в рейтинге третье место. В 2018 году он оказался на четвертой строчке c девятью новыми стартапами. Всего он вложил в проекты $8 млн, медианный чек — $150 000.
Чайный капитал
Свой капитал Дашков заработал на торговле чаем Ahmad. Он занялся этим абсолютно случайно, еще будучи студентом Московского физико-технического института. В 1993 году один человек предложил ему и Смирнову купить три тонны чая. Цена была очень низкой — $2–3 за килограмм. Чай удалось перепродать с доходностью 25–30%, и тогда партнеры вышли на компанию-производителя Ahmad Tea. К немалому удивлению друзей, англичане согласились на сотрудничество в России.
Дашков и Смирнов занялись дистрибуцией чая, а в 2002 году открыли первый завод в России. По данным «Интерфакс-СПАРК», выручка компании «СДС-Фудс» в 2018 году составила 4,05 млрд рублей (в 2014-м было 6,26 млрд рублей). Дашкову принадлежит 47,22% компании, Смирнову — 52,78%.
Дашков еще в 2007 году начал отходить от чайного бизнеса и подыскивал себе новое занятие. Он пробовал играть на фондовом рынке и покупать доли в готовом бизнесе. «Прямые инвестиции в нормально работающий бизнес — неплохая стратегия сохранения собственных денег», — вспоминает он. Именно эта стратегия и привела Дашкова в израильскую пустыню. Но эксперименты с прямыми инвестициями шли тяжело — сказывалось отсутствие опыта.
«Мы тогда все делали, конечно, неправильно», — вспоминает Дашков. Свободных денег было больше, чем предложений: брали все подряд. «Тот, у кого много денег и мало проектов, — это такой, образно говоря, фермер, который должен быть обманут», — объясняет он.
Так и вышло с «Акватеком». Еще на старте израильские партнеры совершили кучу ошибок. Например, не смогли обеспечить нужное качество воды, и из-за этого рыбы (тогда это была дорада) начали болеть и атаковать друг друга. Российские инвесторы расстались с израильскими партнерами, привезли свои технологии, экспертизу и перезапустили ферму с новой, менее «капризной» рыбой — барамунди.
На подобных «Акватеку» проектах бизнесмен потерял более $1 млн. Но кое-что приобрел. Когда он ездил на ферму, к нему выстраивалась очередь за деньгами из местных предпринимателей. И Дашков решил попробовать себя в венчурных инвестициях. Для начала он решил разобраться. Знакомые из фондов — Александр Туркот из Maxfield Capital, Глеб Давидюк из iTech Capital, Дмитрий Чихачев из Runa Capital — учили его оценивать компании.
«Благодаря этому периоду ученичества я понял, что подход к исследованию проекта у меня был совершенно дилетантский», — вспоминает Дашков. Вот несколько уроков, которые он вынес. Первый: у инвестора должен быть большой пул проектов, которые конкурируют за его деньги. Второй: на старте нужно четко для себя определить, в каких случаях вкладываться. Третий: нужно нанять команду профессионалов, которые будут искать недочеты в понравившихся проектах.
Правила инвестирования
Каждый год Дашков лично просматривает примерно 250–300 проектов, выбирает 5–10. Из 34 проектов, в которые он вложился, несколько уже списаны, долю в двух он смог выгодно продать. Называть проекты и прибыль Дашков отказывается, ссылаясь на договор о неразглашении. Еще 11 проектов в «хорошем состоянии» — они развиваются и привлекают новые раунды инвестиций. Остальные 16 проектов «живы, но их дальнейшая судьба пока неясна».
В его портфеле есть, например, проект Electroneek (инвестиции Дашкова составили $150 000), который разрабатывает программное обеспечение, позволяющее автоматизировать рутинные, повторяющиеся задачи работников компаний, платформа таргетированного интерактивного телевидения GetShop.TV (инвестировал $300 000) и команда Innovasonic ($100 000), разрабатывающая прибор для автоматической очистки поверхностей (в том числе прозрачных) с помощью встроенной сетки невидимых микроультразвуковых преобразователей.
Один из громких проектов, в которые вложился Дашков, — приложение Sarafan, которое позволяет распознавать одежду по фото и подбирать аналоги в других магазинах. В случае с Sarafan инвестор сам гонялся за проектом, а не наоборот. По словам основателя компании Андрея Корхова, в 2017 году Дашков дважды предлагал ему деньги, и только со второго он согласился — подкупили мудрость и успешный предпринимательский опыт инвестора. Дашков вложил в проект $400 000 в два этапа, в первый самостоятельно, во второй вместе с другими инвесторами в крупном раунде на $1,3 млн.
За три года работы компания Sarafan Technology вышла в Европу и обзавелась офисом в Нью-Йорке, приложение расширилось до полноценной marketingtech-платформы, которую используют более 120 онлайн-изданий и 150 e-commerce-партнеров. Сейчас Дашков состоит в совете директоров компании, помогает ей связями и советами, говорит Корхов.
Еще один высокотехнологичный проект в портфеле Дашкова — Engage VR. Команда продает франшизу по созданию парков развлечений, управляет самостоятельно двумя парками и разрабатывает VR-контент и технологии. Дашков инвестировал в проект около $250 000 в 2018 году в раунде на $1 млн совместно с акселератором FunCubator, фондом RB Capital и частным инвестором Валерием Кривенко.
Основатель стартапа, 29-летний Михаил Торкунов, по образованию математик-экономист, считает Дашкова и его партнеров командой физтеховских инвесторов с особым научным взглядом на мир. «Абстрактные идеи для Сергея — это что-то непонятное. Он смотрит на мир как ученый, конечно, это совсем другой склад ума», — поясняет Торкунов, он жалеет, что редко видится с инвестором.
Дашков предпочитает вкладываться в стартапы с русскоязычными фаундерами на ранних стадиях инвестирования. У него нет ограничения по направлениям, единственное исключение — фудтех. С ним Дашков старается не связываться: он хорошо разбирается в этом рынке и четко видит все подводные камни. «В фудтех часто идут непрофессионалы, которые решают срочно начать делать бургер по рецепту жены или какой-то великолепный кофе, — объясняет он. — Скорее всего, это не сработает, а если и сработает, то идею украдут. Туда не стоит вкладываться».
Дашков инвестирует только в проекты, нацеленные на глобальный рынок. Он требует, чтобы фаундеры разбирались в своем рынке и четко формулировали свои конкурентные преимущества. Ему важно, чтобы люди имели глубокое представление о своей индустрии. «Если человек не может рассказать мне, как устроен конкурентный ландшафт, то этот человек не понимает, с чем ему предстоит столкнуться», — объясняет Дашков.
Он точно не будет работать с командой, которая специально искажает информацию, чтобы получить финансирование. По его словам, если человек не видит явных дефектов в своих данных из-за розовых очков — это приемлемо, а вот осознанная манипуляция информацией — нет. «Я видел докторов наук, которые подделывали лабораторные журналы», — приводит пример Дашков.
За свои инвестиции он обычно получает 5–10% компании, нормальный основатель не отдаст больше на ранней фазе, объясняет Дашков.
Глеб Смирнов не разделяет увлечения своего партнера венчурными инвестициями. «Мне не нравится большое число непрофессионалов, обманщиков и горе-менеджеров на этом рынке», — говорит он. Впрочем, сейчас Дашкову пришлось на время отвлечься от стартапов.
Горький кофе
Летом 2019 года в сети кофеен «Даблби», в которую инвестировали Дашков и Смирнов, разразился скандал. Сооснователь и гендиректор «Даблби» Анна Цфасман покинула свой пост, и его занял Дашков. «Я всегда очень хорошо относилась к Сергею, но в моем случае бизнес-ангел в его лице оказался совсем не ангелом», — говорит Цфасман.
До «Даблби» Цфасман, Ольга Бабкова и Ольга Мелик-Каракозова работали в сети кофеен «Кофеин», но ушли оттуда из-за различия во взглядах на качество кофейного продукта с руководством. В 2012-м они предложили Смирнову и Дашкову создать сеть чайно-кофейных магазинов, первоначальные инвестиции в проект составили $1 млн (75% вложили Смирнов и Дашков, остальное — девушки). Идея с магазинами не взлетела, но зато выстрелил формат кофеен, который начался с одной точки «Даблби» в Милютинском переулке рядом с НИУ ВШЭ. За пару лет компания превратилась в крупную сеть франчайзи по всей России, сейчас в ней 72 точки по франшизе и шесть собственных кофеен.
Но с ростом компании стало расти и напряжение между партнерами, что привело к смене руководства и допэмиссии на 37,5 млн рублей, в результате доля Цфасман и Бабковой сократилась до 0,01% (третья соосновательница покинула проект раньше). В конфликте стороны винят друг друга.
По словам Дашкова, причина конфликта — убытки и скандалы с франчайзи. В конце 2018 года зарубежные франчайзи «Даблби» обвинили Цфасман в том, что она, продав им франшизу, не оказывала существенного содействия в бизнесе, хотя на словах такую поддержку обещала. А в апреле 2019-го с заявлением в полицию обратился совладелец кофейни в «IQ-Квартале» в «Москва-Сити» Никита Рябинин. Он обвинил Цфасман в хищении средств, которые он передал ей на покупку 50% компании Ausangg Ltd, владевшей мастер-франшизой «Даблби» в Грузии. Цфасман была посредником в сделке. Рябинин, по его словам, за долю в 50% передал Цфасман под расписку 2 млн рублей, а затем внес еще более 1 млн рублей для закрытия операционных убытков кофейни в Тбилиси. Но обещанную долю в компании он так и не получил.
Смирнов настроен более решительно, он обвиняет Цфасман в том, что она довела компанию до банкротного состояния, а также нарушала нормы этики и даже закон. По данным СПАРК, чистый убыток «Даблби» в 2018 году составил около 25 млн рублей.
Цфасман полагает, что старшие партнеры изначально хотели избавиться от основательниц и забрать компанию себе, поскольку за несколько лет до конфликта партнеры попросили передать товарный знак «Даблби» на их операционную компанию и обещали впоследствии перевести его на совместную компанию, но так этого и не сделали. Весной «Даблби» готовили к продаже, но девушки отказались подписывать документы по сделке, так как в них был ряд требований и обязательств, с которыми они не были согласны. Сделка сорвалась. По словам Цфасман, финансовые проблемы у фирмы были и ранее, но уйти с поста гендиректора ее попросили именно после этого.
Сейчас Бабкова и Цфасман занимаются собственным кофейным проектом, детали которого до запуска не раскрывают. Несмотря на все скандалы, Дашков уверен, что «Даблби» — отличный проект. О суммарных инвестициях в $3 млн он не жалеет. Сейчас «Даблби» занимает почти все его время, но Дашков надеется, что в течение года он нормализует работу компании и сможет вернуться к тому, что так полюбил, — стартапам.
Подробнее о конфликте читайте в материале «Кофейный МММ»: как основательница «Даблби» потеряла бизнес и конкурирует с бывшими инвесторами