Токсичные деньги: почему за выполнение майского указа Путина можно получить 20 лет
18 сентября Наталья Галкина, руководитель проекта «Нейрочат», разрабатывающей нейрокоммуникационную систему для людей с ограничениями речи и движения, оказалась за одним столом с президентом России Владимиром Путиным. Он проводил встречу с главами технологических проектов и компаний Национальной технологической инициативы.
Сначала она объяснила ему, как работает система. «Получается?» — уточнил Путин. «Конечно, получается», — уверенно ответила Галкина.
«Нейрочат» представлен в более чем 60 медицинских и реабилитационных центрах, у проекта есть несколько международных наград, перечисляла она. А затем перешла к проблеме.
В России, по ее словам, есть «разрыв в инвестиционном лифте» — нет венчурного финансирования для высокотехнологичных наукоемких проектов, которые после НИОКР уже находятся на стадии внедрения и в стадии первых продаж. Для венчурных ангелов «Нейрочат» слишком большой, а для фондов прямых инвестиций они пока не представляют интереса.
«Нейрочату», по ее словам, отказал в поддержке РФПИ.
Сидящий рядом с ней помощник президента Андрей Белоусов понимающе кивал. После чего заявил, что в России так устроено законодательство, что за венчурное инвестирование можно получить срок. «Восемь неудач, зато две удачи, которые перекрывают эти восемь неудач. Но у нас, к сожалению, так устроено законодательство, что за эти восемь неудач с бюджетными деньгами можно получить 20 лет суммарно», — объяснил он. Путин поручил подготовить предложения по изменению ситуации.
Получится ли теперь у чиновников и государственных институтов развития решить проблему «разрыва в инвестиционном лифте»?
«Токсичные деньги»
Как правильно распорядиться бюджетными средствами в рамках программы, чиновники и бизнес пытаются договориться уже почти год. После того, как Минкомсвязи начало работать над исполнением майского указа по развитию цифровой экономики, чиновники провели серию встреч и консультаций.
Одна из таких встреч состоялась в ноябре 2018 года — с представителями государственных институтов развития («Сколково», «Роснано» и других), рассказывает Forbes собеседник в одной из этих структур. Чиновники работали над проектом по так называемым сквозным технологиям (к ним в России относят большие данные, нейротехнологии, искусственный интеллект, квантовые технологии и т.д.) и хотели обсудить с бизнесом предлагаемые меры и возможные инструменты поддержки стартапов.
«Мы им (чиновникам. — Forbes) рассказали, какие меры поддержки мы уже используем, какие из них будет проще применять в рамках новой программы [«Сквозные технологии»]», — говорит собеседник Forbes в одном из институтов развития, участвовавший в обсуждении.
По его словам, один из самых простых способов поддержать бизнес — выдача грантов. Это «наименее токсичный» инструмент с точки зрения использования государственных денег, уточняет собеседник Forbes. В таком случае Министерство финансов открывает в Федеральном казначействе аккредитив и вводит лимиты средств, которые можно тратить на поддержку тех направлений, которые прописаны в программе. Эти деньги даются на проект, и если смета проекта выполнена, то и деньги «израсходованы правильно». «За них в тюрьму никто не сядет», — рассказывает собеседник Forbes.
Самый «токсичный» способ, по его словам, — это когда государство дает средства институтам развития, а те в свою очередь входят в капитал поддерживаемых стартапов. В таком случае эти средства «сразу становятся инвестиционными». «И риски получить проблемы из-за нецелевого использования средств резко вырастают», — сказал он. Например, это может произойти, если компания, в капитал которой вошел институт развития с государственными деньгами, решит изменить направление развития.
Но в итоге, говорит собеседник Forbes, чиновники Минкомсвязи «пошли по второму пути». «Им боязно дать денег просто так», — возмущается собеседник Forbes в компании, поддерживающей стартапы. И институты развития в таком случае должны выбирать проекты, которые «точно взлетят».
По его словам, команда в Минкомсвязи каждый шаг «делает с величайшей осторожностью». «Но венчур — это высокорисковая инвестиция», — говорит другой собеседник Forbes в одной из IT-компаний. «Цифровую экономику» (программу) нельзя построить только на венчурных инвестициях», — говорит он.
Неиспользованные деньги
Следствием выбранной модели финансирования стало то, что министерство до сих пор продолжает «работать над нормативной базой» и не успевает оформить необходимые документы, чтобы выделить средства из бюджета на венчурное финансирование. «Чем больше денег, тем тяжелее «бумага». Контракт на 300 млн — это несколько коробок бумаги формата А4. Это все надо написать, проверить, согласовать со всеми заинтересованными сторонами», — обрисовывает ситуацию собеседник в IT-компании.
Как результат — заложенные в бюджете на 2019 год средства на нацпроект «Цифровая экономика», который является частью майского указа президента, израсходованы на 10,6% из 108,5 млрд рублей, свидетельствуют данные Счетной палаты.
- В тюрьму за инвестиции: как взять бюджетные деньги и не обжечься
- «Такие миллиарды и такие идиоты». Белоусов узнал, кто раскрыл СМИ его план изъять у бизнеса 500 млрд рублей
Кассовое исполнение бюджета Минкомсвязи зависит от многих факторов, рассказал Forbes представитель министерства Евгений Новиков. По проекту «Цифровых технологий» ведомство разработало дорожные карты и в ближайшее время собирается «запускать меры поддержки». «Будет ли венчурная поддержка одной из мер? Скорее всего, да, но вряд ли самой большой, причем запущена в полную силу она будет только в следующем году. Сейчас нет даже нормативных правовых актов под такие меры», — признает он.
Почему все боятся «венчура»?
В России нет «системного контроля» за бюджетными инвестициями в стартапы», уверен собеседник Forbes в одном из институтов развития. По его словам, при выходе из капитала компании, в которую инвестировали бюджетные деньги, предполагается обязательная оценка стоимости доли. И ни у кого нет понимания, каким образом и по каким критериям контролирующие органы, в том числе силовые, будут впоследствии оценивать сделку, проведенную с госсредствами, признает он.
И именно эту ситуацию пытаются после совещания с Путиным исправить чиновники правительства и Кремля. Они уже начали обсуждение, как правильно поддерживать рискованные стартапы и увеличить аппетиты к риску у инвесторов, имеющих дело с госденьгами.
Сейчас стоит задача выстроить модель венчурных фондов, которые могли бы брать на себя риски, связанные с созданием прототипа продаж и вывода продукта на рынки, говорит еще один собеседник Forbes, присутствовавший на встрече с Путиным. Он сказал, что одним из вариантов может быть использование предложений, которые были разработаны на площадке ЦСР еще в 2018 году с участием институтов развития. Тогда эксперты предложили создать реестр лучших практик и методик оценки эффективности, потому что в законах все прописать невозможно. «Обсуждение на ранней стадии», — предупреждает собеседник Forbes. Представитель вице-премьера Максима Акимова (отвечает за реализацию программы «Цифровая экономика») сказал, что сейчас «идет исполнение» поручений президента об изменении подходов к поддержке стартапов.
Пока идут обсуждения, опрошенные Forbes институты развития не спешат активно поддерживать венчурные фонды в рамках нацпроекта «Цифровая экономика». «Сколково» в этом году не планирует привлекать средства в венчурные фонды по этой программе, признает пресс-секретарь фонда Александра Барщевская. РВК готово распределить только 5,1 млрд рублей из федерального бюджета на господдержку «лидирующих исследовательских центров и компаний-лидеров по разработке продуктов», сервисов и платформенных решений на базе «сквозных технологий», сообщили в пресс-службе компании.
Но это явно недостаточно. Собеседник в одном из институтов развития сказал, что средства, заложенные на программу «сквозных технологий», в этом году точно не будут использованы на 100%. «Это означает, что деньги, заложенные в бюджет, работать не будут», — добавил он.
В пресс-службах Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (Фонд Бортника) и «Роснано» отказались от комментариев. РФРИТ на момент подготовки материала не ответил на запрос.