Удивительно не само решение присяжных по делу Чичваркина, а то, как оно всех шокировало
Про Чичваркина говорят, что его история символизирует всевластие государства и подавленное положение бизнеса. Да, бизнес сегодня — жертва. Но факт остается фактом: в борьбе с Чичваркиным представители государства раз за разом оказываются ни с чем. В свое время «Евросеть» добилась приговоров в отношении преследовавших ее правоохранителей, пусть и в невысоких чинах. Потом Чичваркин удрал из-под носа у оперативников на полу заднего сиденья чужой машины. И вот новость прошлой недели — сокрушительная победа в суде присяжных: вице-президент «Евросети» Левин и его сотрудники признаны невиновными в вымогательстве и похищении человека.
Удивительно не само решение присяжных, а то, как оно всех шокировало. История экспедитора Власкина, укравшего и продавшего партию телефонов, а потом вернувшего «Евросети» часть своего имущества, известна в подробностях и в деталях. И когда спустя годы с этим делом пришли за Чичваркиным, все только развели руками: факты — вот они, не отвертишься.
Никто не дал правоохранителям по рукам. Наоборот, по мере того как всплывала эта история, даже сочувствовавшие ему чиновники все меньше хотели ему помогать: тут человека наручниками к батарее приковывали, тут уголовное преступление. Из уважаемого члена общества и участника партийных форумов Чичваркин вдруг стал изгоем и уголовником, бежал за границу, и экстрадиция казалась всем неминуемой.
Теперь и присяжных уже обвиняют в том, что они судили не по существу, а по понятиям, руководствуясь тем, что пострадавший экспедитор был вор и получил по заслугам, пришли к выводу, что обвиняемые невиновны, хотя преступление налицо. А раз так, то очень вероятная отмена оправдательного приговора под надуманным предлогом тоже будет выглядеть естественной и логичной. И процесс вице-президента «Евросети» Левина сам собой встанет в один ряд с процессами Буданова и Квачкова, где присяжные сочувствовали обвиняемым и поэтому их оправдывали.
Про экспедитора Власкина известно все. Известно, что сотрудники МВД задержали его в Тамбове, а уже в Москве, отпустив под подписку о невыезде, передали Левину, и тот лично надел на него наручники. Известно, что его били. Известно, что он бежал в женском платье со съемной квартиры в Братеево, а потом — уже со свободы — в течение года переоформил на компанию свое имущество. Если смотреть формально, вне контекста — похоже на похищение и вымогательство. Да, похоже. Но не то. Самоуправство? Вероятно. Ограничение свободы? Налицо. Но сравните эту историю с любой историей похищения человека с целью потребовать выкуп.
С Будановым и Квачковым присяжные, похоже, выходили за рамки. Судили, как им подсказывала совесть, а не улики. Но в деле Чичваркина, напротив, проявили правосознание. Вообще-то уголовное право — наука, которая не любит метафор. Нельзя считать человека преступником лишь потому, что то, что он сделал, похоже на преступление. Нельзя в суде вести разговор примерно по существу. Нельзя уклонение от уплаты налогов через офшорные схемы выдавать за хищение нефти, несмотря на схожий вроде бы результат, потому что уклонение — это одно, а хищение — совсем другое. Разные статьи УК.
Важная правда заключается в том, что государство или его представители не случайно пренебрегают здравым смыслом в охоте за своими недругами. Ходорковскому вменяют хищение и отмывание, потому что за налоговые схемы его уже судили. Того же Левина сажали за вымогательство, а не за самоуправство, потому что вымогательство позволяет — главная цель — привлечь Чичваркина в числе «группы лиц».
Но все заранее настолько согласны с обвинительной логикой — ведь били же, ведь наручники, — что единственно возможное с точки зрения цивилизованного правового сознания решение становится настоящей сенсацией. И еще одним аргументом, разумеется, в пользу отмены суда присяжных — как общественного института, который не справляется со своими обязанностями. Даже ловкости рук не требуется: белое само темнеет и на глазах превращается в черное.
Хотя присяжные в деле «Евросети» не были какими-то особенными. Такие же, как все. Просто они не судили по ключевым словам, а постарались разобраться, что же произошло. И если это удалось им, значит доступно каждому.