Автор — доцент Российской экономической школы
Шестого ноября в центре Москвы ряженые «пираты» протестовали против нового налога на носители информации. На форумах и в блогах по поводу 1%-ного налога, который будет собирать Российский союз правообладателей во главе с Никитой Михалковым, уже сломано немало копий.
Люди возмущены нечестностью поборов. Копируют нелегальную продукцию не все, а налогом будет облагаться каждая флешка и болванка. С другой стороны, это не единственный нечестный налог. Дорожный налог платят все владельцы автотранспорта независимо от пробега. Люди обоих полов платят ЕСН по единой шкале, а большинство пенсионных выплат получают женщины. Я хочу поговорить об экономических последствиях налога, не касаясь его справедливости.
Защита интеллектуальной собственности нужна, чтобы не исчезли стимулы изобретать, творить, создавать что-то новое. Ведь если изобретение каждый сможет немедленно, бесплатно и легально взять на вооружение, изобретатель не получит награды за свой труд. Чтобы у людей был стимул заниматься инновациями, существует механизм патентов: изобретатель имеет монополию в течение некоторого количества лет и, следовательно, может получить компенсацию в виде монопольных прибылей.
Патенты не идеальное решение. Монополия на изобретение, даже временная, вредна с точки зрения технического прогресса — ведь высокие цены ограничивают распространение полезных технологий. Идеальным решением было бы выкупить патент у изобретателя, заплатив ему ожидаемые монопольные прибыли из государственного кармана и немедленно распространить технологию. Так и изобретатель сохраняет награду и стимулы, и общество в полной мере пользуется результатами его труда. Идеальному развитию событий мешает простая вещь: государство не знает, какое изобретение действительно будет полезным, какое не получит популярности, а какое окажется простым шарлатанством.
Многие продукты труда творческих людей, особенно фильмы, книги, музыка, с точки зрения экономики похожи на изобретения. В эпоху цифровых технологий запретить их копирование технически невозможно. Решения проблемы также похожи. Можно ужесточать законы, продлевать сроки эксклюзивных прав, как с подачи лоббистов происходит в США, и преследовать потребителей нелегальных копий. Альтернативой было бы, как в «идеальном» случае с выкупом патента, не ужесточать ограничения, а адекватно компенсировать авторам потери, чтобы не уменьшать стимулы к творчеству. По моему мнению, целевой налог для финансирования такой компенсации имел бы право на жизнь, даже если бы платили его все, а не только нелегальные потребители. Еще лучше было бы параллельно способствовать легальному распространению продукта в цифровом виде через интернет — низкие издержки позволят снизить цены до уровня массового спроса.
Однако есть существенные различия между чисто техническими инновациями и творческой деятельностью. В индустрии современной музыки или фильмов люди получают за работу не просто выручку от продажи продукта, но и нематериальную выгоду — славу, известность. Известность артиста повышает выгоду от других видов его деятельности: его концерты популярнее, его приглашают на телевидение и разные мероприятия. В кино на фильмы известного режиссера придет больше людей, а новой книгой известного автора скорее заинтересуются. Таким образом, пиратство в творческой сфере изначально менее опасно, так как оно не настолько сильно уменьшает стимулы создателей, как пиратство в сфере технических инноваций.
Есть отрасли, где в нашей стране проблема воровства стоит гораздо более остро. Например, производство программного обеспечения. Россия имеет прекрасные условия для развития сферы IT: есть и образованное население, и специалисты. Но программы копируют точно так же, как музыку и фильмы, а у программиста нет другого хлеба. Ворованные программы не прибавят автору известности, славы и денег. В разговорах о новом налоге про защиту или компенсацию для авторов программного обеспечения забыли совсем! А с точки зрения государства это должно быть более приоритетной целью.
Вернемся к конкретике предложения господина Михалкова и РСП. Размер и механизмы обещанной компенсации вызывают только досаду. Система распределения пропорционально официальной выручке не выдерживает никакой критики. Далеко не факт, что нелегальный оборот произведения пропорционален его официальным продажам. Да и кассовые фильмы и музыка менее всего нуждаются в государственной поддержке. Она нужна «высокому» искусству — альтернативному кино, классической музыке, жанрам, лишенным поддержки массового зрителя. Обещанные авторам 15% от сборов — это незначительная и формальная выплата. Зато 25% сборов планируется пустить на финансирование самого РСП. Налог, на администрирование которого тратится 25% сборов, однозначно плох! Хотелось бы знать, для каких целей в загадочный фонд поддержки кинематографии будет направляться аж 60% сборов? Впрочем, все эти вопросы скорее риторические, ответы на них понятны, и на ум приходит еще один извечный русский вопрос: «Доколе?»
Автор — доцент Российской экономической школы