Призрак дефолта продолжает бродить по Европе. Португалия отложила размещение своих облигаций, Греция в очередной раз получила снижение своего и без того униженного и оскорбленного рейтинга. Испанский Центробанк оценивает риски системы региональных банков и объемы необходимой капитализации. Финансовое похмелье вообще дело мало аппетитное, а «на миру» совсем противное. Но, как говаривал доктор Айболит в одноименном фильме, «это даже хорошо, что пока нам плохо». Кризис выявил структурные изъяны европейского валютного союза, оставляющего банковский надзор на национальном уровне и не имеющего серьезного механизма санкций за нарушение стабильности бюджетов или раздувание госдолга.
Одна из системных проблем еврозоны состоит в том, что в нее одновременно вплетены три очень разные Европы: лидеры, «по-взрослому» распоряжающиеся своими финансами (Франция и Германия, Нидерланды и Бельгия); «догоняющие» страны Средиземноморья; быстро бегущая на евродопинге «Новая Европа». Положение середняков оказалось самым тяжелым. «Лидеры», несмотря на высокие социальные расходы, давно обзавелись современной инфраструктурой. Большая часть ее была создана если не в рамках подготовки ко Второй мировой войне или же американской помощи по «Плану Маршалла», то самое позднее в «тучные» 1970-е. В разной степени сирые и убогие страны бывшего соцлагеря получают существенные дотации из общего бюджета ЕС. Эти выплаты радикально снижают уровень затрат на строительство современных дорог и коммуникационных линий из текущих бюджетов и, соответственно, необходимость заимствований на уровне отдельных стран. «Середнячки» же вынуждены одновременно дотировать беднейших собратьев и подтягивать себя до уровня лидеров в соответствии с ожиданиями своих граждан. Рост требует расходов, более высокие налоги снижают темпы роста, значит, налоговые новации заменяются большей опорой на долг, и в условиях кризиса слабость системы проявляется в полной мере. Поэтому самоограничение в расходах и накопление новых долгов не слишком вероятно — все партии заинтересованы в росте и еще раз росте.
Страны, имеющие избыток капитала и активно предоставлявшие его «середнякам» в последние десятилетия, такая ситуация радовать не может. На начавшейся в четверг встрече лидеров ЕС — по инициативе Франции и Германии — будут обсуждаться варианты создания экономического правительства на уровне ЕС и механизмы санкций за несостоятельность финансовой политики отдельных стран. Идея неплоха, но в силу структурных особенностей европейской интеграции, скорее всего, проблема будет не решаться, а откладываться. Еврокомиссия подотчетна национальным правительствам, Европейский парламент избирается всенародно, да и включает в себя представителей не только стран еврозоны. Ситуация, в которой «за бедных и голодных платит король», естественным образом разлагает бюджетный процесс и углубляет финансовую дыру.
Конфликт между интересами должников и кредиторов вечен, и решаем он в основном в рамках политической системы, а при невозможности системного решения — путем ее смены. В цензовой демократии (хороший пример — итальянские средневековые города), когда кредиторы обладали политической и налоговой властью, вопрос решался в пользу стабильности финансовой системы и выплат по долгам — даже в ущерб развитию. В условиях всеобщего избирательного права, когда политическая система направлена на интересы получателя государственной помощи, а прямые налоги платит меньшинство, у государств существует масса стимулов к обесценению либо реструктуризации долгов. Реальный выбор в пользу быстрого сокращения расходов или роста налогообложения ради исправного обслуживания обязательств маловероятен без сильного внешнего принуждения.
Методы такого принуждения необязательно представляют собой ввод иностранных войск и назначение опекунов-иностранцев в казначейства стран-мотов (хотя многие войны XIX века начинались и заканчивались ровно этим). Наднациональное экономическое ведомство с широкими полномочиями и возможностью собирать собственные налоги и распределять живые деньги (как это будет формализовано — другой вопрос) будет хорошим способом вывести финансовые процессы из рук склонных к тратам «всенародно избранных». Однако если убрать интеграционные декорации, демократичностью тут не пахнет — население Франции, Германии и примкнувших к ним стран не составляет большинства даже в еврозоне, и поэтому решения в интересах их банков и правительств будут проходить с боем. Наиболее разумной схемой федерализации европейских бюджетов представляется план, опубликованный еще весной институтом Брейгеля, предлагавшим «европеизировать» часть расходов и часть НДС и препоручить это новому органу, сделав его по-настоящему зубастым. Так что, вполне возможно, именно в эти дни в Брюсселе будет сделан еще один шаг на пути к чаемым еще дедушкой Лениным Соединенным Штатам Европы.
Что же касается стенаний народных радетелей о невозможности платить по накопившимся долгам, то исторический опыт показывает, что это не более чем функция от необходимости их платить. В 1860-х годах французский парламент отказывался давать относительно либеральному императору Наполеону III ассигнования на перевооружение армии и введение всеобщей воинской повинности, а для пополнения бюджета активно применялись откупы от армии или поставка заместителей вместо состоятельных призывников. Вместе с тем на строительство того Парижа, который мы знаем, и государственных, и частных денег хватало. Поражение во франко-прусской войне 1870-1871 годов и победа Германии (профинансировавшей свои военные расходы полулегальными займами под личную гарантию Кайзера, без одобрения Рейхстага) привели к потере территорий (и около 20% минеральных ресурсов). На страну была наложена денежная контрибуция в 5 млрд франков со сроком уплаты в течение трех лет. Под угрозой продолжения оккупации выплата почти в 13% ВВП была достаточно спокойно произведена проигравшей страной меньше чем за два года. После чего довольно быстро восстановился экономический рост, и новые здания в стиле ар-деко продолжили украшать республиканский Париж. Фактически те средства, которые можно было заплатить за перевооружение и предотвращение немецкой победы, были безболезненно выплачены после кровавого национального позора. Произошло это именно потому, что у Франции были правильные стимулы для своевременного исполнения своих долговых обязательств.
Нынешняя франко-прусская коалиция не собирается прибегать к военным мерам и торжественным поркам на евроконюшне. Но финальная сцена «Недоросля», в которой семейство Простаковых узнает о взятии родного поместья в казенную опеку, вполне может быть разыграна в европейских столицах в ближайшие годы.